Рыночная теория себя не оправдала.

Плановая экономика – это вертикально интегрированная система с предопределенным алгоритмом действий (собственно планом). Рыночная – стохастическая система, самоуправляемая, саморегулируемая и при этом включающая в себя необходимо значительный элемент случайности.

   Ранние экономисты-математики считали, что рыночная экономика, хозяйственный механизм которой построен на базе свободного предпринимательства, способна к достижению равновесного состояния, т.е. равенства спроса и предложения.

   В 19-м веке в книге «Исследовании математических принципов теории богатства» А. Курно впервые ошибочно определил и изобразил графически функцию спроса и сформулировал закон спроса.

   Кривая спроса показывает обратную зависимость между продажами и ценами, а закон спроса гласит: «спрос увеличивается при падении цены» (D = f (P), где D – спрос, а P – цена). Но цена определяется, по Курно, как полезностью товара, так и покупательной способностью.

   Рассматривая закономерности ценообразования в различных рыночных режимах, ученый поставил проблему максимизации прибыли. В условиях чистой монополии цена определяется максимумом прибыли монополиста.

   Для определения максимального дохода Курно предлагает сопоставлять функцию дохода и функцию издержек. Монополист получает максимальную прибыль, если производит такой объем продукции, при котором предельные издержки равны предельному доходу.

   В целом математические доказательства А. Курно как бы подкрепляли доктрину laissez faire и сняли проблему анализа социальных отношений в сфере производства.

   А. Курно заложил не только основы теории чистой монополии, но и теории дуополии. Данная конкуренция основана на том, что покупатели назначают цены, а продавцы приспосабливают объем выпускаемой ими продукции к назначенным ценам.

   Причем один из дуополистов самостоятельно оценивает функцию спроса на продукцию и устанавливает ее объем, предназначенный к продаже, при допущении, что объем продукции, выпускаемой конкурентом, остается неизменным.

   С применением математического анализа он доказывал, что дуополисты в конечном счете приходят к равновесной цене, которая в свою очередь будет ниже, чем цена, устанавливаемая при монопольном режиме, но выше, нежели цена при режиме совершенной конкуренции, а объем продукции на монопольном рынке самый низкий, тогда как самый большой объем — при режиме совершенной конкуренции, а промежуточный — на рынке дуополии.

   Уильям Стэнли Джевонс (1835-1882 гг). В «Теории политической экономии» (он не был знаком с теорией Г. Госсена) изложил свой вариант теории предельной полезности.

   Джевонс определяет объект и предмет экономической науки. Объектом его исследований является экономика отдельной страны, представленная суммой индивидуальных хозяйств.

   Предметом – исследование условий получения максимальных потребностей при минимальных затратах, т.е. в центре его исследований потребности индивида. По Джевонсу экономика – это наука, изучающая поведение индивидуумов.

   Джевонс придает приоритетное значение проблеме полезности, т.е. потребления и спроса.

-------------------------------------------
NOTA BENE:
   Джевонс поверхностно обосновал закон убывающей предельной полезности, ошибочно  вывел закон пропорциональности между полезностями и ценами, согласно которому потребитель товаров в нормальном состоянии может покупать такое количество товаров, чтобы отношение между «последними равными полезностями» было равно отношению их цен.
-------------------------------------------

   Допустим, 1 литр молока стоит 9 рублей, а 1 килограмм зерна — 1 рубль.

   Количество молока и зерна, которое купит индивид, должно быть таким, чтобы соотношение предельных полезностей этих товаров было равно 9, т.е. предельная полезность молока должна быть в 9 раза больше, предельной полезности зерна.

   Закон пропорциональности между предельными полезностями и ценами Джевонса записал следующим образом:

   Предельная полезность А / Предельная полезность В = Цена А / Цена В,  или  Предельная полезность А / Цена А = Предельная полезность В / Цена В.

   Отсюда следует, что наилучшее соотношение обмена одного товара на другой достигается тогда, когда оно обратно пропорционально соотношению их предельных полезностей, а полезности соотносятся между собой точно также, как и цены этих товаров.

   Таким образом, цена товаров у Джевонса (как и у всех маржиналистов) определяется только предельными полезностями, издержки же при этом не учитываются, они лишь косвенно влияют на объемы предложения благ (величины а и b на рис. I), от которых зависит их предельная полезность.

