Тайны «Проекта Юг»

Роман Анин

Специальный корреспондент

Российский бизнесмен в открытом письме президенту утверждает, что огромные деньги вместо нацпроектов и поддержки высокотехнологичных производств пошли на строительство резиденции премьер-министра

Перед Новым годом на сайте corruptionfreerussia.com было опубликовано открытое письмо президенту Дмитрию Медведеву питерского бизнесмена Сергея Колесникова. В своем письме Колесников обвинил Владимира Путина в коррупции, а также сообщил о якобы строящемся «доме отдыха» для премьера стоимостью более $ 1 млрд, к возведению которого Колесников имел отношение.

Сергей Колесников был более чем успешным бизнесменом, принадлежащим к избранному пулу коммерсантов — «друзей Путина». Его давними бизнес-партнерами были Николай Шамалов и Дмитрий Горелов. Шамалов вместе с Путиным был когда-то соучредителем известного кооператива «Озеро», а Дмитрий Горелов — акционер банка «Россия», совместно с Юрием Ковальчуком и структурами Геннадия Тимченко (оба — давние знакомые Путина). Колесников вспоминает, что Шамалов в 2000 году обратился к нему как акционеру медицинской компании «Петромед» с предложением «от бывшего на тот момент президента Путина предоставить финансирование для ряда крупных контрактов в сфере государственного здравоохранения». «Условием финансирования этих контрактов, — как пишет Колесников, — Путин сделал перевод «Петромедом» 35% <…> на зарубежные счета». Колесников в письме поясняет, что этот финансовый фонд якобы формировался в том числе из пожертвований олигархов Романа Абрамовича и Алексея Мордашова, а деньги предназначались для инвестиций в экономику России.

В 2005 году, как пишет Колесников, «выполняя указание Путина, Шамалов поручил нам создать компанию ООО «Росинвест», которая быстро стала активным инвестором в ряд проектов». Но после финансового кризиса 2008 года, как следует из письма Колесникова, «Росинвест» приостановил работу над всеми проектами и сосредоточился на возведении «дома отдыха» и виноградника для производства элитных вин (все это автор письма называет «Проектом Юг»). Как пишет Колесников, «Шамалов передал мне решение Путина приостановить работу <…> и заниматься исключительно «Проектом Юг», направив на него все имеющиеся средства». Колесников также сообщал, что «два или три раза в год в течение восьми лет, по указанию Шамалова, готовил финансовые справки, чтобы он мог лично информировать президента Путина о его инвестициях». Пресс-секретарь премьера Дмитрий Песков тем не менее утверждал, что Путин не имеет никакого отношения к черноморскому дворцу.

Из-за этих событий в конце 2009 года у Колесникова случился разрыв с партнерами, после чего он решился рассказать правду президенту. «Новая газета» связалась с Сергеем Колесниковым (он сейчас за границей), чтобы прояснить детали этого скандала.

— Судя по вашему письму, с фактами коррупции вы столкнулись еще 10 лет назад. Почему решили рассказать об этом только сейчас?

— Ситуация в стране сегодня и 10 лет назад кардинально отличается. В начале 2000-х был общий подъем, начался экономический рост, стал активно развиваться бизнес, население почувствовало реальное улучшение жизни. Даже создание вертикали власти было поддержано народом в надежде на восстановление порядка. В 2004 году вектор развития начал меняться. После первого решения суда по делу Ходорковского крупный и средний бизнес понял, кто в доме хозяин, «построился» и принял правила игры. Потом стала исчезать свобода слова, а вертикаль вместо наведения порядка начала все больше обрастать коррумпированными чиновниками. Правда, все эти явления до поры сглаживались продолжавшимся экономическим ростом. В конце 2008 года наступил мировой кризис, и если раньше коррупция только сдерживала экономический рост, то после кризиса началось разрушение экономики России. А коррумпированные чиновники сегодня не только не уменьшают свои аппетиты, а наоборот — увеличивают размеры откатов. Такое впечатление, что многие стали жить «последним днем». Стало понятно, что страна движется к пропасти, и я решил: дальше ждать нельзя.

— Не могли бы вы поподробнее описать историю вашего знакомства с Николаем Шамаловым и его первого обращения к вам «от имени президента»?

— С начала 90-х годов Шамалов работал представителем «Сименс» по Северо-Западному округу. Наши первые контакты были связаны с приобретением оборудования «Сименс» при реализации проектов по оснащению медицинских учреждений. В 2000 году у Шамалова возникла потребность найти компанию, которая могла бы в короткое время выполнить большой объем работ не только по поставке оборудования, но и по проектированию, а также обучению врачей. По большому счету наша компания «Петромед» была на тот момент единственной в России, которая могла решить эти сложные задачи. Так мы и начали совместно работать.
Сегодня я очень надеюсь, что сотрудники «Петромеда» не пострадают от того, что я рассказал правду президенту Медведеву. Если с этими замечательными, профессиональными людьми что-то случится, то это будет еще одно преступление власть имущих.

— В своем письме вы без доли сомнения сообщаете, что Шамалов «действовал от имени Путина». А вы не задумывались над тем, что он мог просто прикрываться знакомством с тогдашним президентом для достижения своих личных целей?

