Дилетанты вместо лейтенантов

Этот материал относится к  Мифу № 15, цикла «Я не согласен!»

Считаю необходимым дополнить данный материал несколькими штрихами, не вошедшими в газетную публикацию.

… Военная наука России зародилась еще в древнейшие времена. С появлением письменности практика и мысли стали отражаться  в летописях, государственных актах, поучениях, завещаниях, затем в воинских уставах, приказах, наставлениях, трудах по военным вопросам, а также в военно-исторических и художественных произведениях: «Поучение» великого князя Владимира Мономаха (1053-1125гг), «Слово о полку Игореве» (XII). В дальнейшем подготовка армии приобретала все более осознанные формы, которые находили свое отражение в уставах, наставлениях, инструкциях: «Уложение о службе» (1556г), «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» (1571г.), «Военная книга»

(1607г.), «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной службы» (1621г.), «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (1674г.). Когда реформами Петра I были созданы регулярные армия и флот России, можно по праву считать  началом формирования единой системы военной науки и военного образования в России. Так, в 1698 г. создается первая отечественная военная школа, завершается создание Устава воинского (1716г.) и Устава морского (1720г.). В годы царствования Екатерины II военная наука и система военного образования усовершенствуется и достигает мирового уровня. Значительный вклад в становление военной науки и военного образования внесли известные политики и военачальники Г.А. Потемкин, А.В. Суворов, М.И. Кутузов, Ф.Ф. Ушаков и многие другие. В 1832г., для подготовки офицеров высшего звена открыта военная академия. Военная наука и военное образование России знало свои взлеты и падения, развитие прогрессивных отечественных взглядов на ее подъём и возрождение… .

… Статья «Природа военного дела. Военное искусство и военная наука», опубликованная на ресурсе «Генерал Каппель», которую здесь, трудно удержаться, чтобы не процитировать, дает ответ, является ли военная наука – искусством или копией плохого качества с чужой картины, и показывает на национальный характер военной науки и военного образования. Это, на наш взгляд, и есть философия военной мысли: 

«Является ли военное дело достоянием науки или искусства? Чтобы ответить на этот вопрос, надо все время иметь в виду двойственную природу военного дела. Военное дело слагается из двух элементов. Элемента рационального — соизмеримого, вещественного, поддающегося точному анализу и классификации. Элемента иррационального, духовного, несоизмеримого — того, что Наполеон называл «la partie sublimede l’art».

Рациональная, вещественная часть военного дела — достояние военной науки. Иррациональная, духовная — достояние военного искусства. Искусство — удел немногих избранных — как правило, выше науки — удела многих».  Чем больше наблюдается в полководце преобладания иррационального элемента искусства над рациональным элементом науки — тем выше его полководчество. Наполеон в большинстве своих кампаний, Суворов во всех своих кампаниях — дают нам золото 96-й пробы. Полководчество Фридриха II — гений, сильно засоренный рутиной и «методикой», — золото уже 56-й пробы.

 Военное искусство, подобно всякому искусству, национально, так как отражает духовное творчество народа. В военной области — то же самое. «Науку побеждать» мог создать только русский гений — «О Войне» мог написать только немец».

Имея тысячелетнюю историю Российского государства и несколько столетий в развитии и совершенствовании русской военной науки и военного образования, нельзя перестраивать нашу систему перенимая, чужой, противоречащий русскому духу опыт. Из этого ничего хорошего в России не получится. 

«Из всех искусств, два — военное и литературное — являются чутким барометром национального самосознания. Военное искусство, как органически связанное с национальным самосознанием, повышается и понижается вместе с ним. Военное дело — синтез «действия» нации, литература — синтез ее «слова». Гению Румянцева соответствует гений Ломоносова. Суворову — орлом воспаривший Державин. Поколению героев Двенадцатого года, красивому поколению Багратиона и Дениса Давыдова — «певец в стане русских воинов»— Жуковский. Младшие представители этого поколения — Пушкин и Лермонтов. Эпоха Царя-освободителя дает нам корифеев русского самосознания — Достоевского, Аксакова и Скобелева. Затем идет упадок — и в сумерках закатывающегося Девятнадцатого, в мутной заре занимающегося Двадцатого века тускло обрисовываются фигуры Куропаткина и Чехова…
Искусство, таким образом, национально. Национальность является характернейшим его признаком, его так сказать «букетом», квинтэссенцией — все равно, будет ли речь идти о военном искусстве, литературе или живописи. Отвлеченного интернационального «междупланетного» искусства не существует».

