Тайное и явное: как начиналась реактивная эра

ГЕННАДИЙ КОСТЫРЧЕНКО
доктор исторических наук

История «авиационного дела»*.

Выступая 9 февраля 1946 года на собрании избирателей по случаю предстоявших выборов в Верховный Совет СССР, Сталин, подводя итоги минувшей войны и говоря о том, как проявила себя советская система, вдруг неожиданно уже в конце своей речи заявил: «Говорят, что победителей не судят (весёлое оживление, аплодисменты), что их не следует критиковать, не следует проверять. Это неверно. Победителей можно и нужно судить (оживлённые возгласы, аплодисменты), можно и нужно критиковать и

проверять. Это полезно не только для дела, но и для самих победителей (одобрительные возгласы, аплодисменты), меньше будет зазнайства, больше будет скромности (оживлённые возгласы, аплодисменты)»[1].

Когда Сталин произносил эти фразы, уже вовсю шло тайное следствие по «авиационному делу», которому суждено было инициировать новый виток номенклатурной чистки.

Чтобы объективно оценить эту акцию, необходимо правильно определить причины её возникновения и главных вдохновителей. Именно благодаря такому «обращению к истокам» удалось установить, что это «дело» подспудно начало вызревать с лета 1945 года, а одним из его инспираторов выступил Василий Сталин (1921-1962). Сын вождя давно интриговал против командующего ВВС А. А. Новикова (1900-1976), с которым вступил в конфликт ещё в мае 1943 года, когда по представлению того был «за пьянку и разгул» снят отцом как Верховным главнокомандующим с поста командира истребительного полка[2].

Оказавшись надолго в опале, Василий Сталин, дабы вновь обрести благорасположение отца, в августе 1945 года письменно доложил тому, что в авиационных строевых частях «бьётся много летчиков», а происходит это-де потому, что командование ВВС принимает от авиапромышленности дефектные истребители Як–9. Сигнал этот Сталин расценил как проявление бдительности со стороны остепенившегося сына и после долгого перерыва решился на встречу с ним.

Их свидание произошло в Германии, куда И. В. Сталин прибыл на Потсдамскую конференцию и где полковник В. И. Сталин находился, командуя расквартированной там 286-й истребительной авиадивизией. В ходе состоявшейся беседы Василий дополнительно поведал отцу, что Новиков утаивал от руководства страны факт произошедшего к концу войны опережения Германией Советского Союза в развитии реактивной авиации.

Заинтригованный услышанным, И. В. Сталин, тем не менее, никаких серьёзных мер тогда не предпринял. Он, очевидно, воспринял рассказ сына как информацию к размышлению, требовавшую перепроверки. Да и поскольку война на Дальнем Востоке ещё продолжалась, «трогать» руководство ВВС было пока рискованно. Вот почему 24 августа 1945 года ГКО хотя и объявил Новикову выговор «за невнимательное отношение к… сигналам о серьёзных дефектах самолета Як–9 с мотором ВК–107А…», 8 сентября он же за вклад советской боевой авиации в разгром Японии был награжден второй Золотой Звездой Героя Советского Союза[3].

Дабы усилить давление на отца, Василий Сталин решил подкрепить выдвинутые против Новикова обвинения мнением авторитетного авиаконструктора А. С. Яковлева (1906−1989). Поскольку интересы В. Сталина и Яковлева во многом совпадали (последний давно конфликтовал с наркомом авиапромышленности Шахуриным и добивался его смещения), то они стали действовать вместе. 6 сентября 1945 года Яковлев направил И. В. Сталину записку, в которой, выразив «серьёзную тревогу» по поводу отставания СССР от США в развитии реактивной и дальней авиации, обвинил по сути в нём главу Народного комиссариата авиационной промышленности (НКАП)[4]. 

На этот демарш Яковлев, видимо, решился, добиваясь решающей поддержки государством своей инициативной разработки оригинального реактивного истребителя. На это его толкнуло и то обстоятельство, что против этого проекта активно выступал Шахурин, который намеревался адаптировать к серийному производству в СССР трофейный реактивный Ме–262. Сталин, таким образом, оказался перед непростым выбором между двумя альтернативами послевоенного развития отечественного самолётостроения. Не решившись на немедленное реагирование, он взял тайм-аут на обдумывание столь серьёзной ситуации, благо, в начале октября ему предстояло отбыть в отпуск.

