Часть I Часть 5
III.4. Идеологическая интеграция социал-империализма в мировую империалистическую систему
Теория конвергенции: буржуазный идеологический туман для прикрытия реставрации капитализма
Провал контрреволюционного путча в Венгрии в 1956 г. показал империалистам, что социализм не уничтожить таким способом. Но империалисты не смогли предвидеть, что 1956 г. стал отправной точкой реставрации капитализма в Советском Союзе изнутри. Эта реставрация капитализма нового типа прошла через два этапа. Вначале нужно было сменить надстройку социалистического общества (ревизия марксизма-ленинизма и отмена диктатуры пролетариата). Затем пошло изменение экономического базиса, преобразование социалистической экономики в капиталистическую.
Сенсационные события в Советском Союзе побудили империализм изменить свою политическую стратегию и тактику в отношении Советского Союза и других ревизионистских стран. Политика «холодной войны» сменилась политикой «разрядки». Буржуазные идеологи изобрели новые теории, приняв во внимание эти события.
Поэтому было не случайным, что такая теория, теория конвергенции, появилась около 1960 г., когда развитие нового капитализма в Советском Союзе становилось все более очевидным для буржуазных идеологов. Мы не хотим разбираться здесь с различными взглядами теоретиков конвергенции. В основном, они все приходят к одному и тому же.
Конвергенция — это сближение. Конвергенция капиталистических и социалистических общественных систем означает сближение этих двух систем и, в конечном счете, их слияние в третью, новую систему, так же, как смешивание красного и белого цветов дает розовый.
Теория конвергенции развивает следующую идею: необходимо исходить из новой индустриальной революции (автоматизация, электронные системы управления и т.п.), вызывающей далеко идущие перемены во всех развитых капиталистических и социалистических индустриальных странах и, соответственно, постепенно уничтожающей различия между этими двумя системами и позволяющей им слиться в одно индустриальное общество. Технические руководители командуют промышленным аппаратом. Управление ими всем процессом производства исключает собственников капитала из производства. Таким образом, капиталисты при капиталистическом способе производства и общество при социализме станут ненужными в качестве владельцев капитала. Обе системы теряют свои характерные черты и встречаются посередине, обменявшись положительными аспектами обеих систем и объединившись в «третью систему». Вот вкратце основные особенности теории конвергенции. Вообще говоря, можно различить два основных варианта теории конвергенции: мелкобуржуазный и империалистический.
Мелкобуржуазный вариант теории конвергенции происходит от желания мелкого буржуа защитить свое существование. Экзистенциальный страх перед государственно-монополистическим капитализмом, с одной стороны и, одновременно, отказ от социалистической системы, с другой, ставят мелкого буржуа перед неразрешимым противоречием. Маркс писал Анненкову в 1846 г.:
«Мелкий буржуа в развитом обществе, в силу самого своего положения, с одной стороны, делается социалистом, а с другой — экономистом, то есть он ослеплен великолепием крупной буржуазии и сочувствует страданиям народа» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, cс. 411-412).
Несмотря на всю критику государственно-монополистического капитализма, мелкий буржуа хочет сохранить буржуазную общественную систему. Не признавая социалистическое общество, он хотел бы потребовать для себя определенных, привлекательных для него моментов социализма. Его идеи о социализме исходят из его противоречивого положения:
«[Мелкобуржуазный] социализм прекрасно умел подметить противоречия в современных производственных отношениях. Он разоблачил лицемерную апологетику экономистов. Он неопровержимо доказал разрушительное действие машинного производства и разделения труда, концентрацию капиталов и землевладения, перепроизводство, кризисы, неизбежную гибель мелких буржуа и крестьян, нищету пролетариата, анархию производства, вопиющее неравенство в распределении богатства, истребительную промышленную войну наций между собой, разложение старых нравов, старых семейных отношений и старых национальностей.
Но по своему положительному содержанию этот социализм стремится или восстановить старые средства производства и обмена, а вместе с ними старые отношения собственности и старое общество, или — вновь насильственно втиснуть современные средства производства и обмена в рамки старых отношений собственности, отношений, которые были уже ими взорваны и необходимо должны были быть взорваны. В обоих случаях он одновременно и реакционен и утопичен» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, с. 450).
Мелкий буржуа полагает, что он нашел решение в теории конвергенции. В соответствии с ней капиталистические и социалистические системы сближаются вплоть до объединения в однородное индустриальное общество, которое принимает ряд приемлемых для мелкого буржуа достижений социализма и исправляет определенные особенности монополистического капитализма.
Империалистический вариант теории конвергенции начинается с империалистической политики ликвидации социализма. Примитивный антикоммунизм был прежде обычным признаком этой политики: коммунисты — изображенные как жестокие, кровожадные монстры — должны быть уничтожены; социалистическая экономика должна рухнуть, так как управляется некомпетентными людьми; люди при социализме угнетены, их следует освободить. Грандиозный прогресс социализма сделал этот примитивный антикоммунизм плохим орудием, находящимся в противоречии с реальными успехами социализма.
С момента возникновения Советской власти империализм не прекращал усилий подорвать социализм изнутри и разложить социалистическое общество через распространение буржуазной идеологии. Это идеологическое наступление, однако, оказывало лишь слабое влияние на рабочих и крестьян. Но оно, конечно, способствовало ускорению преобразования бюрократии в новый правящий класс, в буржуазию нового типа. Империалистическая теория конвергенции — одно из средств влияния на реставрацию капитализма в Советском Союзе и ревизионистских странах Восточной Европы, и интегрирования новой капиталистической системы в империалистическую систему. Эта империалистическая политика требует более полного исследования процессов, протекающих в ревизионистских странах, и поиска соответствующих идеологических, политических и экономических средств систематического влияния на них в желательном направлении.
Империалисты знают, что реставрация капитализма — длительный процесс, и он наиболее эффективен, если скрывается под завесой. «Социализм» вдруг становится приемлемым для капиталистов. Вместо «Советской России» речь идет о «Союзе Советских Социалистических Республик», вместо «Зоны советской оккупации» — о «Германской Демократической Республике». Чем дальше продвигаются ревизионизм и реставрация капитализма, тем больше это движение выдается за «демократический социализм». Мерцающий всеми цветами идеологического спектра туман предназначен, чтобы прикрыть реставрацию капитализма в ревизионистских странах; во-первых, чтобы гарантировать спокойное продвижение реставрации капитализма и его сплетение с капиталистической экономикой Запада, во-вторых, чтобы дискредитировать истинный социализм в глазах рабочего класса и трудящихся империалистических стран. Процесс ликвидации социализма и реставрации капитализма, с его катастрофическим влиянием на экономику и условия труда, с одной стороны, и выгодами привилегированных, с другой, выдается империалистической пропагандой за «достижения социализма». Это предназначено, чтобы смутить рабочих в частно-капиталистических странах. Представление этих рабочих о социализме, однако, не соответствует псевдосоциализму, который им подсовывают.
Теория конвергенции предлагается империалистам как идеологический инструмент затуманивания мышления трудящихся масс. Эта теория хитро приспосабливает буржуазную идеологию к изменившейся ситуации. Теория конвергенции изображает развитие человеческого общества как схождение социалистической и капиталистической систем, подобно двум линиям, стремящимся к одной точке, в то время как на самом деле это развитие происходит иначе. Социализм и капитализм противостоят как огонь и вода. Они не могут быть объединены. Один строй исключает другой. Социализм или капитализм — нет ничего третьего. В 1919 г. в «Тезисах и докладе о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата» Ленин недвусмысленно заявил,
«что в капиталистическом обществе, при сколько-нибудь серьезном обострении классовой борьбы, не может быть ничего среднего, кроме диктатуры буржуазии или диктатуры пролетариата. Всякая мечта о чем-либо третьем есть реакционная ламентация[1] мелкого буржуа» (В.И. Ленин. ПСС, т. 37, c. 498).
Теория конвергенции поэтому — теория обмана масс, предназначенная, чтобы удержать их от классовой борьбы. Поскольку, если капиталистическая и социалистическая системы автоматически сближаются, почему эксплуатируемые и угнетенные массы должны бороться, чтобы свергнуть капиталистическое господство и установить социализм? Мелкобуржуазный вариант теории конвергенции также сводится к этому. Нет никакой разницы, искренни ли приверженцы мелкобуржуазной теории конвергенции, или они чьи-то агенты. К ним применимо то, что Маркс написал в 1852 г.:
«Своеобразный характер социально-демократической партии выражается в том, что она требует демократическо-республиканских учреждений не для того, чтобы уничтожить обе крайности — капитал и наемный труд, а для того, чтобы ослабить и превратить в гармонию существующий между ними антагонизм. Какие бы меры ни предлагались для достижения этой цели, какими бы более или менее революционными представлениями она ни приукрашивалась, суть остается та же: перестройка общества демократическим путем, но перестройка, остающаяся в рамках мелкобуржуазности. Не следует только впадать в то ограниченное представление, будто мелкая буржуазия принципиально стремится осуществить свои эгоистические классовые интересы. Она верит, напротив, что специальные условия ее освобождения суть в то же время те общие условия, при которых только и может быть спасено современное общество и устранена классовая борьба» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 8, с. 148).
Отвергать классовую борьбу значит отказываться от социализма. Таким образом, сторонники мелкобуржуазной теории конвергенции также, сколь бы антиимпериалистичны они ни были, служат интересам государственно-монополистического капитализма. Это характерно для противоречивой позиции мелкой буржуазии между большими классами буржуазии и пролетариата.
