Пора отрешиться от взгляда на Польшу 1939 года только как на жертву агрессии.
В 1938 году политическая ситуация в Европе складывалась так, что именно Польша могла сыграть решающую роль в прекращении нацистской агрессии раз и навсегда. Вместо этого правящие круги «Второй Речи Посполитой» повели себя так, что сделали гитлеровское нападение на их страну неизбежным.
В преддверии Второй мировой войны единственными государствами Европы, осуществлявшими территориальные захваты, были Германия, Италия и Польша. Но в то время как фашистские государства приступили к этому лишь во второй половине 1930-х, Польша проводила политику аннексий с самого окончания Первой мировой войны. И если некоторые из этих захватов ещё можно связать с «безхозностью» территорий вследствие распада трёх империй, то захват Вильнюса и Виленской области Польшей был произведён в прямое нарушение заключенного ею в 1920 году договора с Литвой. Причём единственной великой державой, отказавшейся признать этот захват, оставался Советский Союз.
17 марта 1938 г. Польша предъявила Литве ультиматум: отменить статью конституции, провозглашающую Вильнюс столицей Литвы, и предоставить гарантии прав польского меньшинства в Литве. При несогласии на эти требования в течение 24 часов Польша грозилась оккупировать Литву.
Это происходило через два дня после аншлюса Австрии гитлеровской Германией. Ещё впереди были Мюнхенский сговор и захват Чехии вермахтом, впереди была оккупация Албании фашистской Италией, но Польша уже вела себя как заправский агрессор.
Польские войска сосредоточились на границе с Литвой. В Восточной Европе запахло войной. СССР в тот момент, пригрозив разорвать пакт о ненападении, заключённый с Польшей в 1932 году, и оставить за собой «свободу действий», спас независимость Литвы. Польша была вынуждена снять свои требования.
Польша стала первым государством, заключившим пакт о ненападении с гитлеровской Германией. Он был подписан 26 января 1934 года в Берлине сроком на 10 лет (пять лет спустя аналогичный советско-германский пакт воспроизвёл эту норму польско-германского договора). Польша обеспечивала себе спокойный западный тыл на случай войны с Советским Союзом. Ещё с 1921 Польша имела соглашение с Румынией о взаимной помощи в войне против большевиков. Эти договоры можно трактовать как чисто оборонительные, лишь забывая, что ещё в 1919-1920 польские правящие круги провозгласили своей целью восстановление Речи Посполитой в границах 1772 года и завоевание коридора к Чёрному морю («Польша от моря до моря»). Правда, в 1935 году Польша продлила на десять лет пакт о ненападении с СССР.
Во время Судетского кризиса и Мюнхенского сговора 1938 года роль Польши как солидной гири, которая могла быть брошена на чашу весов войны и мира, была значительной, даже решающей. Накануне Второй мировой войны Польша была одним из крупнейших и сильнейших государств Европы. Она обладала территорией в 388 600 кв. км, на которой проживало 43 800 000 человек – больше, чем во Франции (41 700 000).
Прочный военно-политический альянс Франции и Польши мог поставить преграду любым агрессивным замыслам Гитлера. Но этого альянса к 1938 году уже не существовало. Охлаждение в традиционно тёплых отношениях двух наций обозначилось с 1934 года – как раз после того, как был заключён польско-германский пакт о ненападении. Правители Польши решили играть роль великой европейской державы, не нуждающейся в постоянных союзах и союзниках. Это дорого обошлось не только их народу, но и всей Европе.
Большое значение в обеспечении коллективной безопасности в Европе ещё с 1924 года приобрёл франко-чехословацкий договор о дружбе и военном союзе. В 1935 году он был дополнен советско-чехословацким договором о взаимной помощи в случае нападения агрессора. Однако трёхстороннее соглашение такого рода так и не было заключено. Советский Союз был обязан помогать Чехословакии лишь в том случае, если и Франция выполнит свои обязательства перед этой страной.
Эта оговорка объяснялась прежде всего тем, что СССР не имел сухопутной границы с Чехословакией и мог направить туда войска лишь через территорию Польши либо Румынии. Подразумевалось, что только Франция обладает достаточным авторитетом, чтобы побудить эти государства дать советским войскам, идущим на помощь Чехословакии, «зелёный коридор».
Армии вермахта охватывали, после аншлюса Австрии, всю Чехию и Моравию по периметру и могли вести наступление по сходящимся направлениям. Даже не зная об умении (ещё нигде не проявившемся) германского командования вести глубокий танковый прорыв, чехословацкое командование обоснованно могло опасаться прорыва своей вынужденно неглубокой (из-за размеров страны) стратегической обороны хотя бы в одном месте. Чехословакия легко могла быть разрезана на части одним быстрым ударом, что сделало бы её дальнейшее сопротивление безнадёжным.
