О государственной идеологии России

Для чего человек берется за перо или садится за компьютер? Видимо, для того, чтобы донести до читателя свое понимание той или иной проблемы, убедить в истинности и эвристических возможностях такого ее понимания, Чем проще, доходчивее он это сделает, тем ближе окажется к цели. Не случайно же философы называют простоту одним из субъективных критериев истины.Казалось бы, это самоочевидно и никаких дополнительных доказательств не требует. Но, увы, когда знакомишься с текстами нашей пишущей братии, складывается такое впечатление, что их интересует не столько истина, сколько возможность блеснуть эрудицией, глубиной ума, умением водить пером по бумаге и играть на клавишам компьютера. Невозможно продраться сквозь частокол ученых имен. А язык? Это не родной русский язык, не язык Пушкина и Лескова, Леонова и Шолохова, а какой-то волапюк, диалект неведомого марсианского племени. Словечка в простоте не скажут, все с ужимкой. Невольно закрадывается подозрение, что вся эрудиция автора википедиевского происхождения; что авторитетов, именами которых он разукрасил свою работу, сам он либо вообще не читал, либо читал по методе гоголевского Петрушки, и вся эта «ветошь маскарада» — лексическая и именная — сложит одной-единственной цели: скрыть убогость содержания за темнотой изложения. Что автор, как мифологический Нарцисс, готов любоваться собой в первой же подвернувшейся луже. Прошу понять меня правильно: у меня и в мыслях нет охаивать всех и вся. И все же, все же, все же…

Одна из излюбленных тем сегодня — необходимость разработки государственной идеологии России. Исписаны горы бумаг, истрачены ворохи слов, забиты все интернетовские сайты и блоги. А каков результат? По сути — нулевой. Серьезнейшую, поистине судьбоносную для России проблему превратили в моду. Случайность? Отнюдь, иного и ожидать было нельзя. Если вы беретесь говорить о чем-либо, то нужно, по меньшей мере, знать, о чем вы намерены говорить, т. е. иметь четкое представление о предмете вашего разговора. Нельзя начинать разговор о государственной идеологии России, не имея ясного представления о том, что такое идеология. Это не только требование логики, это требование элементарного здравого смысла.

Есть ли такое представление? Его нет. Идеологию сплошь и рядом отождествляют с мировоззрением. Но ведь это принципиально разные вещи. Мировоззрение — это система взглядов на мир в целом и место человека в этом в мире. Идеология — система взглядов на общественные отношения, которые сложились в стране и мире и свое место в них. Или, более конкретно: это система взглядов, ценностей и ценностных ориентаций, в которой отражены фундаментальные, стратегические интересы социальных общностей — наций, сословий, классов и т. д. Идеология, таким образом, отлична от мировоззрения как по охвату реальности, так и по своему содержанию. Это — особый духовный феномен, обладающий собственным качеством, а потому и не сводимый ни к какой другой форме общественного сознания, ни ко всем им, вместе взятым.

Мировоззрение индифферентно по отношению к социальным группам и общностям. По своей сути и своему содержанию оно внеклассово и интернационально. Оно может быть материалистическим или идеалистическим, атеистическим или религиозным, но не может быть ни русским, ни немецким, ни пролетарским, ни буржуазным. Поэтому религиозного человека или, наоборот, атеиста вы можете встретить и среди немцев, и среди русских; и среди пролетариев, и среди буржуа. Идеология, напротив, всегда имеет классовый и национальный окрас. Националист, равно как и социалист (либерал, демократ) может быть либо русским, либо немецким. Но он не может быть русским и немецким одновременно. Интернациональная идеология — это идеология космополитического сброда, который правит сегодня в мире, навязывая странам и народам свои ценности и стандарты поведения, выдавая их за «общечеловеческие».

Спрашивается, был ли социалистом немец Энгельс? Нелепый вопрос, не правда ли? Но вот что писал этот социалист в преддверии грядущей мировой бойни: 

«Если мы будем держаться вместе, то уж выпроводим и французских преторианцев, и русских «капустников» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч, т.13, с. 635). Вы спросите: а как же Ленин с его лозунгом поражения своего правительства в войне? А Ленин, отвечу я, такой же русский, как я Абрамович. Это — палач русского народа, на руках которого кровь кронштадтских моряков, тамбовских крестьян, сотен тысяч других невинных русских людей, удушенных петлей «военного коммунизма», замученных в застенках ЧК. Русский народ должен быть благодарен грузину Сталину хотя бы уже за то, что он перестрелял «ленинскую гвардию» — эту, по словам У. Черчилля, «шайку необычных личностей Европы и Америки». Пролетарская, как, впрочем, и буржуазная, солидарность, конечно, существуют, но не более, чем солидарность, скажем, между СССР и США в годы Второй мировой войны.