«Такой мелкий буржуа обожествляет противоречие, потому что противоречие есть основа его существа. Он сам — не что иное как воплощенное общественное противоречие. Он должен оправдать в теории то, чем он является на практике» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 27, с. 412).
Можно представить, что для ревизионистов было бы неплохо прикрыть реставрацию капитализма в своих странах с помощью теории конвергенции. На самом деле это не так. Напротив, чтобы без проблем провести реставрацию, они должны избегать даже намеков на сближение с западным капитализмом. Ревизионисты вынуждены вместо этого маскироваться социализмом и марксизмом-ленинизмом, чтобы прикрыть изменническую ревизионистскую линию. Они продолжают говорить о построении «социализма» и даже «коммунизма», хотя уже ввели капитализм в новой форме. ГКП заявляет в своих «Тезисах», что основывает «свою работу на теории Маркса, Энгельса и Ленина» — и далее ревизует марксизм-ленинизм. На XXIV съезде КПСС Брежнев объявил:
«Социалистический общественный строй, прочно утвердившийся в государствах, образующих ныне мировую систему социализма, в историческом противоборстве с капитализмом доказал свою великую жизненную силу» (Материалы XXIV съезда КПСС. — М., Политиздат, 1971. — с. 5).
И это после реставрации капитализма нового типа и разрушения основ социалистического общества. Ревизионисты потерпели неудачу «в историческом противоборстве с капитализмом» и предали социализм. Если бы они открыто признали это предательство, публично объявили об отмене диктатуры пролетариата и назвали реставрацию капитализма своим именем, они были бы, вероятно, сметены. Им нужно было обмануть советский народ, выдав позорное предательство марксизма-ленинизма и социализма за «дальнейшее развитие марксистско-ленинской теории». Теория конвергенции препятствует этому, хотя, как и ревизионистская теория, преследует идеологическую цель обмана масс. По вышеупомянутым причинам ревизионисты высказываются против теории конвергенции, как профессор Хагер (Hager), один из наиболее завзятых ревизионистов СЕПГ, на 9-й пленарной встрече Центрального комитета СЕПГ в октябре 1968 г.:
«Все меры, предпринятые социалистическими странами для проведения научно-технической революции (т.е., капиталистической реставрации — ред.), такие как внедрение новых форм и методов планирования и управления, служат продвижению социализма (т.е., его ликвидации — ред.), а не, как считают сторонники теории конвергенции, его модификации в процессе сближения с капитализмом. Не может быть никакой комбинации капитализма и социализма. Напротив, расхождение между двумя общественными системами нарастает».
Ревизионисты считают свой метод маскировки реставрации капитализма и обмана масс более эффективным, чем метод империалистических сторонников отвергаемой ими теории конвергенции. Но их мотивы полностью отличаются от мотивов марксистов-ленинцев, которые видят в теории конвергенции империалистическую попытку запутать народ относительно того, что происходит в ревизионистских странах в связи с реставрацией капитализма, с целью содействия этой реставрации и постепенной интеграции неокапиталистических экономик ревизионистских стран в империалистическую систему. Ревизионисты, с другой стороны, боятся, что теория конвергенции привлечет внимание именно к реставрации капитализма, которая еще не завершена, — тогда массы смогут распознать предательство социализма и марксизма-ленинизма, что ревизионисты и стремятся предотвратить своим надувательством. Именно поэтому ревизионисты выступают против теории конвергенции, как будто социализм еще существует в социалистических странах, и как будто они еще твердо придерживаются марксизма-ленинизма. Теория конвергенции как империалистическая хитрость, таким образом, вступает в противоречие с хитростью ревизионистов, хотя обе служат одной цели: затуманить умы масс в интересах капитализма.
Теория эволюции — американская политика продвижения реставрации капитализма и сотрудничества на капиталистической основе
Теория конвергенции — не единственная теория, с которой империализм связывает свою политику продвижения реставрации капитализма в ревизионистских странах и поглощения их империалистической системой. Вторая важная теория — теория эволюции. Хотя обе теории испытали сильное влияние штата планирования Государственного департамента США, теория эволюции, видимо, имеет большее значение для политики США.
Основатель теории эволюции — профессор Бжезински (Brzezinski), отвергший теорию конвергенции как процесса трансформации обеих систем, социалистической и капиталистической. Его теория эволюции исходит из преобразования социалистической системы и возможности единства на капиталистической основе. Уже в октябре 1959 г. Джон Ф. Кеннеди указал на возможность такого развития, спросив: «Но если свобода в Восточной Европе должна быть достигнута только мирными переменами, что мы можем сделать, чтобы поощрить это постепенное развитие…?». Бжезински разработал концепцию политики империализма США в Европе для достижения этой, поставленной Кеннеди, цели. Следовательно, во многих отношениях теория эволюции более интересна, чем теория сходимости.
Профессор Бжезински, директор Научно-исследовательского института по делам коммунизма при Колумбийском университете в Нью-Йорке, был назначен в штат планирования Государственного департамента США летом 1966 г. Во введении к немецкому изданию своей книги «Alternative to Partition» («Альтернатива разделу»), приведенном на суперобложке, политическая линия книги сформулирована следующим образом:
«В этой работе автор излагает хорошо продуманный, логичный план преодоления раздела Европы. Он основывается на двух предположениях. Во-первых, на признании Западом, что коммунистическое правление не может быть просто устранено, следовательно также, что воссоединение Германии не может быть достигнуто прямым политическим действием. Во-вторых, на грандиозном процессе политических перемен, которые имеют место в Восточной Европе после смерти Сталина, в ходе которых лидеры коммунистических партий, помимо прочего, оставили свои надежды на успешные коммунистические революции в западноевропейских странах. Новое понимание и в Восточной, и в Западной Европе вызывают новые перспективы воссоединения разделенных частей этого континента, и, таким образом, также новые перспективы воссоединения Германии».
Профессор Бжезински, которого, что знаменательно, весной 1968 г. пригласила в Чехословакию клика Дубчека прочитать ряд лекций в Праге и других городах, и выступления которого были встречены аплодисментами ревизионистов, разработал сформулированную выше политическую линию от имени правительства США. Здесь мы видим одну из наиболее важных основ для штатовской политики «европейской разрядки». Какую роль играет в этом Федеративная Республика Германия? Профессор Бжезински пишет:
«Более непосредственным практическим следствием приоритета, отданного собственным внутренним интересам перед более широкими коммунистическими целями, было усиление изоляции Восточной Германии от остальной части Восточной Европы. В 1963-64 гг. правительство ФРГ использовало сохраняющиеся экономические трудности нескольких восточноевропейских государств и неспособности СССР удовлетворить их инвестиционные потребности, преуспев в переговорах о торговых соглашениях с Польшей, Венгрией, Румынией и Болгарией, в которых эти страны после некоторой заминки вначале наконец согласились с западногерманской формулой, увязывающей вопрос Западного Берлина с формальным соглашением. Как следствие, в восточноевропейских столицах были созданы торговые представительства Западной Германии с видоизмененным дипломатическим статусом, представляющие Западную Германию и Западный Берлин.
Эти соглашения были заключены, несмотря на ряд публичных предупреждений Восточной Германии, что западногерманское правительство преследовало агрессивные и подрывные цели, и что включение Западного Берлина в соглашения было нацелено против Восточной Германии» (Zbigniew Brzezinski. Alternative to Partition. For a Broader Conception of America's Role in Europe (Альтернатива разделу. За более широкую концепцию роли Америки в Европе). — New York, 1965. — с. 26).
Уже тогда можно было заметить тенденцию (позже декларированную соглашениями правительства Брандта-Шееля (Brandt-Scheel) с Восточным блоком), что эта политика «разрядки» будет проводиться за счет ГДР. Отправной точкой этой политики был конец Кубинского ракетного кризиса, кульминационного момента советско-штатовских послевоенных столкновений. Хрущев отступил перед Кеннеди и забрал ядерные ракеты с Кубы. С того времени медленно проявилась тенденция к «разрядке», и политика США начала приобретать форму содействия реставрации капитализма, уже начавшейся в Советском Союзе, чтобы быстрее и эффективней уничтожить основы социализма и ускорить реставрацию капитализма. Как продвигался этот процесс? Профессор Бжезински говорит:
«На Востоке Польша, Венгрия, и, прежде всего, Югославия, были наиболее податливы стремлению Запада к более близкому контакту. На Западе лидерство было принято Англией, Францией и Германией. В последнее время была вовлечена также Италия, особенно на Балканах. Франция была наиболее активна в Польше и Советском Союзе, где французские профессоры и лекторы преподают в некоторых ведущих учреждениях. Западная Германия преуспела в установлении обширных контактов в особенности с Чехословакией, а также с Польшей и, в меньшей степени, с другими восточноевропейскими государствами, без формальных культурных соглашений с ними — или даже, возможно, благодаря отсутствию таких соглашений» (там же, c. 51).