В свое время В.И. Ленин заметил, что война – это, прежде всего, «особое состояние общества». Вот в таком состоянии и находится сейчас военная наука и военное образование России.

Таким образом, слепо копировать чужой по духу и букве опыт развития и совершенствования военной науки, подходить к реформе военной науки и военного образования, без военного искусства, только с позиций экономики, прибыльности и убытков, по которой и строится система, убийственно для военной науки и для России… .

… Выводы делать не нам. Мы только полностью приведем слова Збигнева Бжезинского об оценке системы американского образования, которую он дал в интервью газете «Комсомольская правда» 14 февраля 2012 г.  

«Меня очень беспокоит проблема образования в нашей стране (имеется в виду США). Да, мы – демократия, пытающаяся выжить в сложном мире, осуществляя разумную внешнюю политику. Но это возможно при условии, что народ, населяющий нашу страну, также разумен и здравомыслящ. Иначе мы будем не в состоянии осуществить стоящие перед нами задачи.

Вынужден признать, американский народ крайне невежественен. Он не имеет совершенно никакого представления о внешнем мире. В наших государственных школах нет такого предмета: всемирная история. Мы учим детей очень патриотической американской истории. А на самом деле это приукрашенная «рождественская» история, далекая от сложных и противоречивых реалий прошлого. Взять, к примеру, взаимоотношения с коренным населением Америки – индейцами. Как это ни обидно, но надо признать, что первые этнические чистки «именем Закона» проходили на американской земле! Тысячи индейцев были изгнаны со своих земель при президенте Джексоне… А возьмите географию. Мы ее не преподаем! Примерно 52% нынешних абитуриентов американских колледжей не могут показать на карте, где находится Нью-Йорк. 70% поступающих в высшие учебные заведения в 2003–2010-х годах не могли найти Ирак – страну, с которой мы воевали! Как-то будущим студентам предложили идентифицировать некую большую территорию, закрашенную на карте голубым цветом. Так вот, 30% из них не смогли определить, что это был Тихий океан… Вы улыбаетесь. Но это вовсе не смешно. Отсюда невероятно легковесное отношение большого числа американцев к вопросам внешней политики. Да и как эта международная проблематика преподносится в публичных дискуссиях? Нередко крайне облегченно, исключительно в черно-белых тонах, причем превалирует демагогия…».  

Это не мешало бы знать… .

И позвольте напомнить слова ярого русофоба сенатора-республиканца Джона Маккейна, немного не дотянувшего до президентского кресла в 2008 году.  Вот его угрозы в адрес России и не только ее, после событий в Ливии:  

«Дорогой Влад! Арабская весна приближается к Вашим окрестностям» и другая цитата «Я думаю, что президент Сирии, премьер-министр России, некоторые руководители Китая получили повод для беспокойства. Они увидели, что в Ливии народ восстал, а мы оказали ему помощь».

 

А значит, без Армии нас может ждать участь Ливии. Надо ли это нам?

Хотелось бы ошибаться в выводах и прогнозах, но опыт и знания подсказывают обратное.

Дилетанты вместо лейтенантов

К такому результату, видимо, придет реформа военного образования
// Владимир Бессонов, Сергей Канчуков

К написанию этой статьи нас подвигли следующие обстоятельства. Из уст российских руководителей звучат положительные оценки хода и результатов реформирования наших Вооруженных Сил. Но вместе с тем по-прежнему не уменьшается и количество критических высказываний по тому же самому поводу офицеров и генералов запаса и в отставке, экспертов. Почему это происходит? Если действительно все так хорошо, отчего люди, отдавшие десятки лет ратной службе или уделяющие пристальное внимание проблемам армии и флота, столь негативно воспринимают происходящие там перемены?