   Джевонс формулирует эту цепочку зависимостей так: издержки производства определяют предложение —> предложение определяет последнюю степень полезности —> последняя степень полезности определяет ценность.

   Эта цепочка «растянута» во времени: когда приходит пора определять ценность, предложение уже определено на предыдущем этапе и зафиксировано.

   Таким образом, спрос и предложение не определяют ценность одновременно (Джевонс был знаком с кривыми спроса, но предпочел не использовать их в своем анализе, так как переход от кривой полезности к кривой спроса требует важных допущений, которые он считал нереалистичными).

   Джевонс в теории предложения труда показал, что человеческие усилия обладают положительной ценностью, труд будет предлагаться до тех пор, пока индивидуум ощущает превышение удовлетворенности над неудовлетворенностью.

   Тяготы труда с увеличением продолжительности напряжения сначала снижаются, затем растут, в то время как предельная полезность продукта, производимого трудом, монотонно убывает. На основе этих предположений был построен следующий график:

Предельная полезность
+ a
0 b количество продукта
— c

Тяготы труда
   На графике верхняя кривая показывает убывающую предельную полезность продукта при условии, что приращения продукта происходят благодаря исключительно дополнительному количеству труда на единицу продукта. Нижняя кривая показывает тяготы труда на единицу продукта.

   В случае, когда bс = ba, полезность продукта равна тяготам труда, требуемого для его производства, отсюда количество труда, которое будет предлагаться в состоянии равновесия, выражается 0b единицами продукта.

   Данная модель несовершенна, поскольку не учитывает действительные условия производства, реальное положение на рынке труда, но она является исходным пунктом для более поздних выводов о том, что если тягота труда непосредственно и не влияет на объем его предложения, то совершено очевидно воздействие тяжести труда на выбор рода деятельности и на размер заработной платы и, следовательно, на относительные цены.

   Объединяя уравнения тяготы и полезности с уравнением обмена, Джевонс пришел к выводу относительно условий равновесия распределения труда и соотношений обмена: предельные полезности обмениваемых продуктов относятся так же, как предельная производительность труда, затраченного на их производство, или их предельные издержки.

   Кончилось это печально. В итоге Джевонсом была предложена концепция индексов цен, показывающую зависимость между циклами солнечных пятен и экономической конъюнктурой. В своей софистике он зашел слишком далеко, где стало возможным уже уравновесить все со всем в силу полной беспредметности рассуждений.

   Математическая ошибка в выстраивании стохастических равновесий рыночной модели заключалась в том, что рынок брался как ЗАКРЫТАЯ СИСТЕМА, как динамика ограниченных в закрытой системе факторов. Если это отвергнуть, то любой математик вынужден будет признать, что в ОТКРЫТОЙ СИСТЕМЕ  никакого стохастического (само собой сложившегося) равновесия быть не может.

   Об этом, собственно, и говорит теорема А.Кацмана о возрастании вероятности самораспада системы, пропорциональном возрастанию автономных элементов системы.

   Для широкого читателя это можно объяснить так. Если два элемента системы производили продукта на 2 монеты (мы ведь говорим об экономике, хотя мои расчеты верны для всех наук), то разрушение системы весьма маловероятно. Если элементу 1 предложить 1 монету за блокировку системы, то ему это будет неинтересно. Значит, нужно предлагать 2 монеты, а это равно общей выработке системы.

   Хотя элемент 2 и потеряет свою монеты, в целом на системной выручке это не скажется: система как производила две монеты прибыли, так и дальше их производит. Более того: если сумма «выкупа» будет больше 2-х монет, то общая системная выручка возрастет, несмотря на исключение элемента 2 (это – т.н. раннерыночная оптимизация, когда копигольдеры Англии, ручные ткачи Индии частным порядком вымирали, а система процветала и набирала обороты, взятая в целом).

   Таким образом в нашем варианте система (+1) + (+1) = 2 может саморегулироваться за счет интересов своих элементов. Она не захочет вырабатывать меньше (+2) (вариант +1,Х в качестве элементной частности я не рассматриваю), и потому в любом случае её итог будет не меньше, чем в первоначальном виде.