Однако, профессор Бжезински предупредил капиталистов, чтобы они не ожидали слишком многого. Он понял, что ревизионистские лидеры в Восточной Европе не могут сразу ввести капитализм и укрепить его, не столкнувшись с сопротивлением народа. Как объяснено в главе III.1, в нескольких из этих стран имелись трудности, так что укрепление капитализма нового типа должно было оказаться долгим процессом. Важно было улучшить экономическую ситуацию, чтобы успокоить массы, предложив им материальный стимул. Именно поэтому ревизионистские лидеры Советского Союза и Восточной Европы были особенно заинтересованы в «экономической помощи» с Запада. До того, как социалистические страны попали в управление к ревизионистам, они также заключали экономические соглашения с капиталистическими странами, но оставаясь на твердых позициях социалистической идеологии. Ревизионисты не только отказались от марксизма-ленинизма во внутренних делах, но также и выбросили за борт все социалистические принципы общения с капиталистическими странами. В комментарии от 1 июня 1964 г. утверждалось, что обильные западные кредиты Югославии и югославское производство, основанное на западных лицензиях, совместимы «с построением социализма». Капиталистическое проникновение в ревизионистские страны, таким образом, велось на экономическом поле через соглашения этих стран с капиталистическими монополиями.
Внешняя торговля Румынии с капиталистическим Западом уже в 1964 г. достигла 35% всей внешней торговли. В июне 1964 г. было заключено штатовско-румынское соглашение, предусматривающее закупки индустриального оборудования в США и ссуды по обязательствам США. Профессор Бжезински так описал это развитие:
«Таким образом, неидеологический характер индустриального развития угрожает идеологической структуре, закрепляющей существующий политический раздел Европы. В контексте возвращения международной политики к Восточной Европе, озабоченность восточноевропейских элит дальнейшим экономическим ростом их стран уже подрывает ориентацию на коммунистический блок, с его традиционным ленинским манихейским образом мира. В 1964 г. на Всемирной Торговой Конференции ООН в Женеве румынский делегат предложил сгруппировать участников «по их уровню развития, независимо от общественной или торговой системы». На самом деле, он предлагал отдать первенство экономическому фактору перед идеологическим…
Это увеличение акцента на внутренних соображениях, вероятно, заставит коммунистические (т.е., ревизионистские — ред.) элиты искать решения их экономических дилемм без слишком большого внимания к идеологически заданному манихейскому образу мира и доктринерским экономическим практикам» (там же, сс. 74 и 75).
Отказ ревизионистских лидеров от социалистической идеологии был предварительным условием капиталистической экономической помощи. Следствием был существенный рост внешней торговли ревизионистских стран с западными промышленными странами, как показывает следующая таблица (в скобках приведена доля от общей стоимости экспорта и импорта):
В миллиардах дойчмарок | 1959 г. | 1969 г. |
Экспорт | 7.76 (16.6%) | 23.96 (23.8%) |
Импорт | 9.65 (20.1%) | 24.44 (22.4%) |
Председатель правления Дрезденского банка Юрген Понто (Jurgen Ponto), который, вместе с другими менеджерами, выяснял возможности торговли с Востоком в Москве в середине 1971 г., заявил в интервью журналу «Wirtschaftswoche»:
«Думается, что в будущем России просто неизбежно придется больше интегрироваться в мировую торговлю, в мировую экономику, чтобы достичь своих целей. Такой процесс интеграции обычно высвобождает силы, более близкие к нашей экономической системе, чем к системе, полностью управляемой государством. И, наконец, невообразим длительный мир без открытых для каждой стороны экономических областей».
Для этой цели в дополнение к экономическому проникновению следует развить влияние буржуазной идеологии на основе культурных контактов. Экономические и культурные отношения были наиболее важным средством штатовской политики содействия капиталистической реставрации. Такая политика не могла быть успешна до захвата ревизионистами власти в Советском Союзе. При Ленине и Сталине все такие попытки потерпели неудачу. Только после государственного переворота Хрущева, введения и развития ревизионизма в систему к XXII съезду КПСС, после кубинской авантюры Хрущева и его последующей капитуляции, пришло время для новой политики США в Восточной Европе. Бжезински так характеризует эту политику:
«Основным предположением нового подхода было то, что простая враждебность на словах не свергнет коммунистические режимы и что события в Восточной Германии и Венгрии продемонстрировали нежелание Запада использовать силу. Вместо ожидания коллапса коммунистических режимов Соединенные Штаты должны впредь делать ставку на продвижение эволюционных изменений в этих странах и блоке в целом. Преследуя эту политику, Соединенные Штаты взяли перед западноевропейскими нациями инициативу в разработке культурных контактов с Советским Союзом и некоторыми из восточноевропейских наций. Эти контакты были, согласно официальному сообщению, наиболее широки с Польшей, затем с Советским Союзом, другие восточноевропейские государства значительно отстали» (Z. Brzezinski. Alternative to Partition. — c. 118).
Здесь мы видим, как тесно связаны экономическая политика и идеология. Империализм США очень хорошо знает, что капиталистическая реставрация в ревизионистских странах не может продвигаться только экономическими средствами. Должно последовать проникновение буржуазной идеологии, первоначально — через культурные связи.
Культурные связи привели также к обмену учеными, на который Фонд Форда выделил в 1964 г. около 2.3 млн. долларов. 5 500 штатовских и 4 600 советских ученых участвовали в этом обмене с 1956 г. по 1964 г. Все это служило дальнейшей реставрации капитализма и происходило на основе взаимной «политики разрядки».
Профессор Бжезински заключает:
«Соответственно, американо-советская разрядка должна использоваться США как политическое средство, определенно предназначенное для снижения советской заинтересованности в увековечении раздела Европы. Разрядка должна быть заявленным исходным пунктом для шагов, направленных в конечном счете на преодоление европейского и немецкого раздела — против этой цели немногие европейцы могли бы возразить…
В посткубинской разрядке для Запада существует более широкая возможность овладеть основной проблемой отношений Восток-Запад. Взяв инициативу, Америка расширила бы свою европейскую политику и усилила благоприятные для сближения Востока и Запада тенденции на Востоке. Соответствующее содержание такой инициативы было бы экономическим, так как это — наиболее уязвимый пункт в Восточной Европе, и так как возможность экономического сотрудничества Восток-Запад получила определенное идеологическое признание в Восточной Европе…
Предприятие этого вида воспользовалось бы экономической силой Запада, экономическими трудностями на Востоке и возрастающей привлекательностью европейской идеи (буржуазной идеологии — ред.) в Восточной Европе, в то время как привлекательность коммунистической идеологии убывает. Есть основания надеяться, что западные европейцы были бы готовы оказать необходимое содействие, чтобы реализовать это коллективное предприятие» (там же, сс. 122, 169 и 170; выделение наше — ред.).
Это — открытое провозглашение штатовской политики продвижения экономической помощью и идеологическими средствами начавшейся реставрации капитализма в Советском Союзе и других восточноевропейских странах и инициирования интеграции этих ревизионистских стран в капиталистическую систему Запада. Это должно быть достигнуто все более близким сотрудничеством. Авторы политики США предполагают в рамках этого плана, что прежнее социалистическое образование масс в этих странах подорвано или устранено ревизионистской политикой, и что социалистическое сознание в значительной степени заменено буржуазной идеологией. Профессор Бжезински весьма искренен в этом отношении:
«Идея воссоединения Европы породила бы массу народного энтузиазма в Восточной Европе. Связанные с этим экономические возможности несомненно были бы привлекательны для обеспокоенных восточноевропейских хозяйственных кадров. Экономический характер предложения уменьшил бы подозрения в политических элитах…
Однажды начатое и проводимое годами, такое беспрецедентное многостороннее экономическое сотрудничество рано или поздно создало бы благоприятный контекст для мирного разрешения многих значительных европейских проблем политики и безопасности» (там же, c. 171).
С тех пор, как это было написано, прошло несколько лет. Каков результат? Достаточно взглянуть на восточную политику правительства Брандта-Шееля за прошлый год, чтобы увидеть, как план США шаг за шагом осуществляется. Более сильные экономические связи через торговые соглашения (пятилетний торговый договор с Румынией в декабре 1969 г.; торговое соглашение с Польшей в октябре 1970 г., с Венгрией в конце 1970 г., с Болгарией и Чехословакией весной 1971 г.), немецко-советское соглашение и «урегулирование» проблемы Берлина отмечают стадии новой инициативы. Расчет на то, что эта инициатива вызовет расхождения в ревизионистском лагере; ожидается, что ревизионистская позиция Москвы усилится, а сопротивление ревизионистского руководства в Восточном Берлине ослабнет.
Запланировано сформировать еще более близкие отношения с Восточной Европой. В 1970 г. Федерация немецкой промышленности основала «Рабочую группу по Румынии» из 40 членов. Планировалось создать такие же рабочие группы по Чехословакии, Венгрии и Болгарии с конца 1971 г. до весны 1972 г. Кроме этих контактов на уровне экономической политики, осуществляются также политические контакты через группы парламентариев. В феврале 1971 г. была сформирована немецко-советская парламентская группа, включающая 104 депутатов СДПГ, 39 — ХДС/ХСС и 16 — СвДП[2]; в июне 1971 г., — немецко-румынская с 31 депутатами СДПГ, 25 — ХДС/ХСС и 6 — СвДП. Затем были созданы немецко-польская и немецко-югославская парламентские группы.
Таким образом, мы обнаружили два главных средства обеспечения политики США при поддержке немецкого монополистического капитала, направленной на постепенную интеграцию всех ревизионистских стран в капиталистическую систему Запада.