Но мы решили посвятить наш материал не рассмотрению реформы ВС РФ в целом, а вопросам военного образования, поскольку данная тема неоднократно освещалась на страницах газеты «ВПК».

С одной стороны, игнорируются опыт и знания своей страны и в то же время слепо копируется чужой опыт, явно нацеленный на развал военной науки и военного образования, понижение их значения для обороноспособности России. С другой – уже принято решение, проведены сокращения, слияния и поглощения, отменен набор курсантов, сотнями исчисляется цифра увольнений в профессорско-преподавательском составе, передислоцированы столпы военного образования из столиц на окраины. Что сейчас можно изменить?

Только одно – остановить реформу образования и дать профессионалам с учетом всех высказанных экспертами замечаний попробовать восстановить утраченные позиции. Потому что продолжение реформы не позволит России ни воспитать плеяду великих военных полководцев, ни вырастить великих ученых, ни защитить страну в предстоящих сражениях.

Не все так гладко

Проблемы военной науки и военного образования уже неоднократно рассматривались: сначала на «круглом столе» в Государственной думе под председательством депутата Госдумы, члена Комитета по обороне Вячеслава Тетекина, затем на слушаниях в Общественной палате РФ. В дальнейшем эти вопросы поднимались на заседании Клуба военачальников России и в завершение проанализированы на заседании Комитета по обороне Государственной думы РФ.

Такая интенсивность рассмотрения вопросов реформы военной науки и военного образования только подчеркивает как значение этого процесса, так и то, что не все так гладко с проводимой реформой. Не могут столько профессионалов своего дела, военных экспертов так сильно расходиться в оценках.

В ходе этих обсуждений явно очерчены три очень важных положения, декларируемых руководителями Департамента образования МО, от которых они и отталкиваются в своей работе.

Первое – за основу взято гражданское образование, а руководители Министерства обороны и Департамента образования вовсе не понимают разницу между образованием военным и гражданским, приняв за основу Болонскую декларацию стран ЕС, призванную способствовать сближению и гармонизации систем гражданского высшего образования стран Европы.

Второе – в очередной раз руководство Департамента образования признало, что единого документа с анализом всех процессов реформы, выводами военных и гражданских ученых, начальника Генерального штаба как руководителя комиссии по реформе военной науки и военного образования и утвержденного президентом РФ плана реформы в природе не существует.

Третье – утверждение руководства Департамента образования: «Зачем обучать офицеров одному и тому же высшему образованию три раза, это огромные затраты для государства».

С точки зрения современной теории познания «основное назначение специализированного знания – адекватно отражать свой объект, выявлять его существенные элементы, структурные связи, закономерности, накапливать и углублять знания, служить источником достоверной информации». Неужели начальник Генерального штаба как руководитель, отвечающий за военную науку и военное образование, не знает, что стратегия, оперативное искусство и тактика, входящие в теорию военного искусства как одну из составных частей современной военной науки, по своей сути являются самостоятельными, незаменяемыми и необъединяемыми по определению фундаментальными воинскими специальностями. Даже ВУС для этих специальностей были всегда разными. И по каждой из этих специальностей должно быть фундаментальное, отдельное, всеохватывающее военное образование.

А получение в течение пяти лет курсантом «фундаментального высшего профессионального образования и полной военной специальной подготовки» является блефом. Высшее военное образование не может быть «военной подготовкой», даже «специальной», а тем более получаемой в ходе трех- и десятимесячных курсов.
 
Что имеем, не храним

До нынешней военной реформы Вооруженные Силы Российской Федерации имели унаследованную от ВС СССР трехуровневую систему военного образования, признанную лучшей в мире.

На первом уровне находилось военное училище, по гражданской классификации вуз – образовательное учреждение высшего профессионального образования. Оно давало фундаментальные знания посредством факультетов и кафедр по одной основной специальности (командная – тактическая) и одной профильной (в отличие от института) гражданской специальности (инженер по эксплуатации, или переводчик, или юрист).