Общеизвестно, что Советский Союз не мог оказать в тот момент военную помощь Чехословакии из-за враждебного отношения Польши и Румынии к возможности прохода советских войск по их территории. Польша провела частичную мобилизацию, дабы показать, что будет всеми средствами сопротивляться такому проходу.
Однако Польша одна могла в 1938 году остановить гитлеровскую агрессию! Её решительная позиция в этом вопросе неминуемо отразилась бы и на позиции Франции. И фактор Советского Союза, на который ссылаются поляки, в этом случае вообще не сыграл бы никакой роли. Об этом красноречиво свидетельствуют те же цифры военного потенциала.
Население Польши и Чехословакии в сумме (59 100 000) было сопоставимо с населением Германии (75 200 000), а вместе с Францией (100 800 000) существенно его превосходило. В 1939 году Польша мобилизовала против Германии 37 дивизий (считая две бригады за дивизию). Во время кризиса 1938 года эти дивизии, будучи брошены на чашу весов франко-чехословацкого военного союза, оказали бы отрезвляющее воздействие на нацистов. Германская агрессия, скорее всего, так и не началась бы. И именно Польше достались бы честь и слава страны, остановившей зарвавшегося агрессора.
Утверждения, будто Польша не могла в тот момент выступить против Германии, так как была вынуждена опасаться удара со стороны Советского Союза, совершенно безосновательны. Между СССР и Германией тогда ещё не было никакого соглашения. Советский Союз не выступил бы против блока Франции, Польши и Чехословакии.
Если даже Польша не хотела вмешиваться в конфликт, то она могла пропустить советские войска через свою территорию в Чехословакию совершенно без опаски для себя. Абсурдно полагать, что 40 советских дивизий, отряжённых на помощь Чехословакии, могли провести «советизацию» Польши, армия которой была сопоставима с ними по численности. И в этом случае роль Польши могла оказаться решающей независимо от позиции Франции.
Правящие круги Польши, как известно, использовали Судетский кризис, чтобы аннексировать у терзаемой Чехословакии Тешинскую область, на которую претендовали с момента распада Австро-Венгрии. В момент, когда горел дом соседа, они бросились не тушить, а грабить его имущество, не задумываясь, что пожар может перекинуться на их дом. Так и произошло.
Справедливо написал Черчилль о поведении поляков: «Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм… проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных!»
Расчленение и оккупация Чехословакии колоссально усилили Германию и безнадёжно ухудшили стратегические позиции Польши. В руки Третьего рейха попала первоклассная военная промышленность, позволившая быстро увеличить мощь вермахта. Кроме того, теперь германские войска могли занять по отношению к Польше охватывающее положение не только с севера, но и с юга, оккупируя Моравию и имея в качестве союзника марионеточную «независимую» Словакию. Военно-стратегическая обстановка, сложившаяся после оккупации Чехословакии, значительно облегчила Германии задачу разгрома Польши. Польша, как созревший плод, сама свалилась в руки нацистской Германии. Обстановка же эта явилась в решающей степени следствием всей внешней политики Польши за два межвоенных десятилетия, особенно же – предательских действий руководства Польши по отношению к соседней славянской стране в 1938 году.
Польские правящие круги в 1939 году не собирались по-настоящему воевать с гитлеровской Германией.
Польско-германский де-факто союз 1930-х гг. стал важнейшим спусковым механизмом Второй мировой войны в Европе.
Вряд ли мы ошибёмся, указав, что переориентация внешней политики Польши с Франции на Германию резко обозначилась после прихода к власти в Германии нацистов. В агрессивной доктрине Гитлера правители Польши увидели не угрозу себе, а… благоприятную возможность удовлетворить с германской помощью свои захватнические притязания в отношении Украины и Белоруссии. Ведь ещё в 1919 году Юзеф Пилсудский поставил Польше цель стать сильнейшим государством на пространстве «от Финляндии до Кавказских гор».
Министр внутренних дел Польши Бек прибыл к Гитлеру Обергоф, 1938 г.
Иллюзии правителей «Второй Речи Посполитой» в отношении Гитлера – клинический случай политической близорукости, верным путём приведший это государство к гибели.
До поры до времени Гитлер и его окружение всячески поощряли в поляках эти иллюзии. Планы совместной интервенции против Советского Союза в 1934–1939 гг. неоднократно рассматривались в высших сферах Берлина и Варшавы. Сам Гитлер говорил в январе 1939 года, что «каждая польская дивизия в конфликте с СССР сбережёт одну германскую дивизию».