— Перед заключением договоров я лично встречался с Романом Абрамовичем и Алексеем Мордашовым. Они открыто говорили, что о пожертвованиях их попросил президент Путин. Сразу отмечу: все договоры о пожертвованиях заключались официально, средства на счета тоже поступали официально. Выполнение договоров постоянно контролировали представители Абрамовича и непосредственно сам Мордашов. Выбор благотворительных проектов именно в области здравоохранения позволил Путину легко обосновать свою просьбу к олигархам: на их деньги была модернизирована медико-техническая база Российской военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге.

— Не могли бы вы поподробнее описать схему, которую вам предложил Николай Шамалов?

— Условием получения контрактов было формирование финансового фонда в размере 35% от суммы контракта. И я хочу особо подчеркнуть: с самого начала у нас была договоренность, что эти деньги будут инвестированы в экономику России и не будут предназначаться для личного пользования Путина или Шамалова. Поэтому акционеры «Петромеда» согласились формировать этот фонд за счет своей прибыли. По нашему заданию российскими и западными адвокатами были разработаны легитимные пути формирования инвестиционного фонда.
Финансирование контрактов по оснащению Российской военно-медицинской академии было предоставлено Абрамовичем и Мордашовым. На эти деньги «Петромед» поставил десятки тысяч единиц медицинского оборудования, были построены современные операционные залы, реанимации и диагностические центры. Если бы мы тогда отказались от этих контрактов и сопутствующих им условий, то ничего этого бы не было.

— Абрамович и Мордашов были единственными, кто участвовал в тех пожертвованиях, или были и другие?

— Я встречался только с ними. Были и другие поступления, но эти переговоры вел Шамалов.

— Скажите, когда вы впервые услышали об этих 35%, почему сразу не сообщили об этом в СМИ? В начале 2000-х эффект для имиджа Путина мог быть совершенно иным…

— Есть хорошая пословица: «Задним умом все сильны». Почему мы 10 лет назад согласились на это предложение? Ну, во-первых, потому что деньги предназначались не для Путина и Шамалова, а для действительно важных проектов, к тому же все поступления осуществлялись по официальным документам только от частных лиц или компаний. Средства инвестиционного фонда должны были использоваться только для создания современных промышленных предприятий в России. А во-вторых, те люди, которые жертвовали в фонд, конечно, не становились собственниками предприятий, в которые инвестировались деньги фонда. Но по большому счету, не все ли равно рабочему или в целом всему обществу, кто хозяин — Абрамович, Шамалов, Путин или кто-либо еще, — главное, чтобы больницы строились, бюджет пополнялся.

— Вы также упоминаете о компании, которая создавалась якобы по просьбе Путина, — «Росинвесте». Не могли бы вы уточнить, в чем заключалась функция этой компании?

— «Росинвест» создавался в 2005 году, и его задачей была реализация высокотехнологичных инвестиционных проектов в России. За четыре года компания подготовила и частично реализовала ряд проектов в области судостроения, строительства, лесопереработки… К примеру, Путину очень понравился Центр сердечно-сосудистой хирургии в Пензе, который был собран из специальных строительных модулей, произведенных в Германии. Подобная технология позволяет в течение одного года построить «под ключ» крупный медицинский центр. (Для справки: в России на постройку больницы уходит 15 лет.) Так вот нам была поставлена задача: наладить аналогичное производство строительных модулей в России, и «Росинвест» реализовал этот проект в Череповце — в декабре 2008 года были произведены первые модули.
Был проект «Приморской верфи». В России сегодня нет ни одного предприятия, способного производить суда водоизмещением более 90 тыс. тонн, и все газовозы, специальные суда по добыче и переработке нефти производятся только за рубежом.
«Приморская верфь» должна была решить эту проблему.
Был проект на Выборгском судостроительном заводе (ВСЗ) по производству буровых платформ для «Газпрома».

— По поводу этой сделки тоже было много вопросов. Наблюдатели указывали, что ВСЗ получил этот контракт сразу после того, как акционером завода стал «Росинвест» и близкие к банку «Россия» люди, в частности, Дмитрий Горелов — давний партнер друга Путина Юрия Ковальчука…

— Наше лоббирование заключалось только в том, что мы смогли убедить руководство «Газпрома» доверить выполнение этого заказа российскому производителю, потому что в «Газпроме» существовало предубеждение, что в России подобные платформы построить нельзя. В 2005 году ВСЗ, обремененный огромными долгами, находился в сложнейшей экономической ситуации. Однако нами было принято решение, что именно это предприятие можно сделать базовым для дальнейшего развития отечественного судостроения. И мы не ошиблись. В жесткой конкурентной борьбе ВСЗ смог дать лучшее предложение «Газпрому» и полностью, очень качественно выполнил контракт. Сегодня обе платформы построены в кооперации с компанией «Самсунг». Сейчас ВСЗ, получив современные технологии, может продолжать строительство платформ самостоятельно.

— Что в итоге случилось со всеми этими проектами?

