Владимир Путин в своей статье «Россия: национальный вопрос» обрубает два убийственных для самоопределения русских конца: один конец бесконечных попыток сформировать из русских и «расеян» (помните ельцинский новоязовский вопль «Расеяне!..»?) культурную нацию в западном смысле и одарить русских национальной «расеянской» идентичностью, в ответ на который направлен второй конец вечно подросткового задора русских националистов (точнее, тех, кто себя таковыми называет). Вместе эти два тупиковых пути в равной мере стирают самоопределение русского народа как самостоятельной духовной планетарной силы.
Историческое самосознание – это ступень для продвижения и конкретной личности, и народа по восходящему тренду к следующей ступени. Понимание истории неразрывно связано с перспективным видением следующего шага действия.
В чем эта следующая ступень русских, соизмеримая с их тысячелетней историей?
Да, исторически русские выстраданы как самостоятельный, строящий свой мир народ. Но вызов-то – в другом. Можем ли мы быть планетарной цивилизацией? Ведь без этого нам не быть русскими. А тут вступают в силу уже и цифры: народ численностью меньше 200 млн не имеет перспектив достичь миллиардной численности, выступая как самостоятельная цивилизационная сила. Две мировых войны XX века подкосили репродуктивные силы русских. Навсегда ли? Но именно сюда-то русских и не пускают. Жизнестратегия русских лежит именно в этом – в формировании русского миллиарда и в переосвоении всей страны. Но вместо этого высшие чиновники предлагают утроить за счет Большой Москвы численность вздутого мегаполиса, всасывая и разрушая поселенческие структуры по всему пространству, за исключением десятка мегаполисов-миллионников (планы Набиуллиной).
Все в статье Путина сказано верно, если рассматривать ее как труд «яйцеголового» профессора: действительно русские формировались в мультиэтнической поликонфессиональной общности, взяв на себя задачи государственного служения. Но это было в прошлом, а что сейчас?
Соблазн русской партии из СССР (от Распутина через Астафьева к Севастьянову) в период перестройки и после заключался в том, чтобы убедить русских в том, что они истратились, устали, что им надо отдохнуть, перестать строить планетарное целое, поворачивать реки, осваивать Марс. Главное – добиваться того, чтобы в правительстве было как можно больше этнических русских.
Но как снять с себя эту усталость? Удариться в обвинительство всех и вся, обманувших и якобы обманувших русских? Закрыться от мира? Начать строить русский капитализм в период, когда американскому финансовому империализму приходит конец? Что может быть более абсурдным?
Тема национальной политики и самоопределения русских предполагает окончательное отбрасывание западных стереотипов на основе их детального знания.
Бесполезно подравнивать Россию и русских под Евросоюз и Америку. У нас – другая судьба и другое назначение. Россия, несмотря на увеличивающиеся миграционные потоки, не является страной иммигрантов, поскольку могилы наших прадедов – на территории России, а не за океаном. У России есть традиция единой тысячелетней государственности, которая не распадается на произвольные государственности составляющих частей. В случае стресса и кризиса эти части в единый организм не соберешь. Формирование нового Евразийского государства, которого не было, предполагает вступление в органические связи с другими народами. У нас не может быть и задачи формировать на территории России моноэтнические хозяйственные анклавы в форме культурно-национальных автономий, отдавать этническим мафиям целые отрасли производства.
Цивилизационное государственное служение русских нельзя свести к диалогу цивилизаций. В диалоге это цивилизационное самоопределение может быть предъявлено, но к самому диалогу ради бесконечного диалога оно не сводится. Цивилизационное служение русских – это продвижение по восходящему цивилизационному тренду всей планеты. И русские благодаря русскому космизму знают не только направление движения, но и очень конкретные управленческие механизмы этого хода. Для этого надо определиться, как мы будем формировать сообщество государств, реализующих единые принципы развития, что мы будем производить, что у нас, кроме нефти, вынужден будет покупать весь мир. Вместо американских прав и свобод человека нам придется формировать право каждого народа на развитие, в отличие от экономического роста.
Важно понимать, что из этнического, конфессионального, гражданско-политического самоопределений не рождается цивилизационное продвижение русских. И, более того, цивилизационное продвижение выступает взятой на себя задачей для выявления «соли» и «цветности» этих важнейших определенностей русского народа. Православное служение, тысячелетний русский язык и чувство справедливости к каждому народу и человеку Земли нужны для того, чтобы складывать процессы планетарного развития, двигаясь по восходящему планетарному тренду.
Гражданским патриотизмом русскость не вытравишь. Ее вообще невозможно и, главное, незачем вытравлять. Ей надо попросту дать стратегический простор, волю, большое планетарное дело. Именно для этого стране нужен лидер. Не получится и в очередной ряд уповать на то, что «Господь все устроит». Он устроит, если мы, как семижильные, будем тянуть лямку в нужном направлении. Без этой общепланетарной цели, на которую необходимо быть нацеленным, ничего не получится. Эта планетарная цель очень конкретна: новый молодежный русский город («умное» поселение), новые кластерно организованные индустрии типа импульсно-периодического лазера (и много других типов индустрий), трансъевразийский коридор развития от Японии до Дублина в виде инфраструктур 3.0.