1. Экономическое проникновение через капиталистическую экономическую помощь с Запада посредством торговых соглашений и долгосрочных ссуд (Англия предоставила Советскому Союзу 15-летний кредит, фактически являющийся помощью развитию; затем семилетние ссуды предоставили Дания, Япония и Франция), капиталовложений и совместных производственных соглашений (совместных предприятий).
Можно возразить, что торговые отношения между социалистическими и капиталистическими странами были в прошлом и остаются сегодня. Да, но они подчинены строгому контролю государственной монополии внешней торговли. Профессор Бжезински видит в этом главное препятствие к осуществлению политики США:
«Пока коммунистические государства не подготовлены к пересмотру своей системы государственной монополии на внешнюю торговлю…, сомнительно, что восточно-западная торговля может получить существенное развитие» (там же, сс. 66-67).
Поэтому он требует:
«Вначале в коммунистических государствах должен быть создан надлежащий климат для западных бизнесменов: свободный доступ к хозяйственным руководителям и экономическим данным, возможности осматривать фабрики» (там же, c. 67).
Это означает полное проникновение в экономику страны, к чему они довольно уже близки. «В конце 1970 г. уже более 20-ти западноевропейских компаний и предприятий содержали постоянные представительства в Москве», сообщает Иван Иванов. Сотрудничество на техническом поле также устойчиво растет. Иван Иванов: «С середины шестидесятых заключено более 400 соглашений по такому сотрудничеству. Более 20-ти из них привели к основанию совместных предприятий». Такое сотрудничество включает в себя совместные конструкционные проекты, совместное производство, обмен технологиями и т.д. Тем временем, сотрудничество было расширено на исследования, производство и продажи. Сегодня в Москве есть уже более 35 постоянных представительств трестов западных капиталистических стран. Farbwerke Hoechst, Siemens и Mannesmann AG (ФРГ) получили разрешение основать в Москве аккредитованные представительства.
Прошло немного времени, и в шестидесятые годы ревизионистские страны одна за другой ослабляли свои внешнеторговые ограничения, что с удовлетворением отметил профессор Бжезински:
«Эти перемены в отношении означают, что экономическое давление может привести к глубокому изменению прежних коммунистических взглядов и действий. Действительно, эти внешние перемены происходили параллельно внутренним реформам. Климат, окружающий западных бизнесменов в Восточной Европе и России, чрезвычайно улучшился в начале шестидесятых. Некоторые из восточноевропейских государств, особенно Польша и Чехословакия, начали пересматривать свою структуру внешней торговли, и следует ожидать, что все коммунистические государства поступят аналогично» (Z. Brzezinski. Alternative to Partition. — c. 68).
Существуют ли уже в ревизионистских странах тенденции разорвать монополию внешней торговли? Да, существуют. Некоторые ревизионистские экономисты даже открыто озвучивают их, яснее всех, возможно, Павол Мазаник (Pavol Mazanik), генеральный директор Объединения швейных предприятий (Тренчин, Словакия), заявивший свое мнение о будущих внешнеторговых отношениях в опросе журнала «Moderni Fizeni»:
«Я думаю, что монополия торговых органов будет сломана, что даст предприятиям больше возможностей сбыта на внутреннем и иностранных рынках…
Относительно внешнеторговых отношений я предполагаю, что предприятия получат шанс построить собственный коммерческий аппарат, который обеспечивал бы прямую продажу продуктов зарубежным странам, независимую от предприятия, ответственного за внешнеторговые отношения. Я предполагаю, что эффективность внешнеторговых отношений будет обусловлена свободным обращением нашей валюты».
Это означает ликвидацию одной из наиболее важных основ социалистической экономики: монополии внешней торговли. Это означает распахнуть двери для иностранных частных капиталистов.
2. Идеологическое проникновение через введение западной культуры посредством культурных соглашений, соответствующих радио- и телепередач, поддержки мелкобуржуазного образа жизни (с помощью привилегий бюрократии), подрыва социалистической морали и т.д. Проникновение буржуазной идеологии из зарубежных капиталистических стран было облегчено тем, что ревизионизм — разновидность буржуазной идеологии. Вовсе неудивительно, что ревизионисты подчиняют идеологию экономическим интересам. Социалистическая идеология слаженно разрушена изнутри и снаружи, что облегчило проведение политики США.
С момента появления социалистических стран иностранная буржуазия всегда пыталась сокрушить социалистические основы — отчасти через экономическое давление, отчасти через привлекательные экономические инициативы, сопровождаемые пропагандой всех видов. Им, однако, не дано было наслаждаться успехом, пока КПСС под руководством Ленина и Сталина тщательно следила за сохранением основ социализма с помощью диктатуры пролетариата. Успешное применение экономических и идеологических методов капиталистического окружения стало возможным только благодаря постепенному подрыву ревизионистским руководством основ социализма в Советском Союзе и других ревизионистских странах.
Развитие социалистической идеологии и культуры после Октябрьской революции
Октябрьская революция не только создала политические и экономические предпосылки построения социализма, изменив материальные отношения власти, но также и порвала с господствовавшей прежде буржуазной идеологией и культурой. С изменением экономического базиса надстройка общества была также шаг за шагом изменена. Материальная жизнь — основа духовных, политических, культурных и идеологических процессов человеческого общества. Общественное бытие определяет сознание. Маркс отлично описал этот материальный базис идеологии и культуры в предисловии к «Введению в критику политической экономии»:
«В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что? является только юридическим выражением последних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что? сам он о себе думает, точно также нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, сс. 6-7; выделение наше — ред.).
В классовом обществе нет никакой одинаковой для всех идеологии и культуры. В заключительном слове на Совещании по вопросам литературы и искусства в Яньани 23 мая 1942 г. Мао Цзэдун говорил:
«В современном мире всякая культура, а значит и литература и искусство, принадлежит определенным классам и следует определенному политическому направлению. Искусства для искусства, искусства надклассового, искусства, развивающегося в стороне от политики или независимо от нее, в действительности не существует» (Мао Цзэ-дун. Избранные произведения, т. 4, cс. 150-151).
Материальная жизнь людей различается и основывается на классовой ситуации. Материальная жизнь, например, пролетариата и буржуазии совершенно различна. Классовые интересы этих главных классов в нашем современном обществе находятся в непримиримом противоречии. Буржуазия, как правящий класс, также определяет господствующие идеи в капиталистическом обществе. Как владелец средств производства, буржуазия представляет собой материальную и, следовательно, господствующую духовную власть. Как господствующая материальная власть, буржуазия определяет материальную жизнь общества и эксплуатирует рабочий класс и другие трудящиеся слои общества. Как духовная власть, она определяет духовную жизнь общества, подавляет идеи рабочего класса и трудящихся, ограничивает их свободу слова и создает иллюзии об их классовом положении.
Так же, как материальная жизнь буржуазии и пролетариата, совершенно различна и их интеллектуальная жизнь. В «Манифесте Коммунистической партии» мы читаем:
«Нужно ли особое глубокомыслие, чтобы понять, что вместе с условиями жизни людей, с их общественными отношениями, с их общественным бытием изменяются также и их представления, взгляды и понятия, — одним словом, их сознание?
Что же доказывает история идей, как не то, что духовное производство преобразуется вместе с материальным? Господствующими идеями любого времени были всегда лишь идеи господствующего класса.
Говорят об идеях, революционизирующих все общество; этим выражают лишь тот факт, что внутри старого общества образовались элементы нового, что рука об руку с разложением старых условий жизни идет и разложение старых идей» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, c. 445).
В капиталистическом обществе сформировались такие новые идеи, революционные идеи, состоящие в непримиримом противоречии с господствующей духовной властью буржуазии. Мы говорим о марксизме-ленинизме, идеологии революционного пролетариата. Буржуазная идеология правящего класса вовлечена в свирепейшую борьбу с пролетарской идеологией угнетенного рабочего класса. Это — отражение классовых противоречий на духовном поле. Классовая борьба на экономическом и политическом поле за улучшение или смену материальных условий существования рабочего класса и трудящихся отражается в классовой борьбе на идеологическом и культурном поле (не только при господстве буржуазии, но также и после захвата власти победоносным пролетариатом). Ленин точно выразил основной контекст классовой борьбы пролетариата против буржуазной идеологии и культуры в черновике резолюции «О пролетарской культуре»:
«В Советской рабоче-крестьянской республике вся постановка дела просвещения, как в политико-просветительной области вообще, так и специально в области искусства, должна быть проникнута духом классовой борьбы пролетариата за успешное осуществление целей его диктатуры, т.е. за свержение буржуазии, за уничтожение классов, за устранение всех форм эксплуатации человека человеком…
Весь опыт новейшей истории и в особенности более чем полувековая революционная борьба пролетариата всех стран мира со времени появления «Коммунистического Манифеста» доказали бесспорно, что только миросозерцание марксизма является правильным выражением интересов, точки зрения и культуры революционного пролетариата.
Марксизм завоевал себе свое всемирно-историческое значение как идеология революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетнем развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе и в этом же направлении, одухотворяемая практическим опытом диктатуры пролетариата, как последней борьбы его против всякой эксплуатации, может быть признана развитием действительно пролетарской культуры» (В.И. Ленин. ПСС, т. 41, сс. 336-337).