Такое образование позволяло без дополнительных затрат средств и времени офицеру в любых условиях обстановки исполнять обязанности на три-пять должностей выше занимаемой штатной должности, перемещаясь как по горизонтали, так и по вертикали. Однако еще между первым и вторым уровнем существовали и промежуточные в виде дополнительных курсов повышения квалификации, например курсы «Выстрел».

Давайте коротко рассмотрим, как со временем рос профессионализм офицера в армии. Все шло от простого к сложному, от организации занятий со взводом, ротой, батальоном по всем предметам обучения до получения и усвоения знаний и навыков, приобретенных в ходе ротных, батальонных, полковых, дивизионных, армейских, групп войск (окружных, фронтовых) тактических, оперативных и стратегических учений и тренировок различного профиля. И это на первом уровне образования.

Второй уровень – это военная академия, по гражданской классификации – университет, высшее учебное заведение, которое реализует образовательные программы высшего и послевузовского профессионального образования по широкому кругу специальностей (не менее семи направлений). Военная академия давала фундаментальные высшие военные знания в течение трех лет по нескольким специальностям (командная – оперативно-штабная), готовя специалистов командного и штабного профиля.

Полученные в военной академии знания позволяли успешно освоить тактический уровень (полк), оперативно-тактический уровень (дивизия) и плодотворно работать на оперативном уровне (армия), а в случае необходимости успешно выполнять должностные обязанности на три-пять должностей выше.

Существовали в военных академиях и заочные факультеты, на которых офицеры обучались самостоятельно без отрыва от службы на длительное время.

Третий уровень – Военная академия Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации. По гражданской квалификации – академия, специализирующаяся на подготовке кадров в рамках одного направления. И в советское, и в постсоветское время ВАГШ в течение двух лет готовила элиту для армии и флота, а также государственных структур. В эту категорию входили генералы от всех силовых структур, старшие офицеры Генштаба, военные дипломаты и гражданские руководители регионов, министерств и ведомств. Контингент обучаемых, направленность подготовки, наполняемость учебных групп позволяли выпускать из стен академии высококвалифицированных специалистов в сферах государственного и военного управления, знающих, как надо укреплять обороноспособность страны. Сколько сейчас обучается в академии государственных служащих, сколько отучилось депутатов обеих палат Федерального собрания и сколько планируется принять? Ответов на эти вопросы нет.

Особняком стояли иностранные военнослужащие, которые в полном объеме проходили обучение на всех трех уровнях, а среди них достаточно много было представителей развитых стран, а не только государств третьего мира. Сколько таких курсантов и слушателей сейчас?

Фундаментальные знания, полученные военными руководителями в системе советской и российской военной школы, позволяли им успешно решать любые боевые задачи в любых условиях обстановки и успешно расти по служебной лестнице, вдобавок страна получала гражданских специалистов, сведущих в вопросах обороноспособности государства.

Таким образом, выстроенные десятилетиями и проверенные в боях и сражениях от Гражданской войны до операции по принуждению Грузии к миру военная наука и военное образование доказали свои преимущества, свою индивидуальность, свой национальный характер – характер Победителя.
Напрасно берем пример с Америки

Для сравнения и очень коротко: с какой такой суперсистемы полностью скопировано военное образование России? Да с системы подготовки армии США. Объективности ради необходимо отметить, что много положительного можно и должно перенимать, особенно в связи с современной автоматизацией учебного процесса. Но надо брать только то, что нужно, а не тупо копировать. Копирование – это всегда нежизнеспособно, мертво.

Нет в этой американской системе военного образования примеров побед над превосходящим или равным по силе противником, а это накладывает свои отпечатки.

Первое – замена офицеров на сержантов, как в армии США. Но 100 или 200 сержантов с обучением в течение почти трех лет не наполнят армию достаточным числом специалистов в том объеме, который необходим, да и не заменят офицеров в Российской армии, не изменят менталитет россиян. Это было известно с самого начала эксперимента, но только сейчас, спустя три года, снова возвращаемся к старому, переводим сержантские должности в офицерские. Возникает вопрос: а кто просчитал, какой урон нанесен этим необдуманным решением, начиная от престижа младших офицеров и заканчивая престижем армии и государства? У нас что, каждое решение так будет легко приниматься и меняться?

