Юрий Болдырев: Об эффекте приватизации

Как точно сформулировал один из комментаторов моих статей, за действительно главную цель нынешней власти – масштабную приватизацию – никто бы не проголосовал. Цель это или лишь тактическая задача – оставим в стороне. Парадокс: никто не скрывал истинные намерения «главного патриота страны» и его команды, но на этом особенно и не акцентировалось внимание. А желающих знать и понимать оказалось недостаточно…
Итак, предстоящая масштабная приватизация стратегических активов. Обсуждать это пришлось как раз в тот день, когда Совет Федерации триумфально (трое несогласных) ратифицировал присоединение страны к ВТО (позднее президент подписал закон о ратификации – в субботу, 21 июля). И что после этого сказать о приватизации, чего от нее ожидать гражданам России?
Мой ответ: ничего, кроме, разумеется, очередного сверхобогащения тех, кто к процессу причастен. А также дальнейшего разрушения жизненно важной инфраструктуры (которая, впрочем, и сейчас рушится) и в будущем значительных издержек при попытках ее восстановить.

При этом самым принципиальным мне представляется отнюдь не вопрос о «Роснефти». Это дело вполне поправимое, в том смысле, что в суверенном государстве с национально ориентированной властью – независимо от того, кто
собственник добывающей компании – нет проблемы направить ее деятельность в национальных интересах, в том числе через налоговые и таможенные механизмы выжать из нее все излишние необоснованные сверхприбыли в пользу государства и общества. Другое дело, что ВТО эти возможности существенно ограничивает, особенно с учетом риска получения или перевода ключевых месторождений на режим СРП. Именно здесь главная опасность. Но это не вопрос приватизации, а, прежде всего, предательства со сдачей страны на неприемлемых (с точки зрения перспектив самостоятельного высокотехнологичного развития) условиях в ВТО.
Более принципиален вопрос с «РусГидро» и с РЖД – с нашими гидроэлектростанциями и железной дорогой. И то и другое – важнейшие для нас инфраструктуры. Нет ничего абсурднее и вреднее, чем в погоне за вульгарно понимаемой «эффективностью» не ставить перед инфраструктурой задачу обеспечить наилучшие условия для работы (в том числе, для прибыльности) основных производящих секторов национальной экономики, но стимулировать ее к работе с мотивом максимизации собственной прибыли… Не говоря уже о том, что при прокладке железных дорог и тем более при строительстве гидроэлектростанций наносится столь неисчислимый ущерб природе (в современном понимании, включая последствия, которые в полном объеме сразу и невозможно предвидеть), что делать это возможно только исключительно из соображений общего интереса и общего блага, а при переводе этого вопроса на коммерческие рельсы по-честному расплатиться с обществом и государством будет невозможно…

И наконец, о поражающей воображение серости и некомпетентности авторов идеи и программы приватизации. В своей книге «О бочках меда и ложках дегтя» (2003 г.) я описывал эту часть реформы электроэнергетики под заголовком «О введении в России конкуренции между разными сигналами светофора». И это аналогия почти полная. Действительно, ведь у каждого вида электростанций в общей системе есть своя функция (как у каждого сигнала светофора), и конкурировать они ни в коем случае не должны. Функция гидростанций в общей системе – регулирующая, так как именно на них можно чрезвычайно быстро поднять и сбросить мощность, что невозможно или весьма затруднительно и потому экономически неэффективно на крупных тепловых и атомных станциях. То есть, конечно, все возможно, и регулировать систему можно без гидростанций вообще. Но только это элементарно дороже – часть энергии придется сжигать впустую. А значит, каждый киловатт, потребляемый нами, будет дороже по сравнению с системой, имеющей оптимальное регулирование.
И тут ведущий спрашивает: но ведь действительно есть проблема – слишком высокий уровень «огосударствления» нашей экономики, и авторитетные эксперты утверждают, что для повышения ее эффективности необходимо дальнейшее «разгосударствление».
Мой ответ, если кратко, такой: наша экономика отличается от экономик США, Китая, Германии, Франции, Швеции и других стран не долей госсобственности, а уровнем правопорядка и его нацеленностью. У нас Мавроди получил четыре года тюрьмы, а в США он получил бы если не 400 лет, то уж точно не менее сорока. Разница есть? И главное, эта разница несопоставимо важнее разницы в соотношении доли госсобственности и доли частной собственности.
И обратите внимание: в период экономического кризиса от той «священной коровы», что навязывается нам (фетишизация частной собственности), США отступили – «Дженерал моторс» практически национализировали, пусть и временно. Но столь же временно «либерализировать» свой УК (в каждом штате они разные), в том числе составы по экономическим преступлениям, и тем более заменять тюрьму за взятки штрафами (как это практикуется у нас) им и в голову не приходило.
Вопрос: что для экономики важнее?


Поразительное заявление премьер-министра о деградации земельного фонда

«Я думаю, что нам нужно все-таки готовиться к приватизации и земельных участков тоже», – заявил Медведев на совещании с главами рабочих групп предпринимательской инициативы.
Он добавил: «Мы в течение многих лет говорили, что земля – это наша высшая ценность, что мы ее не можем распродавать, что это богатство будущих поколений. Ну и что в результате мы имеем?»
«Мы часто имеем просто деградацию земельного фонда и отсутствие реальных возможностей для строительства жилья, социальной инфраструктуры и решения насущных проблем, которые стоят перед гражданами», – сказал он.
INTERFAX.RU

Будто марсиане, прилетевшие 20 лет назад в Россию, разрушили отлаженную аграрную систему, умертвили тысячи деревень, лишили землю питания, обезглавили огромное стадо страны, а теперь добивают инфраструктуру села под видом «оптимизации»… Реформаторам полезнее было бы смотреть правде в глаза. А может, так и замышлялось: довести до деградации, а после землю распродавать.

Источник