Итак, первое требование: государственная идеология России должна быть русской идеологией, т. е. идеологией, отражающей фундаментальные, стратегические интересы русского народа, русской нации. И это нисколько не противоречит интересам других коренных ее народов. Ибо сохранить себя, свою этническую самобытность они могут только в составе русского национального государства, при условии восстановления и сохранения за русским народом его государствообразующего статуса. Об этом свидетельствуют многовековая история России, в которой все ее нерусские народы жили и развивались «под сенью русских дружеских штыков». Об этом свидетельствует современная мировая политическая практика.

Что выиграли таджики, узбеки, молдаване и другие народы СССР, создав свои «суверенные государства»? Для чего бежали из России? Чтобы бежать сегодня обратно в ту же Россию, влача жалкое существование нелегальных мигрантов и почитать за великое счастье получить в ней если не гражданство, то хотя бы вид на жительство? Нет, кое-кто, конечно, выиграл. Выиграла бывшая республиканская партийная номенклатура, либо образовав «колониальную администрацию» своих «суверенных государств», либо, разграбив народное достояние, став «эффективными собственниками», баями и боярами. А зачастую прибрав к рукам и власть, и собственность. Но речь я веду о народах, а не об отбросах этих народов.

Для чего так стремились к суверенитету литовцы, эстонцы, латыши? Чтобы тут же попасть в Евросоюз, заняв место в его передней? Где сегодня их столь вожделенный суверенитет? Разве не топчут государственные суверенитеты сапоги натовских карателей в Афганистане, Ираке, Ливии? И это пока только цветики. То ли еще будет, как некогда пела вечно молодая Алла Пугачева. То ли еще будет, если мировому кагалу удастся осуществить свою ideefixe о создании «единого мирового экономического пространства», населенного этнически и духовно оскопленными «кочевниками» (Аттали).

Второе требование: государственная идеология России должна быть научной идеологией. Ибо, не будучи сама наукой, идеология может быть как научной, так и ненаучной. Каковы критерии ее научности? Чтобы быть научной, идеология должна удовлетворять двум требованиям: 1) потребности и интересы социальной общности, идеологией которой она является, должны быть верно осознаны; 2) должны быть учтены и иметься в наличии объективные условия, позволяющие эти потребности и интересы реализовать. Отсутствие хотя бы одного из этих условий превращает идеологию в утопию.

Почему двадцатилетние потуги либерал-демократов построить в России «рыночную экономику» закончились полным провалом? Почему получили экономику воровскую, основанную не на законах рынка, а на «понятиях» и коррупции? Конечно, свою роль тут сыграл и субъективный фактор: уникальная безграмотность и непомерно гипертрофированный хватательный рефлекс тех, кто пришел к власти в 1993 году. Эти «элитные» свои качества они передали по наследству и нынешним российским властителям. Но не это главное. Главное состоит в том, что та система экономических отношений, которую пытались и пытаются внедрить в России, противоречит коренным интересам ее народов, прежде всего русского народа. И сколько бы Путин ни разливался соловьем об уже достигнутых успехах России на пути «реформ» и «модернизации» и еще больших успехах, которые ждут Россию в будущие 6 лет под его мудрым руководством, — все это блеф. Просто, по примеру персонажа «Кавказской пленницы», он свою собственную шерсть выдает за государственную.

Не удовлетворяют эти «реформы» и второму требованию идеологии. Нельзя двигаться в будущее, повернувшись к нему афедроном. Хотя человек и творец собственной истории, творит он эту историю не произвольно, не по собственному «хотению и велению», а лишь сообразуя свою деятельность с объективными законами общественного развития. Только в этом случае его деятельность будет и эффективной, и продуктивной. Сегодня видно уже и слепому, что та система экономических отношений, которая доминирует в мире и которую реформаторы пытались экспортировать в Россию, находится в глубочайшем кризисе. И кризис этот обусловлен тем, что она исторически себя изжила. Пытаться вдохнуть в нее новую жизнь все равно, что пытаться оживить покойника. Над чуть ли не ежедневными «саммитами» западных лидеров уже смеются даже куры, зараженные суверенным своим гриппом.

Из сказанного должно быть понятно, на каком пути можно и нужно разрабатывать русскую национальную идеологию, чтобы она удовлетворяла критериям научности, а не осталась недостижимой утопией.