Отдыхая в Сочи, Сталин как ни в чём не бывало общался с находившимся там Шахуриным, даже выказывал тому благорасположение[5], ничем не дав почувствовать, что по сути решает его дальнейшую судьбу.

Возвратившись 17 декабря 1945 года в столицу, Сталин уже на следующий день вызвал в Кремль Шахурина и Яковлева. Более часа продолжался между ними тот решающий разговор, в ходе которого вождь решительно высказался за развитие собственной реактивной авиации, то есть дал добро на проекты Яковлева (Як–15) и А. И. Микояна (МиГ–9). Шахурин, до того, видимо, надеявшийся, что Сталин поддержит его (как это было в аналогичной ситуации 1944 года, когда вождь вопреки настояниям А. Н. Туполева потребовал создать «клон» американской «суперкрепости» B–29 в виде бомбардировщика Ту–4), оказался таким образом в проигрыше, и его отставка стала вопросом времени.

29 декабря Сталин на первом за продолжительное время очном заседании Политбюро предложил отстранить Шахурина от занимаемой должности. Примечательно, что накануне вечером Сталин почти полтора часа с глазу на глаз вновь беседовал в Кремле с Яковлевым[6].

Уже 30-го новым руководителем отрасли утвердили М. В. Хруничева (1901-1961)[7]. Одновременно учреждалась комиссия по приёму-передаче дел по НКАП в составе Маленкова (председатель), А. А. Жданова (1896-1948), Хруничева и Яковлева. Как вспоминал потом С. М. Сандлер, участвовавший в работе комиссии, самыми резкими на её заседаниях были выступления Яковлева, который главным образом и «гробил» Шахурина[8].

Первоначально в целях обоснования отставки Шахурина в ход было пущено обвинение в махинациях с трофейным имуществом, тогда широко использовавшееся Сталиным в номенклатурных разборках. 9 января Оргбюро ЦК приняло постановление «О недостойном поведении Шахурина А. И.», в котором бывшему наркому инкриминировалось присвоение семи вывезенных из Германии легковых автомобилей. 13 января Политбюро утвердило постановление СНК СССР о назначении заместителей нового наркома Хруничева, а также его первого заместителя по опытно-конструкторской и научно-исследовательской работе, коим стал Яковлев[9]. 

Тем временем «авиационное дело» набирало обороты. Руководить следствием, призванным вскрыть существовавший, как казалось Сталину, аппаратный с элементами коррупции сговор за его спиной, тот доверил не Берии[10] (не подошёл из-за близости к «шефу авиации» Маленкову), не тем более ставленнику Берии наркому госбезопасности В. Н. Меркулову (1895-1953), а поручил «размотать» это дело начальнику Главного управления контрразведки «Смерш» Наркомата обороны СССР В. С. Абакумову (1908-1954). Произошло это ещё сразу по возвращении Сталина из Сочи в Москву. Именно для этого он 17 декабря 1945 года и вызвал Абакумова в Кремль.

Первые важные показания по «делу» были добыты в ходе «острых» с применением физического воздействия допросов командующего ВВС Дальневосточного военного округа маршала авиации С. А. Худякова (1902-1950), который был арестован 14 декабря и первоначально обвинялся в хищении трофейного имущества, сокрытии настоящего имени (А. А. Ханферянц), былых связях с армянскими националистами (дашнаками) и шпионаже в пользу англичан. Однако в феврале 1946 года от Худякова потребовали компромат уже на Шахурина и руководителей ВВС. Случилось это после того, как обвинительный материал, представленный тогда на них Абакумовым[11], Сталин счёл легковесным и «не тянувшим» аресты подозреваемых и потребовал более убедительных доказательства их вины.

Опасаясь, что Шахурина сможет вывести из-под удара номенклатурная солидарность, Сталин 23 февраля распорядился через Политбюро «снять немедленно с работы» заведующих отделами самолётостроения и моторостроения Управления кадров ЦК ВКП (б) А. В. Будникова и Г. М. Григорьяна, поскольку те-де сами «несут ответственность за неустройство в Наркомате авиации»[12].