Идеологическое и культурное развитие масс шло рука об руку с построением материальных основ социализма. Был сделан радикальный разрыв со старой реакционной буржуазной идеологией и культурой без уничтожения ценных культурных достижений буржуазного общества. Напротив, все, что было прогрессивно в старых культурах, усваивалось, насколько оно служило пролетариату. Появилась более высокая культура, соответствующая социалистическому обществу. Творческий характер труда отражался в творческом развитии пролетарской культуры, тесно связанной с материальной, практической, а также духовной деятельностью рабочего класса. Чем выше социалистическое сознание масс, тем выше уровень социалистической культуры.
С развитием капитализма в империализм, в государственно-монополистический капитализм с его тенденцией к застою, загниванию и паразитизму, буржуазная культура выродилась в культурные отбросы капиталистического общества. Капиталистическое товарное производство также сделало товарами культурные продукты, искусство и науку. С развитием массового производства империалистическая массовая культура стала доминирующей. Эта отупляющая массовая культура, с одной стороны, предназначена для идеологического влияния на массы и удержания их от классовой борьбы, а с другой стороны отражает распад политической, религиозной, культурной и философской надстройки империалистического общества.
С появления Советской власти империалистическая система всегда пыталась подорвать или разложить основы социализма через идеологическое и культурное влияние. Важность этой империалистической стратегии идеологической борьбы против социализма выросла, когда стало ясно, что социалистическая система не может быть уничтожена ни военным путем, ни экономическим саботажем.
Например, в 1950-1951 гг. в Мюнхене были основаны американские радиостанции Radio Free Europe («Свободная Европа») и Radio Liberty («Свобода») со штатом 2 600 чел. Эти радиостанции финансировались секретными службами США в размере 36 млн. долларов ежегодно. Они служили для систематической подрывной пропаганды на тогдашние социалистические страны, прежде всего в период «Холодной войны». Социалистические страны могли успешно сражаться против этой коварной стратегии империализма США только развивая и укрепляя социалистическую идеологию на основе определенного культурного уровня широких масс. Поэтому создание социалистической культуры было столь же важно, как экономическое развитие страны. Мао Цзэдун подчеркивал:
««Не сломаешь старого — не построишь нового, не преградишь пути старому — не откроешь пути для нового, не остановишь старого — не двинется новое».
Борьба между новой и старой культурой — это борьба не на жизнь, а на смерть.
Что касается новой культуры, то она является отражением новой политики и новой экономики в идеологии и обслуживает новую политику и новую экономику» (Мао Цзэдун. О новой демократии. — Мао Цзэ-дун. Избранные произведения, т. 3, c. 252).
Создание этой новой культуры было, однако, столь же трудным, как и все другие аспекты построения социализма, поскольку в царской России массы жили без образования и культуры. После Октябрьской революции вопрос был не в участии народа в буржуазной культуре, а в создании новой культуры. Политическая и экономическая революция, следовательно, тесно связана с культурной революцией. Без новой, социалистической культуры пролетарская революция не может победить в конечном счете. Политические, экономические и культурные революции образуют единство и взаимодействуют друг с другом. Социалистическая культура отражает социалистическую политику и экономику. Это отражение жизни социалистического общества находит выражение в революционной литературе и искусстве. Но их создание возможно только если писатели и художники берут свои темы и героев из жизни народа и реалистично изображают их.
Ленин спорил с аргументами западноевропейских социал-демократов, утверждавших, что советский народ «еще не созрел для социализма» из-за нехватки не только экономических, но и культурных предпосылок. Ленин отметил:
«Если для создания социализма требуется определенный уровень культуры (хотя никто не может сказать, каков именно этот определенный «уровень культуры», ибо он различен в каждом из западноевропейских государств), то почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы?» (В.И. Ленин. О нашей революции. — ПСС, т. 45, c. 381).
На культурном поле в Советском Союзе развернулась огромная работа, борьба за развитие нового, за социалистическое направление содержания и формы. Ленин говорил в разговоре с Кларой Цеткин:
«Пробуждение новых сил, работа их над тем, чтобы создать в Советской России новое искусство и культуру… это — хорошо, очень хорошо…
Революция развязывает все скованные до того силы и гонит их из глубин на поверхность жизни» (Клара Цеткин. Воспоминания о Ленине. — М., Политиздат, 1976. — с. 12 и 13).
Ленин выступил против проникновения в искусство буржуазных тенденций, которые навязывались людям как «новые». «Я… имею смелость заявить себя «варваром»», — говорил Ленин Кларе Цеткин, —
«Я не в силах считать произведения экспрессионизма, футуризма, кубизма и прочих «измов» высшим проявлением художественного гения. Я их не понимаю. Я не испытываю от них никакой радости» (там же, с. 14).
Различные буржуазные художественные течения стремятся лишить искусство его материального содержания, чтобы показать «духовное» ядро. Художники представляют что-то, что есть у них «в сознании», что-то абстрактное, а не что-то реальное. Такое буржуазное искусство ничего не стоит для народа. Людям нужно искусство, связанное с их материальной жизнью, искусство социалистического реализма, которое берет за отправную точку жизнь и борьбу трудящихся и понятно народу. Ленин выдвинул следующее требование:
«Искусство принадлежит народу. Оно должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс. Оно должно быть понятно этим массам и любимо ими. Оно должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их. Оно должно пробуждать в них художника и развивать их…
Для того, чтобы искусство могло приблизиться к народу и народ к искусству, мы должны сначала поднять общий образовательный и культурный уровень…
Наши рабочие и крестьяне… получили право на настоящее великое искусство. Потому мы в первую очередь выдвигаем самое широкое народное образование и воспитание. Оно создает почву для культуры, — конечно, при условии, что вопрос о хлебе разрешен. На этой почве должно вырасти действительно новое, великое коммунистическое искусство, которое создаст форму соответственно своему содержанию» (там же, сс. 15, 16, 20).
В Советском Союзе возникло новое искусство социалистического реализма и, с преодолением старой буржуазной надстройки, на основе социалистической надстройки, достигло высот. В части II нашего анализа мы говорили, что социалистическое сознание — движущая сила социалистической производительности труда. Экономический базис общества процветает в степени, в которой социалистическое сознание захватило массы. Надстройка социалистического общества также развилась и укрепилась в степени, в которой социалистическое сознание захватывает и побуждает массы во всех областях духовной жизни. Все это обеспечивалось материальной и духовной властью рабочего класса, диктатурой пролетариата.
Разрушение социалистической идеологии и культуры и проникновение в советское общество буржуазной идеологии и культуры
Государственный переворот ревизионистского руководства Советского Союза изменил надстройку социалистического общества, отменил диктатуру пролетариата и пересмотрел социалистическую идеологию, марксизм-ленинизм. Это было предварительным условием для изменения экономического базиса общества через реставрацию капитализма нового типа. Это было также отправной точкой для разрушения социалистической идеологии и культуры. В работе «Что делать?» Ленин подчеркнул:
«…Вопрос стоит только так: буржуазная или социалистическая идеология. Середины тут нет (ибо никакой «третьей» идеологии не выработало человечество, да и вообще в обществе, раздираемом классовыми противоречиями, и не может быть никогда внеклассовой или надклассовой идеологии). Поэтому всякое умаление социалистической идеологии, всякое отстранение от нее означает тем самым усиление идеологии буржуазной» (В.И. Ленин. ПСС, т. 6, cс. 39-40).
В части II этой работы мы доказали, что экономические законы капитализма, однажды введенные, работают в обществе автоматически. Они не только работают в пределах экономического базиса, но также и взаимодействуют с надстройкой общества. Таким образом, после введения стремления к прибыли и материального стимулирования, эти экономические законы воздействуют не только на производство, но также и на идеологию рабочего класса, но не так, как уверяют нас ревизионисты. Григорий Глезерман, например, утверждает в журнале «Проблемы мира и социализма» №3 за 1972 г.: «Отказ от материальной заинтересованности не усиливает, а в конечном счете подрывает моральные стимулы к труду». Ревизионист Глезерман выворачивает действительность наизнанку. Его утверждение заключается в том, что моральные стимулы пробуждаются и усиливаются только материальной заинтересованностью, и ослабляются при отклонении от материального стимулирования. Соответственно, до введения материальных стимулов социалистическое сознание советских граждан было плохо развито. На самом деле как раз наоборот: стремление к прибыли и материальное стимулирование как решающие средства создания материальной заинтересованности подорвали моральные стимулы и социалистическое сознание, породили эгоизм и коррупцию. Отказ от материальной заинтересованности (который, однако, был возможен только через установление заново социализма), естественно, не пробудит и не усилит социалистическое сознание и высокую коммунистическую мораль автоматически. Поднять социалистическое сознание возможно только с помощью коммунистического образования масс.
Каждый правящий класс поддерживает себя идеологией, выражающей его интересы. В результате захвата власти ревизионистской бюрократией основа социалистической идеологии как господствующей идеологии рабочего класса была отменена.
Постепенная реставрация капитализма в Советском Союзе шаг за шагом вытесняла социалистическую идеологию из всех секторов общества. Подобно всем капиталистическим классам, новая буржуазия в Советском Союзе не может обойтись без господствующей идеологии. Капиталистические законы в экономике Советского Союза требуют также и буржуазной идеологии.
Всякое принижение социалистической идеологии автоматически вело к появлению буржуазной идеологии, превратившейся в господствующую идеологию новой буржуазии, хотя и прикрытую «социалистически» звучащими фразами. Новая буржуазия замаскировала капитализм под «социализм».