Второе – в военно-учебные заведения будущие офицеры ВС США поступали после получения образования в гражданских вузах. Военную подготовку проходили за два с небольшим года. Дальнейшее обучение офицеров проходило на обыкновенных курсах со сроком обучения до 12 месяцев. Правда, все это называлось у них академии, а у нас курсы.

Третье – в США действительно существуют три военные академии видов ВС, являющиеся главными учебными заведениями Пентагона: Военная академия в Вест-Пойнте, Военно-морская академия в Аннаполисе, Академия ВВС в Колорадо-Спрингс. Обучение в этих академиях длится четыре года и по уровню подготовки курсантов с натяжкой соответствует критериям военных училищ РФ. Однако в соответствии с установленной практикой выпускники военных академий получают более привилегированное положение по отношению к другим офицерам и быстрее продвигаются по службе. Все остальное – это военные кафедры университетов, различные по уровню и предназначению курсы, школы, колледжи. Мы же свои военные кафедры практически разогнали.

Четвертое – в систему американского военного образования входит Университет национальной обороны (УНО), работу которого курирует Объединенный комитет начальников штабов ВС США. Это аналог нашей Академии Генерального штаба, превращенной в ПТУ по количеству кафедр, сроку обучения, числу слушателей. Просим обратить внимание, что создан УНО только в 1976 году, более чем на 140 лет позже российской ВАГШ, для «достижения успехов в профессиональном военном обучении и подготовке военных и гражданских специалистов для высших политических, командных и штабных должностей».

В составе университета – четыре колледжа и один НИИ. Обучение осуществляется в течение одного года, принимаются офицеры в звании не ниже подполковника. В УНО также обучаются представители Государственного департамента, Министерства финансов, ЦРУ, Агентства национальной безопасности и других ведомств, а также сотрудники частных компаний, выполняющих работы по контрактам с МО.

Вместо наших 10–15 слушателей академии Генерального штаба ВС РФ в Национальном военном колледже, организационно входящем в УНО, ежегодно обучаются до 200 человек. Это кадры для высшего руководящего состава вооруженных сил США и правительственных органов.

Всего в стенах УНО ежегодно осуществляется подготовка около тысячи военнослужащих и государственных служащих. У нас же офицеров с образованием Академии ГШ во всем Генеральном штабе ВС РФ наберется не более 10 процентов!

И завершает данный список теоретическая составляющая УНО – Институт национальных стратегических исследований, занимающийся научными разработками в области международных отношений, военной политики и стратегии.

Таким образом, можно сделать краткий вывод: главные преимущества российской военной школы по неизвестным причинам в ходе реформы убраны, а сомнительные успехи первичного звена американской военной школы внедрены в полном объеме.

Результатов этой реформы военного образования осталось ждать совсем недолго.

Лишние люди?

Попробуем высказать свое видение проблем, возникших, по нашей оценке, в ходе реформы военного образования, и спрогнозировать будущее Вооруженных Сил РФ, а вернее, будущее России, потому что полуграмотные офицеры-руководители не смогут выполнить поставленные боевые задачи по защите Родины. А других эта система, к сожалению, будет не в состоянии подготовить.

Начнем с главной проблемы, заключающейся в управлении системой военного образования.

До ее реформы за всю военную науку и военное образование отвечал лично начальник Генерального штаба через Центр военно-стратегических исследований и Военно-научный комитет ГШ. Это были надвидовые научные органы, осуществлявшие общее руководство организацией военно-научной работы и межвидовыми и межведомственными исследованиями. В видах ВС РФ были свои военно-научные комитеты и ЦНИИ, занимавшиеся развитием вооружения, развитием теории и практики, тактики и оперативного искусства соответствующего вида Вооруженных Сил.

Сейчас проведена децентрализация руководства военной наукой и военным образованием. Нет главного – централизованной системы военной науки, а значит, и единого руководства. Военно-научный комплекс раздробили на несколько частей. Одни НИИ подчинили Военно-научному комитету Министерства обороны, другие – заместителю министра обороны. Оставшиеся организации, в том числе Центр военно-стратегических исследований, Институт военной истории и ряд других, ввели в состав ВАГШ, подчинив Департаменту образования. Но как может он исполнять прямые обязанности начальника Генерального штаба ВС РФ?