Между тем, 2 марта было распубликовано сообщение о присвоении Василию Сталину генеральского звания. Впрочем, уже 18 марта это повышение было как бы «уравновешено» избранием в Политбюро покровителя Шахурина Маленкова, которого 22 марта к тому же утвердили главой комиссии по постройке на заводе №22 (Казань) Ту–4 - стратегического бомбардировщика, способного нести атомное оружие. А 29 марта и самого бывшего наркома назначили заместителем председателя Совета Министров РСФСР[13].

Казалось, что на этом чёрная полоса в карьере Шахурина закончилась, однако эти номенклатурные перемещения были лишь отвлекающим маневром. Получив от Абакумова новые данные о «преступной деятельности» Шахурина, Сталин 7 апреля дал согласие на его арест. В тот же день за решёткой оказались упомянутые Будников и Григорьян, а также главный инженер и начальник НИИ ВВС А. К. Репин (1903-1976), член военного совета ВВС Н. С. Шиманов (1901-1972), начальник главного управления заказов ВВС Н. П. Селезнёв.

В ходе допросов Шахурина всплыла и старая история о трагической гибели его 15-летнего сына Володи. Произошла она 3 июня 1943 года. Тогда Володя застрелил на лестнице Большого Каменного моста дочь известного дипломата К. А. Уманского (1902−1945) Нину и потом смертельно ранил себя самого. С этой девушкой он вместе учился в школе №175 для детей высшей номенклатуры и питал к ней сильное романтическое чувство. Роковые выстрелы стали следствием того, что сын наркома глубоко переживал предстоящую разлуку с Ниной, которая вскоре должна была уехать в Мексику, куда её отец получил назначение в качестве посла. 

Первоначально расследованием этого наделавшего немало шума происшествия занимался начальник следственного отдела Прокуратуры СССР Л. Р. Шейнин. Он установил, что орудием убийства послужил «Вальтер», переданный Володе его другом Вано Микояном. Шейнин интерпретировал этот инцидент как трагическую случайность, не обнаружив в нём признаков политического заговора. Однако жена наркома А. И. Шахурина С. М. Лурье утверждала, что имела место провокация гестапо, чьи агенты якобы осуществили теракт в центре Москвы. И хотя в действительности ничего подобного не подтвердилось, «политика», тем не менее, странным образом присутствовала в этом деле. Согласно изъятому при обыске дневнику Володи Шахурина, он и сыновья А. И. Микояна, А. С. Аллилуевой, хирурга А. Н. Бакулева, отпрыски других представителей советской элиты, а также племянник американского бизнесмена А. Хаммера создали тайную организацию «Четвёртый рейх». Начитавшись «Mein Kampf» (русский перевод книги А. Гитлера был распространён по указанию Сталина в узком кругу советских руководителей и хранился в их домашних библиотеках), они сформировали «теневое правительство» (во главе с В. Шахуриным), величая друг друга «рейхсфюрерами» и «группенфюрерами». Вот почему расследованием в конце концов занялись органы госбезопасности. Всего по этому скандальному делу, которое власти предпочли не предавать гласности, были арестованы восемь юношей, которых потом на один год выслали в разные области СССР − на Урал, в Сибирь и Среднюю Азию[14].

…11 апреля 1946 года Сталин своим письмом (с приложенной подборкой показаний арестованных) известил членов и кандидатов в члены Политбюро, секретарей ЦК, руководство Вооружённых сил и авиационной промышленности о разоблачении крупного антигосударственного заговора, в результате которого в годы войны «фронт получал недоброкачественные самолёты... и расплачивались за это своей кровью наши лётчики»[15]. 

Последним под стражу взяли 23 апреля командующего ВВС А. А. Новикова. Получив вскоре от Абакумова протоколы с «признаниями» Шахурина, Новикова и Шиманова о том, что Маленков, зная в годы войны о непорядках в авиации, не сигнализировал о них в ЦК ВКП (б), Сталин 4 мая провёл через Политбюро решение о выводе Маленкова из Секретариата ЦК, мотивировав эту отставку тем, что тот «как шеф над авиационной промышленностью и по приёмке самолётов - над военно-воздушными силами, морально отвечает за те безобразия, которые вскрыты в работе этих ведомств (выпуск и приёмка недоброкачественных самолётов)...»[16].