Резюмируем: где заканчивается социалистическая идеология, неизбежно начинается буржуазная идеология; где разрушается социалистическое сознание, обязательно начинается буржуазное мышление.
Этот процесс разрушения социалистической идеологии в Советском Союзе был стимулирован капиталистическим окружением. Открыто подрывная пропаганда «холодной войны» была адаптирована к новым условиям реставрации капитализма в Советском Союзе и других ревизионистских странах Восточной Европы. Фрэнсис Росенстиль (Francis Rosenstiel) советовал в журнале «liberal» №1, 1972 г.:
«Коммунизм того типа, который мы обнаруживаем в Восточной Европе, стал гораздо более гибок в сравнении с тем, каким он был лет десять назад… Так что следует осудить всякий дух крестового похода, даже если это крестовый поход во имя обыкновенного сегодня лозунга «свободы», в интересах новых отношений, которые мы имеем с Восточной Европой».
В качестве практического последствия этой политики, радио «Свободная Европа» и радио «Свобода» приспособили свою пропаганду к новой ситуации. Так как грубая, открыто антикоммунистическая «травля красных» больше не соответствовала новой штатовской политике «разрядки», т.е., содействия реставрации капитализма в ревизионистских странах (или была препятствием для «поддержки тенденций к либеральным реформам в коммунизме», как это официально называется в штатовских сообщениях), фонды ЦРУ для этих двух радиостанций были заморожены. Они были переданы Государственному департаменту США на один год и получили следующее назначение: «Обе радиостанции обеспечивают отдельному гражданину [в ревизионистских странах Восточной Европы — ред.] реалистические сообщения об их системе и свободном мире». Другими словами, министерство иностранных дел США продвигает капиталистическое развитие в ревизионистских странах, распространяя буржуазную идеологию через радиостанции, используя это влияние для установления экономического и политического сотрудничества с капиталистическим Западом.
Новая буржуазия в Советском Союзе должна объявить буржуазную идеологию ведущей духовной силой, чтобы защитить свои интересы и укрепить капиталистическое правление. В результате она вступает в то же противоречие, которое возникает в экономической сфере: социализм на словах, капитализм и империализм на деле! Она не может открыто объявить о введении буржуазной идеологии и культуры; поэтому, ревизионистские лидеры в Советском Союзе проложили путь для буржуазной идеологии и культуры, особенно буржуазного искусства, через официальные культурные соглашения с капиталистическими странами.
В совместном французско-советском заявлении от 30 октября 1971 г. обе стороны подчеркивают свое намерение углубить культурные взаимоотношения.
«Они объявляют о своей готовности развивать обмен во всех областях культуры — радио, телевидение, искусство, кинематограф, образование, спортивные состязания, информация — а также контакты между гражданами обеих стран, особенно обмен между молодежными организациями. Они указывают, что несмотря на уже достигнутые в этих областях успехи есть еще бо?льшие возможности для дальнейшего углубления сотрудничества» («Sowjetunion heute» за 16 ноября 1971 г.).
Проникновение буржуазной идеологии и культуры во «все области культуры» не может быть поощрено более открыто. Ревизионисты скажут, что это не одностороннее проникновение. Они также посылают культурные продукты капиталистическому Западу. Эта псевдосоциалистическая культурная продукция — что угодно, но не пролетарское искусство. За редкими исключениями, советские, польские, чехословацкие или венгерские фильмы, показанные в кинотеатрах и по телевидению, например, в Федеративной Республике Германии, ничем не отличаются от буржуазных фильмов капиталистического Запада. Хуже того, им далеко до некоторых социально-критических фильмов из Италии, Франции, Бразилии и Мексики.
Культурное соглашение между Советским Союзом и ФРГ предусматривает обмен фильмами. Глава правления Биберштайн (Bieberstein) официально договорился с советскими партнерами о развитии обмена фильмами между этими странами. Отдельное соглашение по фильмам запланировано после заключения торгового договора.
С 1958 г. ревизионистское руководство Советского Союза и империалистическая администрация США возобновляют или расширяют соглашение о «культурном обмене» каждые два года. После введения политики «разрядки» этот культурный обмен стал более задушевным. Один джазовый оркестр за другим играл в Советском Союзе, в некоторых случаях даже вместе с советскими джазовыми оркестрами. Неудивительно, что советских музыкантов похвалил специальный советник по искусствам президента Никсона Гармент (Garment) за хорошее «изучение» джаза США. Ревизионисты открыто признают, что джаз и поп США уже давно распространяются в записях по всему Советскому Союзу. В Ленинграде был восторженно принят американский «король джаза» Дюк Эллингтон[3] (Duke Ellington), начавший свой тур по Советскому Союзу в сентябре 1971 г. Ревизионистка Иветна Князева откровенно пояснила г-ну Эллингтону:
«Мы, в Советском Союзе, полагаем, что международный культурный обмен имеет значение не только чисто художественное. Мы считаем, что культурный обмен также прокладывает путь к взаимопониманию между народами».
Так что советский народ, как предполагается, приобретает понимание буржуазной культуры, буржуазного искусства и буржуазной идеологии. Иностранные буржуазные авторы становятся все более популярны в Советском Союзе. Согласно официальным советским данным, только в 1969 г. в Советском Союзе появилось 689 иностранных литературных изданий общим тиражом в 35.9 млн. Ревизионистский главный редактор немецкоязычного журнала «Sowjetliteratur» Дангулов похвалил иностранную буржуазную литературу и ее авторов:
«Иностранная литература предлагает советскому читателю выбор лучшего, что доступно из зарубежной книготорговли… В моих частых поездках за границу я также узнал многих авторов лично. Теперь я пытаюсь использовать эти контакты во благо «Sowjetliteratur». Мы хотим сделать правилом, чтобы наши редакторы при посещениях различных буржуазных стран искали писателей этих стран, как средство установления более близких связей» («Sowjetunion heute» за 1 января 1970 г.).
Ревизионисты отлично знают о влиянии буржуазного искусства на массы. Григорий Недошивин заявляет в «Sowjetunion heute» за 1 марта 1971 г.:
«Буржуазное искусство сегодня приобретает весьма доступные формы художественной «массовой культуры». Что еще более важно, доступность и соблазнительность возведены в принцип в расчете распространить буржуазную идеологию среди широких масс. Но это искусство, конечно, показывает не правду, а только циничное искажение действительности».
Если, несмотря на это, для буржуазного искусства широко открыты двери, это — сознательное действие: пролетарская культура должна быть разрушена и заменена буржуазной культурой.
Таким образом, ревизионисты восстановили капитализм не только экономически, но также и идеологически; это влияет на литературу и искусство. Противоречие, обычно существовавшее между социалистической и буржуазной идеологией, между социалистической литературой и искусством и капиталистической литературой и искусством, не просто размывается ревизионистами. Все социалистическое систематически разрушается и заменяется буржуазной идеологией, литературой и искусством. В «Правде» за 18 декабря 1969 г. Александр Чаковский признает:
«Мы все еще являемся свидетелями тех крайних проявлений идейной борьбы, когда отдельные литераторы не только проповедуют в творчестве враждебные марксизму, ленинскому пониманию социализма взгляды, но и в своем поведении прямо смыкаются с классово враждебными нам действиями идеологов капиталистического общества…
Время от времени еще появляются произведения, в которых отражен тенденциозно-избирательный взгляд авторов на нашу жизнь, смещены реальные соотношения положительных и отрицательных сторон объективной действительности».
Выполняя капиталистическую реставрацию, ревизионисты не могут обходиться без вывески «социализм». Именно поэтому они выступают против теории конвергенции, как слишком открытого сближения с капиталистической системой. По той же самой причине они осуждают писателей, распространяющих буржуазную идеологию слишком открыто. Именно поэтому Солженицын, получивший Нобелевскую премию по литературе, был исключен из Союза писателей СССР. Ревизионисты хотят, чтобы распространение буржуазной идеологии продолжалось шаг за шагом, систематически, упорядоченно. Прививка советскому народу яда буржуазной идеологии должна пройти неощутимо. Слишком очевидная буржуазная пропаганда может встревожить массы и побудить их к борьбе против ревизионистского руководства, новой буржуазии.
Капиталистические идеологи Запада понимают это. Они продвигают экспорт чехословацкой графики на Запад. Они обращают тщательное внимание на «перемены» в прежнем «социалистическом реализме». Они с удовлетворением находят, что «новый реализм» в советской живописи напоминает им «магический реализм» американской пейзажной живописи. Социалистическое содержание неощутимо устранено через абстрактные художественные формы. Социалистическая идеология, культура и искусство таким образом систематически вытесняются буржуазной культурой.
Экономическое и идеологическое содействие капиталистического Запада реставрации капитализма и интеграции в империалистическую систему не подразумевает, что противоречия между империализмом и социал-империализмом устранены. Эти противоречия продолжают существовать и неизбежно усиливаются, поскольку усиливается социал-империалистическая внешняя политика Советского Союза и агрессивная политика империализма США. Обострение противоречий также обнаружится на идеологическом поле. Империалисты преследуют эгоистичные цели своим содействием экономической и идеологической реставрации капитализма в Советском Союзе. Они, и прежде всего империалисты США, знают слишком хорошо, что социал-империалистический Советский Союз слабее, чем социалистический Советский Союз, что колониальная система социал-империалистов в Восточной Европе заминирована социальным динамитом и поэтому является ненадежным «союзником» социал-империализма. Империализм США воспользуется этим и в идеологическом, и в военном отношении, поскольку противоречия усиливаются.