Два замечательных российских мыслителя – к сожалению, рано умерший Вадим Цымбурский и удивительный по тонкости выражения китаист-философ Владимир Малявин – с разных сторон выразили архетипическую идею российской цивилизации: островность и пустотность.
Идея России как острова говорит об ее принципиальном социокультурном отличии от всей материковой трансатлантической цивилизации. Идея пустотности, незаполненности огромного пространства России ставит русского человека перед необходимостью в это пространство входить и его заполнять. Русский человек изначально одарен осознанием неповторимости собственной страны в историческом времени и необходимостью подвижнического труда в огромном пространстве.
И обо всем этом следует размышлять философу.
Но от политика требуется совсем другое, чем от философов, – зажечь искру пассионарности, чтобы русскому человеку в историческом времени и в пространстве России захотелось жить, увеличивать численность семей. Это желание жить связано с достижением конкурентных сложных невыполнимых задач, которые русские люди всем миром (включая и ушедших от нас) будут оценивать. Поскольку русский человек – это тот, кто умеет сделать невозможное.
Политик должен будить жизнестратегию народа, поэтому всякий политический лидер – это всегда еще и военачальник, и судья, и целитель. Он формирует кадровый проект (войско), острее других чувствует несправедливость, дает жесткую оценку сделанному, знает, как залечить раны народа.
Под оценку реализуемых дерзновений, а не удушение созидательного порыва, должно формироваться правительство. Где грандиозные планы и замах правительства? Перед нами – по-прежнему «похлебка выживания».
Конечно, поддержка созидательного дела – это также и специальная культурная политика, которой у нас нет. Оглупляющее телевидение нацелено на разрушение всякой искры самосознания. Российский кинематограф не имеет стратегической задачи и ценностной программы. Какие ценности утверждают наш кинематограф и наше телевидение – дешевой занимательности и разнузданности инстинктов? Наталья Нарочницкая (российский политический деятель, историк и политолог. – Прим. ред.) права: деинтеллектуализация страшнее деиндустриализации. Но потеря духовной устремленности на осуществление Большого Настоящего Дела страшнее деинтеллектуализации. Если нет Большого Планетарного Дела, зачем нужен интеллект? Бабки считать? И русские застыли перед духовной бездной: потеря миссии и цивилизационного Дела равносильна изничтожению русскости. За этой чертой – только толкотня за блага усредненных до среднего класса представителей разных народов.
Русские стеснены даже в столице своей страны, поскольку они не хотят осуществлять государственное служение и строить в соответствии с традицией новую государственность переосвоения страны и технологического цивилизационного рывка. Без этой миссии государственного строительства они неинтересны другим этносам России. Они превращаются в нахлебников и обывателей, у которых другие народы России отбирают блага, превратившись в конкурентов. Вместо планов по переосвоению постсоветского пространства и определения функций в этом создании Новой Большой Евразийской страны, которой не было, интересы нынешней Москвы на постсоветском пространстве представляют олигархи и экономисты-либералы, которые хотят захвата активов. И здесь желанием превратиться в потребляющий средний класс не поможешь.
Без жестко сформулированных прорывных задач русские обречены на коллапс. В отсутствие жестко сформулированных задач и сформулированных критериев выполнения этих задач обогащаются и растаскивают раздаваемые Путиным миллиарды те, кто ближе к Путину: «тот, кто ближе к Путину и смел, тот и съел».
Должно же быть по-другому: жесткая справедливая оценка деяний подданных должна оставлять вокруг политического лидера свободное незаполненное пространство. Тот, кто ближе, больше рискует понести наказание за невыполненную задачу, а отнюдь не больше вырвать для себя.
Поэтому проблема – не в национализме и этнизме, а в отсутствии справедливости. Люди вышли на Манежку не по этническому признаку, а чтобы восстановить справедливость и остановить продажность госчиновников.
Разве миссия президента в том, чтобы раздавать триллионы?
Интересно, что Иммануил Валлерстайн (американский социолог, один из ведущих представителей современной левой общественной мысли. – Прим. ред.) объясняет вспышку исламского фундаментализма арабов в 90-х годах вычеркиванием их из Вашингтонского консенсуса и превращением в пыль для «золотого миллиарда» после развала СССР, где их учили и помогали создавать институты промышленности, образования, науки. Но сейчас на дворе – Пекинский консенсус с объявлением Лондонским Сити юаня новой резервной валютой (см. книгу Stephan Halper «The Beijing consensus») и арабская «зимовесна».
В этой ситуации нам необходим не рассуждающий о русских Путин, а Путин, ставящий планетарные цели по-русски, в соответствии с тысячелетней традицией. Нам нужен Путин, инициирующий формирование класса «Razvitiye».
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Для того, чтобы ответить кому-либо, нажимайте кнопку под автором "Ответить". Дополнительные команды для комментария смотрите наведя мышку на надпись внизу формы комментариев "Теги, допустимые в комментариях".