— В 2009 году Шамалов передал мне поручение Путина сосредоточить все усилия и финансы на «Проекте Юг». В итоге Череповецкий завод по производству строительных модулей, необходимых для строительства больниц, стоит, сотни рабочих уволены. На Выборгском судостроительном заводе заказов сейчас нет, и уникальный коллектив рабочих и инженеров, которые свободно работают с технической документацией на иностранных языках, сегодня на грани увольнения.

— И все якобы из-за решения Путина сосредоточить средства на возведении дворца?

— Да.

— А каким образом осуществлялось финансирование «Проекта Юг»?

— Проект начинался совместно с Управлением делами президента. В 2005 году был подписан договор с объемом финансирования 400 млн рублей (примерно 14 миллионов долларов). Я предполагал, что смета может вырасти в 2-3 раза, но никак не мог представить, что почти в 100. До середины 2009 года все финансирование проекта осуществлял только «Росинвест». Вполне возможно, что в конце 2009-го и к 2010 году к финансированию «Проекта Юг», который к тому моменту уже принадлежал Шамалову, могли быть подключены другие инвесторы.

— Из вашего письма следует, что разрыв с Николаем Шамаловым произошел после того, как вы узнали, что Шамалов якобы возит материалы для строительства контрабандой. Но неужели столь незначительное нарушение — в масштабах всего проекта — могло послужить причиной для разрыва?

— Разрыв с Шамаловым возник не только по причине принятого им решения о контрабандном ввозе отделочных материалов, хотя это послужило последним и очень значительным фактом, так как это просто «тупая уголовка». Наши разногласия, и не столько с Шамаловым, сколько с Путиным, начались после его решения о прекращении финансирования всех инвестиционных проектов. Это был в определенном смысле «момент истины». Решение Путина не только перечеркнуло наши первоначальные договоренности, но и показало реальные приоритеты власти. Личные дворцы оказались важнее. Я надеялся на полностью противоположное решение — приостановку «Проекта Юг» и концентрацию средств на решении экономических вопросов. Получилось, что моя работа и работа тысяч людей, занятых в этих проектах, в реальности никому не нужна. Нас просто обманули. Еще бы ничего, если бы это касалось меня одного, но на улице оказались тысячи рабочих и инженеров, у них есть семьи, дети. И вот с этим я согласиться не мог.

— По вашим словам, компания «Росинвест» создавалась по требованию Путина, переданному через Шамалова. Каким образом Путин являлся выгодоприобретателем от деятельности «Росинвеста»?

— Структура собственности в «Росинвесте» в конечном итоге закреплена акциями на предъявителя. По 2% акций принадлежало мне, Горелову и Шамалову. Путину Шамалов передал 94% акций.

— Вы упомянули вашего партнера Дмитрия Горелова. Успех его бизнеса — тоже в близких отношениях с Путиным и его друзьями-коммерсантами?

— Горелов также считал, что прекращение финансирования инвестиционных проектов — это ошибка. И он не был согласен с мнением Шамалова, что привело к разрыву их отношений и выходу Горелова весной 2010 года из компании «Рирус», являющейся собственником «Проекта Юг». После выхода Горелова «Рирус» на 100% принадлежит Шамалову.

— На протяжении этих 10 лет работы с друзьями Путина у вас не возникало ощущения, что бизнесом подобную деятельность назвать нельзя?

— Сегодня успех любого крупного бизнеса зависит от того, поддерживает ли его высшая власть или нет. А так как мнение власти может меняться, то в России никаких крупных проектов, не связанных с властью, в последнее время и не развивается.

— После письма вам поступали угрозы, оказывалось ли давление?

— Определенное давление оказывается. Мне стало известно, что есть задание «накопать» на меня все, что только можно. Наверное, в ближайшее время узнаю о себе много нового.

— Ощущаете ли вы поддержку со стороны бизнес-сообщества? Не кажется ли вам, что виной произвола коррупции стал и сам бизнес, который, с одной стороны, поощряет коррупционеров, с другой — боится выразить поддержку тем, кто пытается бороться с коррупцией публично?

— Я получил значительное количество откликов, в которых бизнесмены и простые люди поддерживают мою позицию. Для меня это очень важно. Сегодня бизнес-сообщество разобщено и не может в полной мере противостоять коррупционной вертикали. Силы не равны. Крупный бизнес активно использует эту вертикаль, по дешевке покупая необходимые решения. Мелкий бизнес пытается выжить. Ситуация достигла критической отметки. Очень многие активные и талантливые люди продолжают уезжать из страны.

— Ваше письмо адресовано президенту Дмитрию Медведеву. Вы возлагаете на него какие-то особые надежды?

— Коррупционная вертикаль построена Путиным и используется им для личного обогащения. У президента Медведева сегодня есть вся необходимая власть, чтобы разобраться с фактами и принять законные решения. У меня нет оснований не доверять президенту. Свое письмо я рассматриваю как лакмусовую бумажку: реакция президента, депутатов и каждого человека покажет их реальное отношение к сложившейся в России ситуации. Либо есть желание разобраться и установить истину, либо всё всех устраивает, все всё знают и понимают и ничего не хотят менять. Я надеюсь на лучшее: очень хочется вернуться в другую Россию.

Источник