III.2. Проблемы марксистов-ленинцев в Советском Союзе
Изменение социального положения рабочего класса
Развитие Советского Союза из социалистической в капиталистическую страну нового вида поднимает совершенно новые проблемы, понуждающие марксистов-ленинцев в Советском Союзе не только к приспособлению своей идеологической борьбы к новым условиям, но также и к систематическим революционным действиям против ревизионистского руководства, против новой буржуазии. Это связано со значительными трудностями. Прежде всего, они часто не понимают, что произошло на самом деле. В своем выступлении на расширенной рабочей конференции, созванной Центральным комитетом Коммунистической партии Китая, 30 января 1962 г. Мао Цзэдун говорил:
«Советский Союз — первое социалистическое государство, а Коммунистическая партия Советского Союза — партия, созданная Лениным. Хотя сейчас руководство партией и государством узурпировано ревизионистами, тем не менее я советую товарищам твердо верить в то, что широкие массы коммунистов и кадров Советского Союза состоят из достойных людей и хотят революции, что господство ревизионизма не будет там долговременным» (Выступления и статьи Мао Цзэдуна разных лет, ранее не публиковавшиеся в печати. Сборник. Выпуск шестой. — М., «Прогресс», 1976. — с. 261; это цитата из «Talk At An Enlarged Working Conference Convened By The CC Of The CPC» («Речи на расширенной рабочей конференции, созванной ЦК КПК»), опубликованной в 8-м томе английского издания Избранных работ Мао Цзэдуна).
Ради сохранения своего капиталистического правления ревизионистские лидеры Советского Союза вынуждены обращаться к марксизму-ленинизму на словах и использовать беспримерную демагогию против коммунистов на деле. Но это также показывает, как глубоко укоренен в массах марксизм-ленинизм. Ревизионисты точно знают: они не останутся у власти надолго, если не притворятся «марксистами». Несомненно, немало искренних советских коммунистов были обмануты этой демагогией. Даже чувствуя, что многое стало не таким, как прежде, и не соглашаясь со многими мерами, предпринимаемыми ревизионистским руководством, они полагают, что Советский Союз — все еще социалистическая страна и что рабочие все еще удерживают власть.
Поэтому ревизионистские лидеры пытаются с помощью всего своего демагогического арсенала сохранить в массах эту веру. Прежде всего, они не хотят, чтобы советские рабочие осознали ситуацию. Рабочий класс в Советском Союзе еще не вполне понял, что его социальное положение совершенно изменилось. Сталин обрисовал изменения в советском обществе в своем докладе на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 г. «О проекте Конституции Союза ССР»:
«Взять, например, рабочий класс СССР. Его часто называют по старой памяти пролетариатом. Но что такое пролетариат? Пролетариат есть класс, лишенный орудий и средств производства при системе хозяйства, когда орудия и средства производства принадлежат капиталистам и когда класс капиталистов эксплоатирует пролетариат. Пролетариат — это класс, эксплоатируемый капиталистами. Но у нас класс капиталистов, как известно, уже ликвидирован, орудия и средства производства отобраны у капиталистов и переданы государству, руководящей силой которого является рабочий класс. Стало быть, нет больше класса капиталистов, который мог бы эксплоатировать рабочий класс. Стало быть, наш рабочий класс не только не лишен орудий и средств производства, а наоборот, он ими владеет совместно со всем народом. А раз он ими владеет, а класс капиталистов ликвидирован, — исключена всякая возможность эксплоатации рабочего класса. Можно ли после этого называть наш рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя. Маркс говорил: для того, чтобы пролетариат освободил себя, он должен разгромить класс капиталистов, отобрать у капиталистов орудия и средства производства и уничтожить те условия производства, которые порождают пролетариат. Можно ли сказать, что рабочий класс СССР уже осуществил эти условия своего освобождения? Безусловно, можно и должно. А что это значит? Это значит, что пролетариат СССР превратился в совершенно новый класс, в рабочий класс СССР, уничтоживший капиталистическую систему хозяйства, утвердивший социалистическую собственность на орудия и средства производства и направляющий советское общество по пути коммунизма.
Как видите, рабочий класс СССР это — совершенно новый, освобожденный от эксплоатации, рабочий класс, подобного которому не знала еще история человечества». (И.В. Сталин. Соч., т. 14, с. 123).
Рабочий класс в Советском Союзе был правящим классом, свободным от эксплуатации. Он осуществлял свою власть через диктатуру пролетариата. Сущность нового рабочего класса совершенно изменилась с дореволюционных времен. Но какова же ситуация сегодня? После захвата власти ревизионистской бюрократией, отмены диктатуры пролетариата и реставрации капитализма нового типа в Советском Союзе социальное положение рабочего класса вновь существенно изменилось, он был отброшен к дореволюционному положению. Новый рабочий класс был возвращен в положение несвободного, эксплуатируемого и угнетаемого класса. Так как это преобразование не произошло через открытую контрреволюцию или вмешательство иностранного империализма, а было проведено неощутимо, невероятно плавно, подобно яду замедленного действия, этот процесс и его существенное влияние на социальное положение рабочего класса не были замечены сразу. Внешне едва ли что-то изменилось. В партийном, государственном и хозяйственном руководстве зачастую сидели те же люди, что и прежде. Непросто было разглядеть ревизионистское перерождение многих из них, так как они продолжали использовать марксистскую риторику и объясняли все предполагаемым переходом к коммунизму. Подлинные марксисты-ленинцы, распознавшие демагогическую игру ревизионистской бюрократии и боровшиеся против нее, подвергались преследованиям и сажались в тюрьмы. Рабочие и служащие в значительной части позволили обмануть себя материальными стимулами и не заметили, что продали свободу за чечевичную похлебку высоких премий и отдали себя в новое рабство.
Таким образом, первый и наиважнейший шаг, который должен сделать советский пролетариат в процессе своего познания, это понять, что его снова сделали эксплуатируемым классом, положение которого соответствует положению эксплуатируемых и угнетенных рабочих западных капиталистических стран; осознать, что новая классовая ситуация создает условия нового классового противоречия и соответствующей классовой борьбы против новой буржуазии. Чем быстрее массы поймут это, тем скорее сформируется новый пролетариат, который сознательно поведет борьбу за свои экономические и политические интересы, вплоть до свержения новой буржуазии и восстановления диктатуры пролетариата.
Ревизионистские лидеры видят опасность такого развития. Они делают все, чтобы сделать КПСС, бывшую большевистскую партию при Ленине и Сталине, послушным инструментом своего правления. Они превратили партию рабочего класса в «партию всего народа». Их намерения состояли в том, чтобы замазать классовый характер партии, чтобы легче суметь подавить внутрипартийную демократию и расставить ревизионистские элементы на наиболее важные посты. Но когда устранение внутрипартийной демократии становится слишком очевидным и члены партии проявляют недовольство, даже советская пресса время от времени публикует отчеты о партийной жизни для их успокоения. Например, «Правда» от 22 ноября 1969 г. сообщает:
«Осложнения возникли на организационном заседании вновь избранного партийного бюро. Представитель Кадомского райкома КПСС, член бюро райкома и председатель райисполкома В. Милованов, не спросив мнения членов партбюро, с ходу предложил на пост секретаря партийной организации кандидатуру коммуниста П. Кочеткова. Но его как нового работника в коллективе знают мало. Поэтому поступило другое предложение: вновь избрать бывшего секретаря П. Кононова. Предложение тов. Милованова не прошло, а кандидатуру тов. Кононова он, как председательствующий на организационном заседании, на голосование не поставил…
Теперь на заседание прибыл секретарь райкома КПСС В. Волков. Все началось сначала, если не считать, что тов. Волков дал членам бюро некоторое «разъяснение»:
— Есть указание вышестоящих партийных органов о том, что коммунисты, занимающие ответственные выборные должности, не могут быть избраны секретарем партийных организаций. Тов. Кононов — народный судья. Это — должность выборная, его райком секретарем парторганизации не утвердит.
Тов. Волков, однако, не смог ни показать коммунистам «указание», ни сослаться, когда и кем конкретно оно дано».
Частный пример? «Бабинский рабочий» за 22 марта 1970 г. пишет:
«Организации района предложили кандидата на должность председателя колхоза. На собрании не было кворума. Несколько колхозников выступили резко против предложенного кандидата и покинули собрание. На следующий день колхозники увидели человека, против избрания которого выступали, сидящим за секретарским столом».
Когда ревизионисты захватили власть, они приступили к сплошной «чистке» руководящих партийных органов. Сравнение списков членов Центрального комитета КПСС показывает, что 70% членов ЦК, избранных XIX съездом (1952 г.), были устранены на XX и XXII съездах (на XXI съезде выборы не проводились). Из членов ЦК, избранных на XX съезде, половина была вычищена к завершению XXII съезда. Одновременно, ревизионисты прилагали все силы, чтобы сменить классовый состав партии. Брежнев признал на XXIV съезде:
«В составе партии рабочих — 40.1 процента, колхозников — 15.1, служащих — 44.8 процента» (Материалы XXIV съезда КПСС. — М., Политиздат, 1971. — с. 92).