При отсутствии координирующей роли Генштаба сегодня каждое ведомство развивает свой научный комплекс самостоятельно, без учета интересов и передового опыта других министерств, отсутствуют совместные межведомственные исследования. Это особенно опасно в условиях нарастания широкого спектра не только внешних угроз, но и изменения направленности, увеличения объема угроз внутренних, когда для их отражения требуются нетрадиционные методы и приемы.

Второй проблемой дальнейшего развития военной науки и военного образования является вопрос выработки для этого новых стандартов и подходов. И здесь полностью забыт отечественный трехсотлетний опыт, копившийся со времен Петра Великого. Ведь так сложилось исторически, что военное образование России всегда отличалось не только от общегражданской системы, но и от военного образования других, в том числе ведущих стран мира. И его передовой характер, значимость, целесообразность не раз доказывались на полях сражений, начиная с битвы под Полтавой. Не случайно слушатели и курсанты со всего мира (а после распада СССР и из стран НАТО) стремились обучаться у нас, отмечая преимущества нашей военной школы.

Сейчас упор в стандартах военного образования сделан на якобы передовой опыт США и отечественную гражданскую науку. Как утверждают чиновники МО РФ, «это так называемые стандарты третьего поколения. Они были разработаны в Министерстве обороны при участии ведущих гражданских высших учебных заведений: МГТУ имени Баумана, МАИ, МГУ, Санкт-Петербургского государственного университета, МГИМО, других ведущих вузов. Большое участие в разработке федеральных госстандартов приняли предприятия оборонно-промышленного комплекса, продукцию которых будут эксплуатировать выпускники военных вузов».

Мы не подвергаем сомнению профессионализм ученых и сотрудников уважаемых вузов, но почему в этом списке нет военных учебных заведений. Где ученые Военной академии Генштаба, других военных академий, где Военно-научный комитет Генерального штаба, ученый совет Министерства обороны, которые должны были подготовить официальный документ для доклада министру и утверждения Верховным главнокомандующим? Между тем на основе именно этого документа следовало проводить реформу военного образования. Мы что, сейчас будем готовить в военных вузах не командиров, а эффективных менеджеров?

Третья проблема военной науки и военного образования – непосредственная подготовка курсантов и слушателей по военным специальностям. И здесь поставлены новые задачи: комплектование армии и флота «квалифицированными военными специалистами», «кардинально повысить уровень выпускников» и выполнить главную задачу – «выход на новое качество военного образования». Ни одному из авторов в ходе службы и работы не довелось вплотную заниматься вопросами военного образования, но эти задачи были, есть и будут. Нового, кардинального подхода в их озвучивании не просматривается.

Из всего вышесказанного получается, что ранее Верховному главнокомандующему ВС СССР и России требовались грамотные военные кадры, люди, имеющие дипломы двух-трех военных вузов, всесторонне подготовленные, способные применить свои фундаментальные знания по предназначению. А разве сейчас такие специалисты Главковерху не нужны? Лично у нас на сей счет очень большие сомнения.

Надо срочно исправлять ошибки

А теперь о тех проблемах, которые нельзя не видеть, рассматривая итоги реформы системы военного образования.

Первая – концентрация военных училищ, прежде всего военных академий различного профиля (командных, инженерных), и объединение в одном учебном заведении различных видов и родов войск в одном месте и на одной территории могут привести к потере в первые часы вооруженного конфликта всей учебной, материальной и научной базы, к гибели преподавательского состава и курсантов, слушателей при нанесении по ним целенаправленных ударов. А то, что такие объекты будут входить в перечень первоочередных объектов нападения, у нас сомнений не вызывает.

Вторая – концентрация военных училищ и военных академий в так называемые военно-научные учебные центры для видов Вооруженных Сил – Сухопутных войск, ВВС и ВМФ не только понижает статус самого высшего военного образования, обезличивая его, но и затрагивает дальнейшую адаптацию и социальную защиту военнослужащих после их увольнения с военной службы и устройства на гражданскую работу. И никакие дополнительные трехмесячные курсы переподготовки этого не изменят. Ведь в новой концепции реформы военного образования не предусмотрена проработка вопроса со стороны Министерства обороны по обязательному трудоустройству военнослужащих, выслуживших установленные сроки или увольняющихся по другим обстоятельствам. А ведь это одна из существенных льгот, которая может дополнительно привлечь в ряды армии высококлассных специалистов.