26 января 1934 года был заключён польско-германский пакт о ненападении сроком на 10 лет. Польский посол в Берлине Юзеф Липский заявил по этому поводу французскому корреспонденту: «Отныне Польша не нуждается во Франции». «Мы восхищены нашими первыми соглашениями с Гитлером», – заявил глава польского государства Пилсудский французскому министру иностранных дел Луи Барту весной 1934 года. С 1934 по 1939 год стратегическое партнёрство с нацистами было стержнем внешней политики Польши.
Иногда польские правители прозревали, чем может быть чревато для них слишком тесное сближение с Гитлером. Но у них тут же находилось оправдание для себя. Общеизвестны слова, приписываемые польскому верховному главнокомандующему маршалу Рыдз-Смиглы: «С немцами мы рискуем потерять независимость, а с русскими – душу».
Сближение Польши с нацистской Германией сопровождалось не только усилением русофобии, оправдываемой антисоветизмом, но и охлаждением отношений с западными странами. Черчилль сетовал, что в дни Судетского кризиса осенью 1938 года «для английского и французского послов [в Варшаве] были закрыты все двери. Их не пускали даже к польскому министру иностранных дел».
Все инициативы создания в 1939 году действенной англо-франко-советской Антанты срывались прежде всего враждебной позицией Польши к такому союзу. А без участия Польши он не мог быть эффективным.
Чтобы снова привлечь к себе Польшу, Англия в марте 1939 года, после полной оккупации Чехии германскими войсками, в одностороннем порядке предоставила Польше гарантии безопасности на случай германского нападения. У руководителей западных стран были основания полагать, что для противодействия Германии достаточным окажется англо-франко-польского союза.
Сравним цифры военного потенциала. В дни Судетского кризиса Чехословакия с населением 15,3 млн человек сумела мобилизовать армию численностью 1,25 млн человек. Франция, насчитывавшая 41,7 млн человек населения, осенью 1939 года поставила под ружьё 3,2 млн человек. Польша с её населением 43,8 млн была в состоянии выставить армию до 3,5 млн человек. И совершенно естественно возникает вопрос: почему она этого не сделала?
Немецкие войска вступают в Варшаву. 1939 г
Ссылки на то, что Польша просто не успела подготовиться к войне, совершенно неуместны. Войной в Восточной Европе пахло давно. Годом раньше, готовясь напасть на Чехословакию в союзе с Гитлером, Польша уже провела частичную мобилизацию. И в 1939 году Польша продолжала военные приготовления. Но очевидно, что в качестве основного своего противника в Варшаве продолжали рассматривать не Германию.
Фактор стратегической внезапности при нападении Германии на Польшу отсутствовал начисто, ибо агрессивные приготовления Гитлера ни для кого не были секретом. Не было и тактической внезапности, ибо вторжение в Польшу, назначенное Гитлером на 26 августа 1939 г., было в самый последний момент отложено до 1 сентября. У поляков было вполне достаточно времени, чтобы провести все мобилизационные мероприятия и как следует подготовиться к войне.
Накануне 1 сентября 1939 года части вермахта, сосредоточенные вдоль германо-польской границы, насчитывали 1,8 млн человек. Даже если бы половина польской армии стояла против другого вероятного противника, СССР, то против немцев поляки могли бросить армию не меньшей численности. Однако вермахту противостояли соединения польской армии, насчитывавшие лишь около 1 млн человек[7].
Правда, у немцев в любом случае было превосходство в артиллерии, танках и самолётах. Но в оборонительной войне, которую вела Польша, могли сказаться факторы иного рода. Так, например, накануне войны на вооружении польской армии находилось 3500 противотанковых ружей «UR» собственного производства. Их 7,92-миллиметровый патрон прошивал броню любого тогдашнего танка вермахта. Одного точного выстрела на каждое из 70% таких ружей было достаточно, чтобы выбить все немецкие танки, участвовавшие во вторжении в Польшу. Но… Меры секретности польского командования привели к тому, что об этих ружьях не знали не только враги, но и большинство своих офицеров и солдат. Польское чудо-оружие так и не было использовано[8]. Резонно заподозрить в этом некий умысел.
Несостоятельны любые попытки объяснить низкую численность польской армии, выставленной против немцев, необходимостью отражать угрозу с тыла – от СССР. Как известно, вдоль советской границы в сентябре 1939 г. было очень мало польских войск. Польские руководители знали, что СССР вовлечён в конфликт с Японией на Халхин-Голе, и обоснованно полагали, что до его завершения СССР не будет предпринимать другой операции. Так и вышло: вступление советских войск на территорию Польши началось только после того, как 16 сентября вступило в силу соглашение с Японией о прекращении огня.