В лекции на международной научной конференции по теме «Рост роли коммунистических и рабочих партий в революционном процессе строительства социализма и коммунизма» в Берлине в июне 1970 г. М.Я. Халдеев (член Центральной ревизионной комиссии КПСС) сказал:
«В настоящее время в руководящих партийных органах и в аппарате партийных комитетов число специалистов различных отраслей промышленности — инженеров, агрономов, экономистов, философов, историков и т.д. — постоянно увеличивается. Сегодня более 95% секретарей городских комитетов партии имеют университетское образование, очень многие из них — техническое. В сельских районах 91.1% секретарей имеет высшее образование».
Так что рабочий класс имеет все меньше голосов в «народной» партии, находящейся под управлением части интеллигенции, тесно связанной с новой буржуазией и превратившей партийные комитеты в органы исполнения распоряжений правящей клики.
Мы уже выяснили, что Советский Союз сегодня — капиталистическое государство, народ которого подавлен чрезвычайно антинародной и антидемократической диктатурой ничтожной кучки монополистически-капиталистических бюрократов. Монополистическая буржуазия удерживается у власти с помощью армии, вооруженной до зубов, полиции и служб безопасности. Она безжалостно подавляет всякое оппозиционное движение. Очевидно, что эта монополистическая буржуазия не уступит власть добровольно и не позволит сместить себя никакими мирными средствами. Если коммунисты в Советском Союзе хотят восстановить диктатуру пролетариата, они должны оставить всякую мысль, что к прежнему состоянию можно вернуться с помощью реформ. Невозможно произвести фундаментальные изменения внутри ревизионистской партии и существующего государственного аппарата новой буржуазии. Вместо этого настоящие коммунисты должны защищать марксизм-ленинизм и бороться против разрушения социалистической идеологии среди широких масс, используя все легальные возможности. Они должны объяснить рабочему классу Советского Союза, что нет другого способа восстановить свою власть, кроме пути, указанного Лениным. Они должны поэтому готовиться к насильственному слому социал-империалистической государственной машины.
Борьба народных масс против господства нового капиталистического класса
Наиболее продвинутая часть советского пролетариата уже вывела это заключение и создала марксистско-ленинские организации, цель которых — совершить вторую Октябрьскую революцию. Несколько программных публикаций таких групп, как «Советские революционные коммунисты большевики», «Сталинская группа» и других, было вывезено за границу и опубликовано. Мы не можем почти ничего сказать о работе этих групп, так как она имеет конспиративный характер. Советская пресса помалкивает о коммунистической оппозиции в Советском Союзе. Из доступных материалов упомянутых групп следует, что все они рассматривают объединение советских коммунистов в новой большевистской партии в качестве первоочередной задачи. Мы можем также быть уверены, что те коммунисты, кто еще полностью не порвал с ревизионистами, будут все более ясно видеть преступления социал-империализма, и что для них вопрос, как долго они смогут терпеть ревизионистское правление, будет становиться все более настоятельным.
Блестящий пример борьбы против правящей ревизионистской бюрократии предоставлен польским рабочим классом. В конце 1970 г. польский Совет министров зашел слишком далеко в своем деспотизме, резко повысив цены на продовольствие и товары ежедневного спроса. Рабочие в Гданьске, Гдыне, Сопоте, Щецине и других городах вышли на забастовки и организовали массовые демонстрации в поддержку своих требований, пели «Интернационал» и (в Щецине) штурмовали штаб полиции. Ревизионистский государственный аппарат использовал войска и милицию, танки и вертолеты. Они стреляли в толпу — как в фашистских государствах, — убив и ранив многих рабочих. Но массовые волнения вынудили ревизионистского лидера Гомулку уйти в отставку. Польские рабочие осознали свое новое положение как эксплуатируемого пролетариата и энергично взялись за классовую борьбу.
Кроме революционной марксистско-ленинской оппозиции в Советском Союзе есть буржуазная оппозиция, о которой западная пресса способна рассказать нам так много. Это — оппозиция совершенно другого вида. Она составлена из представителей буржуазии и мелкой буржуазии, которые не возражают против реставрации капитализма, занимают в сущности открыто антикоммунистические позиции, и рассматривают буржуазно-демократические государства Запада в качестве модели. Они выступают против террористических мер правящей клики, полностью монополизировавшей власть и даже не желающей предоставить буржуазно-демократические права другим слоям буржуазии. Сопротивление широких слоев буржуазии и мелкой буржуазии, и особенно значительной части интеллигенции, диктатуре монополистической буржуазии — важный признак общего политического кризиса нового капитализма и предельной изолированности правящей клики. Есть шанс, что коммунисты войдут в альянс с демократической частью буржуазной оппозиции по определенным вопросам в борьбе за демократические права.
Наконец, в Советском Союзе есть еще один важный резерв революции — борьба нерусских национальностей против великорусского шовинизма и национального угнетения со стороны правящей клики. Ленин и Сталин неоднократно указывали, что всякое буржуазное многонациональное государство обречено на крах, и подчеркивали, что равноправие наций возможно только при социализме. В многонациональных государствах единство народа разрушено реставрацией капитализма. Национальные противоречия все более обостряются. Югославии постоянно угрожает распад.
Сопротивление угнетенных национальностей в Советском Союзе больше не может храниться в тайне. Советские марксисты-ленинцы признаю?т право национальностей на самоопределение на основе ленинской национальной политики. Таким образом, фашистские и прочие элементы на службе иностранного империализма, стремящиеся направить национальную борьбу в желательном для себя направлении, безусловно будут изобличены и изолированы, и единство народов Советского Союза будет восстановлено на более высоком уровне.
Так какова же должна быть позиция по Советскому Союзу? Тезис 17 из Программы ГКП гласит: «ГКП согласна со словами Эрнста Тельмана, что отношение к Советскому Союзу — пробный камень каждого настоящего коммуниста». Это — бесстыдная демагогия, так как Эрнст Тельман и все революционеры мира решительно защищали социалистический Советский Союз против клеветы и лжи реакции и империализма. Миллионы угнетенных рабочих и крестьян во всех странах даже сегодня сохраняют положительное отношение к прежнему, социалистическому Советскому Союзу. Именно поэтому они осуждают ревизионистских лидеров, совершивших реставрацию капитализма в Советском Союзе. Ревизионисты ГКП могут, если хотят, положительно относиться к государственно-монополистической системе господства, к социал-империализму Советского Союза. Мы уверены, что Эрнст Тельман решительно осудил бы этих ревизионистов. Пробный камень каждого революционного коммуниста — его искреннее и положительное отношение к социалистическому Советскому Союзу. Пробный камень каждого ревизиониста — его раболепие перед ревизионистским, капиталистическим Советским Союзом. В этом различие.
Дорога советских коммунистов, с которыми мы солидарны, будет долгой и тернистой. Но мы ни минуты не сомневаемся, что они, ленинско-сталинские революционеры, успешно выполнят свою историческую миссию. Мы завершаем анализ реставрации капитализма в Советском Союзе, цитируя в заключение «Программное воззвание советских революционных коммунистов большевиков»:
«Свергнуть оппортунистов и, создав революционное правительство, поставить бюрократию между этим правительством и народом как между молотом и наковальней, — вот долг, стоящий перед советскими коммунистами. Речь вовсе не идет о поголовной ликвидации бюрократов. Отнюдь нет. Беспощадно раздавить следует только тех, кто окажет прямое сопротивление победе демократии. Нужно, чтобы рабочий класс Советского Союза, взяв власть в свои руки, поставил бюрократию на место и заставил ее отработать все то, что она украла у народа, вернуть делом знания и способности, приобретенные на народных хлебах. Нужно, чтобы общее политическое и экономическое руководство проводилось по воле народа, в соответствии с его убеждениями и требованиями. Нет сомнения, что эта политика будет революционной, коммунистической, интернационалистической, что трудящиеся всего мира скажут: это наша политика!
Да здравствует наше священное красное знамя, знамя социалистической революции, знамя Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина!
Как бы ни старались оппортунисты забросать его грязью, на нем нет пятен. Как бы ни старались они опустить его до своего уровня, в мире есть силы, которые держат его на должной высоте — им слава и честь! Близок час, когда это знамя вновь взовьется над Родиной социализма.
Да здравствует Всесоюзная Коммунистическая партия большевиков! Пусть слышат наши друзья и недруги во всем мире: в России, подобно фениксу, из праха и пепла возрождается большевизм. Мы, большевики, прекрасно сознаем всю сложность стоящих перед нами задач, но и на жертвы и на мучения мы пойдем, благословляя их.
С нами ум Ленина,
с нами воля Сталина,
с нами великое сердце нашего народа —
мы непобедимы!» (Программное воззвание советских революционных коммунистов большевиков. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1967. — сс. 102-103; выделение автора).
[1] Ламентация (от лат. lamentatio) — жалоба, сетование.
[2] Свободная демократическая партия — либеральная партия в ФРГ.
[3] Настоящее имя — Эдвард Кеннеди Эллингтон (Edward Kennedy Ellington) — знаменитый негритянский джазовый композитор, пианист и руководитель оркестра, один из основателей и виднейших представителей стиля свинг.
или создать PDF
0 коммент. :
Отправить комментарий
Для того, чтобы ответить кому-либо, нажимайте кнопку под автором "Ответить". Дополнительные команды для комментария смотрите наведя мышку на надпись внизу формы комментариев "Теги, допустимые в комментариях".
Тэги, допустимые в комментариях