Третья – концентрация военных образовательных учреждений в ВУНЦ не может, несмотря на принимаемые НГШ меры по утверждению тематики научных работ (они и ранее утверждались), положительно сказаться на развитии военной науки в целом и по направлениям развития стратегии и оперативного искусства видов и родов войск. Это приведет в скором времени к еще большему отставанию как с теоретической, так и с практической стороны от военной науки ведущих стран мира.

Четвертая – вывод военно-учебных заведений за пределы территории городов, прежде всего Москвы и Санкт-Петербурга, с последующей продажей столичных территорий лишает будущих военачальников культурной составляющей подготовки и развития. Университет национальной обороны США располагается в Вашингтоне.

Пятая – учебный процесс в военных академиях шел не только в интересах подготовки слушателей, осуществлялась научная работа, в ходе которой наиболее подготовленные к научной и педагогической деятельности слушатели становились преподавателями или научными работниками в военных и гражданских НИИ, пополняли ряды специалистов ОПК. И это позволяло науке не отрываться от практики, а офицеры, приходя в НИИ и ОПК, знали, что необходимо войскам сегодня и на перспективу.

Кто теперь будет пополнять кадры научных организаций МО?

Шестая – разрушена система отбора кандидатов в военные училища из-за отсутствия в течение двух лет набора курсантов. Мы не говорим о прерванных военных династиях, этот урон системе подготовки офицеров России вряд ли удастся восстановить даже в течение десятков лет.

Седьмая – нарушен принцип основных подходов в воспитании и обучении курсантов. Принцип военного образования заменяется принципом «обучения студентов», а это в дальнейшем перейдет в войска, которые будут передвигаться «без строя», обсуждать приказы идти в бой сегодня или отложить на завтра. Не ощутив принцип коллектива, находясь в казарме, офицер не сможет управлять солдатом, стать для него образцом, авторитетом, не сможет воспитывать в нем мужество, стойкость, способность к самопожертвованию, преданность идеалам и Родине. А без этого не будет устойчивости армии, не будет страны. Отдавая основной приоритет в наборе и подготовке курсантов физической подготовке, мы готовим не грамотных офицеров, а исполнителей чужой воли.

Да и кто определил, кто обосновал, что необходимо в условиях нарастания внешних угроз, открытых антироссийских высказываний западных политиков, объявляющих Россию врагом № 1, возрастания внутренней угрозы создания управляемого хаоса путем проведения «оранжевых революций» иметь Вооруженные Силы Российской Федерации численностью один миллион военнослужащих?

Напомним слова американского политолога и государственного деятеля Збигнева Бжезинского: «Россия должна быть ликвидирована полностью как цивилизация, оставаясь единым целым в географическом смысле. Однако такая ликвидация не должна пойти по пути демонтажа – именно на этом пути ее неизбежно ожидает распад, а должна быть включена в Атлантическую цивилизацию целиком, освобожденная от малейших признаков самостоятельности и идентификации».

Наша участь решена за нас, основная обязанность России и ее народа как раба западной цивилизации – поставлять сырьевые ресурсы странам «золотого миллиарда» и быть пушечным мясом в борьбе против мусульманского мира и развивающегося Китая, защищая США и Европу от этих угроз. Таким образом, спокойного времени у нас осталось совсем немного.

Значит, необходимо немедленно заново приступать к строительству военной науки и военного образования в Российской Федерации с учетом опыта Советского Союза и России. И только такие действия как один из радикальных способов исправления допущенных ошибок могут спасти страну.

Владимир Бессонов,
депутат Государственной думы, член Комитета по обороне, фракция КПРФ

Сергей Канчуков,
генерал-майор, кандидат политических наук

Опубликовано в выпуске № 30 (447) за 1 августа 2012 года
Источник