Первое. Необходимо выяснить, каковы истинные потребности и интересы русского народа. На первый взгляд, может представиться, что дело это пустяшное — кто ж не знает своих собственных интересов? Ближайшие, сиюминутные, может быть, и знает (хотя и тут есть вопросы) Но речь-то идет о фундаментальных, стратегических потребностях и интересах. А их осознание — дело неимоверно трудное, сопряженное с немалыми умственными затратами. Возьмите тот же лозунг: «Довольно кормить Кавказ»! То есть, нам предлагают отпустить Кавказ в «свободное плавание». Кажется, и разумно, и справедливо — сколько можно заниматься благотворительностью, отнимая кусок от собственного голодного рта? Но то — на первый взгляд. А если посмотреть глубже, если взглянуть дальше собственного носа? Какие геополитические последствия ожидают Россию в случае, если Кавказ перестанет быть частью России? В особенности в условиях глобальной и все усиливающейся агрессивной экспансии Запада, перекройки мировой политической карты?

Почему императорская Россия упорно и последовательно продвигалась на Кавказ, не считаясь с экономическими и военными издержками? Чтобы полоскать горло мацестовской минеральной водой и нежится на сочинских пляжах? Или любоваться провалом, отремонтированным радениями незабвенного Остапа Бендера? Императорская власть хорошо понимала военно-стратегическое положение Кавказа, его значение для безопасности России. Современным властителям, конечно, наплевать на безопасность России. Хлестаковская легкость в мыслях, с какой «наш президент» ликвидировал российские военные базы на Кубе и во Вьетнаме, утопил станцию «Мир» — нужны ли еще другие тому доказательства? А пожалование в министры обороны любителя крыловских басен и торговца мебельной рухлядью? Старовойтову даже Ельцин не решился назначить военным министром. А разве господа Иванов и Сердюков смыслят в военном деле намного больше, чем Старовойтова? Та хоть глазами стрелять умела. Мне скажут: но ведь и власть за Кавказ? Да, но у нее иная «стратегия». Как говорил Глеб Жеглов, «у нее там лежбище». Кавказ для нее — «черная дыра», в которой бесследно исчезают бюджетные деньги, выделяемые якобы для восстановления Кавказа.

В продолжение темы. Для российского бизнеса, в особенности крупного, Россия — не Родина, а «экономическое пространство». Из этого «пространства» нужно выжать все, что только можно выжать, а деньги спрятать в зарубежных банках. Эти господа убеждены, что именно таков их интерес. Им невдомек, что Западу нужны не они, а их банковские счета, которые он реквизирует при первом же удобном случае. Благо, что юридических оснований для этого более чем достаточно. Ума недостает понять, что интерес того или иного класса государства может быть реализован только в рамках реализации национально-государственного интереса. Что слабая Россия никого не защитит, даже если бы и пожелала это сделать. Мне возразят: а как же Бородин? Но Россия не защитила Бородина, она его выкупила. И выкупила только лишь потому, что Пал Палыч слишком много знал. Начнись серьезное судебное разбирательство, за Бородиным потянулись бы такие ниточки, которые могли удушить многих российских политиков самого высокого ранга.

Второе. Необходимо проанализировать объективные условия — геополитические, экономические, демографические, научно-технические и пр., в которых находится сегодня Россия, чтобы иметь ясное представление о том, как использовать максимально эти условия в ее национально-государственных интересах. Мне уже приходилось писать, что Россия вполне самодостаточна, т. е. обладает полным набором необходимых условий, чтобы эффективно развиваться даже при полной автаркии. Именно этот постулат и должен был положен в основу и ее идеологии, и ее реальной политики. Говоря о русской нации и самодостаточности России, я имею в виду русскую нацию во всех ее ипостасях: великоросской, малоросской, белоросской. Мы — разделенный народ и те геополитические ошметки, на которые разорвала его коммуно-партийная номенклатура, следуя «заветам Ильича», каждый в отдельности, напротив, нежизнеспособны. Они потому и корчатся в агонии сегодня, что перестали быть единым организмом.

Я отнюдь не призываю к автаркии. Но с зарубежьем необходимо сохранить лишь те связи и в том их объеме, которые не противоречат национально-государственным интересам России. Нужно прекратить пустопорожнюю болтовню о глобализующемся мире, требующим якобы от России вхождения в этот мир, дабы не остаться на обочине цивилизации. Во-первых, эта глобализация идет не по объективным законам самого бытия, а по заказу мирового спекулятивно-ростовщического капитала, стремящегося весь мир превратить в одну большую биржу. Во-вторых и именно поэтому этот «проект» терпит полное фиаско. Не замечать этого может только слепой. Одновременно следует, наконец, со всей жесткостью осадить тех, кто пытается вести нашу родословную одни от чингизов, другие — от мифических укров, третьи — от столь же мифических литвинов. Киев — мать городов русских. И этого факта не могут отменить никакие измышления новоявленных этнологов, выстраивающих свои «концепции» не на знании истории, а на собственном невежестве. И… комплексе неполноценности. Если в Белоруссии чиновники додумались ставить памятник Ольгерду, то почему бы Себянину не поставить памятник Чингизхану в Москве? Считать нынешнюю Российскую Федерацию наследницей Империи Чингизхана, а Белоруссию — Великого Княжества Литовского могут лишь те, в ком сидит психология холопа.