В первый же день войны президент Польши Игнаций Мосцицкий покинул Варшаву. 5 сентября из столицы сбежало правительство, а 7 сентября – и верховный главнокомандующий Рыдз-Смиглы. Между тем, Варшава была окружена немецкими войсками только 15 сентября, а пала, после героического сопротивления, лишь спустя ещё две недели. Но уже 10 сентября Рыдз-Смиглы бежал из Бреста по направлению к румынской границе, потеряв последние нити управления войсками. 17 сентября, когда бои шли ещё не только вокруг Варшавы, но и на Бзуре, под Модлином, Хелем и Львовом, польские руководители покинули свою страну. Советское руководство имело все основания заявить в тот день, что «польское правительство распалось и не подаёт признаков жизни».
Таким образом, в ходе почти всей кампании против немцев польские войска были лишены высшего руководства. Управление ими осуществлялось не выше уровня командования полевой армией. Несмотря на это, польская армия стала единственной в начальный (до лета 1941 года) период Второй мировой войны, кто пытался вести против вермахта контрнаступательные операции! Упорное в ряде случаев сопротивление польских войск неизменно отмечали в своих мемуарах генералы вермахта. Поляки, оставшись без государственного руководства, как это не раз бывало в их истории, продолжали сражаться героически, но разрозненно. Можно лишь гадать, к каким результатам это сопротивление могло привести, если бы оно было объединено и организовано в общегосударственном масштабе, если бы правители Польши не бежали так резво из страны, предав армию и народ.
Отнюдь не в оправдание пассивности французского командования в 1939 г. отметим, что для него столь быстрый разгром Польши оказался полной неожиданностью. Военный потенциал Польши обоснованно позволял надеяться на то, что она продержится по меньшей мере 2–3 месяца. Прекращение за две недели организованного сопротивления польских вооружённых сил германскому вторжению было обусловлено исключительно отсутствием у поляков дееспособного высшего руководства.
Но чем было вызвано столь поспешное бегство правителей «Второй Речи Посполитой»? Только ли убеждением в том, что война проиграна? Они не могли не понимать, что своими действиями они усиливают дезорганизацию в стране и ускоряют победу врага.
Поступки польских правящих кругов в августе-сентябре 1939 года нельзя объяснить вне связи со всей предвоенной политикой Польши, шедшей в одном фарватере с гитлеровской Германией. Вторжение вермахта могло казаться им «недоразумением», которое вскоре сменится давно лелеемым совместным походом германских и польских войск на завоевание Украины и Белоруссии. Косвенным подтверждением тому могут служить действия многих польских воинских частей после вступления советских войск на территорию Польши: они пробивались на запад, чтобы сдаться в плен немцам, а не русским!
Ныне среди части поляков популярен историк Павел Вечоркович, сетующий на то, что в 1939 году Гитлер решил уничтожить Польшу, вместо того чтобы вместе с нею начать войну против СССР. Его можно считать рупором настроений, не высказанных открыто польскими государственными деятелями 1939 года.
Соучастие предвоенной Польши в агрессивных планах и действиях гитлеровской Германии в значительной степени определило весь последующий, кровавый для большинства народов Европы ход Второй мировой войны. На скамье подсудимых Нюрнбергского трибунала, по справедливости, рядом с нацистскими военными преступниками должны были сидеть эпигоны Пилсудского. Суд истории над ними уже свершился. Будет ли вынесен им когда-нибудь заочный юридический приговор суда народов, пострадавших от их действий, – русских, украинцев, белорусов, чехов, литовцев, евреев, да и самих поляков, в конце концов?
[1] Р. Пайпс. Русская революция (пер. с англ.). В 3 кн. М., 2005. Кн. 3. С. 116.
[2] Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну? / Под ред. Н. А. Нарочницкой. М., 2009. С. 12.
[3] Ж. Табуи. 20 лет дипломатической борьбы (пер. с фр.). М., 1960. С. 213, 227.
[4] У. Черчилль. История Второй мировой войны (пер. с англ.). В 6 т. М., 1997. Т. 1. С. 152.
[5] Wojna obronna Polski 1939. Warszawa, 1979. S. 138.
[6] М. И. Мельтюхов. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние. М., 2001. С. 245.
[7] Там же.
[8] В. Н. Шунков. Оружие пехоты. 1939–1945. Минск, 1999. С. 397–399.
или создать PDF
0 comments :
Отправить комментарий
Для того, чтобы ответить кому-либо, нажимайте кнопку под автором "Ответить". Дополнительные команды для комментария смотрите наведя мышку на надпись внизу формы комментариев "Теги, допустимые в комментариях".
Тэги, допустимые в комментариях