   Чем выше число элементов, тем меньше шансов на самоподдержание стохастической системы. Если мы возьмем 10 элементов, которые вырабатывают, а затем делят 10 монет, то получим кардинальное противоречие между интересами элемента и системы в целом. Отдельно взятый элемент, сменив (+1) на (+2) имеет возможность (поскольку он вертикально не интегрирован, как в плановой экономике), нанести своим саботажем системе ущерб (-8), т.е. , фактически, разрушить её.

-------------------------------------------
NOTA BENE:
   Парусное судно с его элементом «случаезависимости» при хорошем ветре может, в принципе, обогнать примитивный пароход с его детерминизмом. Но это связано с минимальным количеством элементов (ветер-парус). Невозможно не только математику – даже и просто необразованному человеку, предположить ситуацию при которой ураган, пролетев по кладбищу самолетов, собрал бы новый авиалайнер. Почему же случайность, надувающая паруса – возможна и эффективна, а случайность в роли авиасборщика – неэффективна и невозможна? Дело тут в критической массе автономных элементов, после достижения которой вероятность стохастической системы энергетически функционировать нисходит к нолю.
----------------------------------------

   Общая системная выручка и частный случай отдельного элемента становится категорически противоречивы. Соблазн мелкой частной  прибыли купить себя за колоссальный ущерб системе в целом возрастает по мере усложнения процессов разделения труда. Чем больше элементов – тем меньше доля каждого отдельного элемента в общей выручке, тем колоссальнее разрыв между частной выгодой и общей пользой.

   Поэтому в сложноэлементных взаимосвязанных цепочках саморегулируемость без жесткой вертикальной интеграции, при значительном факторе случайности и свободного выбора каждого из элементов – невозможна. Придется либо ликвидировать свободу элементов, предсказуемо детерменировав их, либо ликвидировать систему, устранив парадокс между интересами элементов и общим интересом, устранив само это понятие общего интереса.

   Монетаристы, придумав теорию ОТРЫТОГО САМОРЕГУЛИРУЕМОГО ОБЩЕСТВА, были не в ладах с точными науками. Дело в том, что саморегулируемой может быть только закрытая система. Её саморегуляция (выход в устойчивое равновесное состояние) будет, по законам энтропии, стабилизацией самого примитивного из вероятных состояний совокупности.

   Но оно – будет. Такова запаянная колба с бульоном у Л.Пастера. Такова банка консервов, ПОКА НЕ ОТКРЫТА. Открытая система (а ведь монетаризмом провозглашено ОТКРЫТОЕ общество) – никогда не придет к устойчивому равновесному состоянию. Оно и возвратится к этому состоянию не сможет после потрясений, что, впрочем, неважно, потому что оно и не придет туда.

   Стохастика (предоставление свободы расклада неодушевленным предметам) возможна только в предельно закрытых системах. Легко доказать математически, что весы рано или поздно уравновесятся, если постоянно перераспределять на них нагрузку ОГРАНИЧЕННОЙ величины. Если мы будем постоянно перекладывать 10 кг, то рано или поздно выровняем весы, уложив на каждую чашу по 5 кг.

   Но если потенциал нагрузки бесконечен (а открытая система это гарантирует – ведь вселенная бесконечна) – то равновесия на весах не наступит НИКОГДА. Неопределенная, переменчивая масса ВСЕГДА будет нарушать их равновесие.

   Конечно же, и колба Пастера загнила, как только он её открыл, и консервная банка загниет, если мы её откроем. Как только стали открытыми системами – прощай, равновесие и саморегулирование!

   Опять же, ТОЛЬКО при низкой элементности недостатки, вносимые в систему фактором случайности могут быть компенсированы за счет иных премуществ. Вообразите двух слесарей, которым требуется для работы гаечный ключ. Один (в плановом режиме) получает сразу нужный. Другому нужно достать нужный ключ из мешка, где он – один нужный – в числе 7.

   В нашей схеме элемент случайности пока не носит роковой характер. В лучшем случае ключ будет вынут с первой попытки, в худшем – с седьмой. Случайность железно, гарантированно укладывается в 10 попыток, не несет в себе катастрофических потерь времени и сил. Если мы удвоим число мешков, в которых нужно искать, то 10 попытками уже не отделаешся. В худшем случае нужный ключ будет найден только с 14 попытки.

   Поэтому при высокой элементности любой системы случайность начинает приобретать катастрофический характер, при чем пропорционально умножению элементов системы.
Александр Соломонович Кацман,
Хадера (Израиль)

Источник