Государственную идеологию России нельзя строить на «симулякрах» вроде «традиционное общество», «индустриальное общество», «постиндустриальное (информационное) общество». Все это именно «симулякры», поскольку не несут в себе никакого реального содержания, являясь измышлениями изворотливого холопского ума. Они лишь дезориентируют общественность, уводя от понимания истинных законов общественного развития. Почему я столь непочтительно обращаюсь с этими высокоучеными словесами? Да потому что, будучи теоретическими пустышками, они содержат глубокий идеологический смысл.

Чтобы не быть голословным, перейду на язык конкретики. Спросите у г-на Фурсенко, почему он крушит лучшую в мире русскую классическую систему образования? Как же, она, по его взятому напрокат мнению, не соответствует потребностям нового «информационного общества». Уместно было бы, однако, спросить у этого Песталоцци «века информации»: а кого, собственно, должна готовить эта новая система образования — творца информации или ее потребителя? Или это одно и то же? Зачем этот господин нам голову морочит? Не преувеличивает ли он свои интеллектуальные потенции, полагая, что имеет дело с несмышленышами? Систему образования превратили в «сферу услуг». Услуги, государи вы мои, оказывают в парикмахерских, сапожных мастерских, банях и публичных домах. В школах и вузах — просвещают и воспитывают.

Есть закономерности образовательного процесса, производные от закономерностей функционирования человеческой мысли, и есть педагогическая наука, исследующая эти закономерности на основе анализа и обобщения многовековой практики образования. Поэтому любую новацию в этой важнейшей сфере общественной жизнедеятельности нужно рассматривать прежде всего с позиций педагогической науки, а не какого-то дня — вчерашнего или послезаврашнего. Нельзя смешивать содержание образования с его методологией и методикой. Если эти господа не согласны с такой постановкой вопроса, пусть положат на стол свои дипломы кандидатов и докторов педагогических наук, которыми они обзавелись по случаю, в виду отсутствия в них реального научного наполнения, а сами, взяв хворостину, отправляются пасти гусей.

Не будем, однако, наивны: г-н Фурсенко не напрасно ест свой министерский хлеб с бутербродным маслом. Он знает, что делает, компенсируя недостаток ума и знаний гибкостью позвоночника. Он выполняет «социальный заказ». Выполняя его, он силится превратить головы учеников и студентов в кибернетические устройства, которые можно было бы загрузить нужной ему информацией, а затем извлечь с помощью метода тестирования. Такой человек-робот будет бездумно и безропотно функционировать по любой вложенной в него программе, в том числе и по программе, именуемой системой законодательства. Отныне г-н Грызлов и его думский прайд могут принимать любые законы, не опасаясь, что кто-то усомниться в их мудрости и полезности для «дорогих россиян». Может не беспокоится за исход выборов и Путин, если вдруг надумает баллотироваться в президенты до тех пор, пока Бог не приберет. Распинаясь о «правах человека», эта наглая и циничная публика лишают его главного права — права быть человеком, личностью.

Смешно было бы в чем-то убеждать г-на Фурсенко, тыча ему в нос азы педагогической науки. Он будет отстреливаться до последнего студента, до последнего ученика. Отстреливаться до тех пор, пока не сразит его и его хозяев наша национальная русская снайперская пуля. Знают свое дело и те, кто измышляет вышеуказанные «симулякры». Они тоже выполняют «социальный заказ». На этих поставщиков интеллектуального хлама мне наплевать с высоты большой колокольни. Удручает то, что некоторые национально мыслящие русские люди готовы бежать за ними вприпрыжку. Не подучить бы в итоге вместо русской национально-государственной идеологии некое подобие образовательной программы г-на Фурсенко.

Периодизация человеческой истории, данная Марксом, должна быть скорректирована, а не отброшена. Она доказала свою эвристическую силу, подтверждается и современной общественно-политической практикой. Глобальный системный кризис, в котором пребывает сегодня капиталистический мир, — предвестник и предтеча грядущего века социализма. Но не мирового, не интернационально-космополитического, каким он виделся Марксу и каким видится Зюганову и его партии, а национально-государственного, отвечающего объективной логике исторического процесса.

Тот вектор развития России, который был задан Ельциным и его кагалом с подачи западных доброхотов и сохраняется уже 20, находится в неразрешимом противоречии с ее национально-государственными интересами. Поэтому вопрос сегодня стоит так: либо российское общество похоронит нынешнюю клептократию, либо она похоронит Россию. Лозунгу нынешних властей «Грабь созданное чужим трудом!», мы должны противопоставить свой лозунг: «Россия — неделимая, национальная и независимая»!

Валентин Леонидович Аулов,
доктор философских наук, профессор
Минск
Источник