Однако это постановление, использованное Сталиным как формальный предлог для атаки на властные позиции ВПК, не было исчерпывающим. В нём по соображениям особой секретности ничего не говорилось о приписывавшейся руководству НКАП вине за провал в области создания реактивной авиации, в чём СССР значительно опередили Германия и США. Ещё в принятом 26 февраля 1946 года закрытом постановлении СНК СССР «О работе Наркомата авиационной промышленности» подчеркивалось: «Наркомавиапром допустил серьёзное отставание в развитии новой авиационной техники... особенно... в деле создания реактивной техники». Недовольство Сталина было столь велико, что даже спустя пять лет он, выступая 30 апреля 1951 года перед руководителями оборонной промышленности, припомнил: «Шахурин и Новиков ведомственные интересы ставили выше государственных, загубили дело и после них пришлось много работать, чтобы наладить производство реактивных самолётов»[17].

13 мая Сталин, как бы предоставляя возможность Маленкову делом искупить прошлые ошибки, назначил его председателем вновь созданного Специального комитета по реактивной технике (Комитет №2).

Между тем, став 4 мая министром госбезопасности СССР, Абакумов завершил вскоре разбирательство по «авиационному делу». Уже 10 мая по нему прошло первое заседание военной коллегии Верховного суда СССР. А на следующий день был вынесен приговор, по которому Шахурин как главный обвиняемый получил семь, а остальные осуждённые - от шести до двух лет лишения свободы с конфискацией личного имущества.

На волю Шахурин, перенёсший в заключении инфаркт, вышел только после смерти Сталина, в мае 1953 года. А в июне он и другие осуждённые по «авиационному делу» были реабилитированы и полностью восстановлены в правах[18].

Примечательно, что Яковлев, явно ощущая на себе подспудное корпоративное недоброжелательство в связи с участием в «авиационном деле», поспешил уйти в тень. Уже 9 июля 1946 года Сталин, внемля резонам главного конструктора о необходимости сосредоточиться на создании новых самолётов, освободил его от должности замминистра авиационной промышленности[19].

Омрачив победный триумф авиастроителей, «авиационное дело», нося, в общем-то, верхушечный, показательно-устрашающий характер и будучи предпринятым в основном для «острастки» высшего, наиболее коррупциогенного слоя бюрократии, не оказало сколько-нибудь существенного негативного влияния на послевоенное развитие отечественного авиапроизводства и авиации, вступившей в новую реактивную эру.

---

* Начиная с середины 1990-х гг. послевоенное «авиационное дело» стало именоваться в некоторых публикациях и «делом авиаторов» (Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти 19451991. Изд. 2.  Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. С. 35). Думается, такое название не совсем корректно, поскольку оно ещё раньше закрепилось за аналогичной акцией 19411942 гг., жертвами которой стали преимущественно руководящие деятели ВВС конца 1930-х  начала 1940-х гг. (А. Д. Локтионов, К. М. Гусев, П. В. Рычагов, И. И. Проскуров, Я. В. Смушкевич, А. И. Филин, Ф. К. Арженухин, Г. М. Штерн и др.).

[1] Ленин В. И., Сталин И. В. О социалистическом государстве и советской демократии. М., 1947. С. 656.

[2] Приказ наркома обороны СССР от 26 мая 1943 г. (Архив Президента РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 1557. Л. 2–3. Иосиф Сталин в объятиях семьи. Из личного архива. М.: «Родина», 1993. C. 91–92).

[3] Иосиф Сталин в объятиях семьи. C. 122, 149. Тайна «авиационного дела» / Публ. док. И. Н. Косенко // Военно-исторический журнал. 1994. №6. С. 57. Аллилуев В. Ф. Хроника одной семьи: Аллилуевы-Сталин. - М.: Молодая гвардия, 1995. С. 57.

[4] РГАЭ. Ф. 8044. Оп. 1. Д. 1643. Л. 88.

[5] На торжестве по случаю 70-летия М. И. Калинина (1875-1946), устроенном в начале ноября 1945 г. на даче юбиляра у горы Малый Ахун, Сталин был подчёркнуто приветлив с приглашённым на этот приём Шахуриным. Более того, когда спустя несколько дней нарком возвращался в Москву, Сталин поручил своему секретарю А. Н. Поскребышеву проводить его до железнодорожного вокзала (свидетельство замминистра авиапромышленности С. М. Сандлера. Магнитозапись 2 июля 1993 г. Архив автора.).

[6] Яковлев А. С. Цель жизни. - М.: Политиздат, 1987. (Яковлев А. С.). С. 362–363. Свидетельство А. А. Щербакова (Авиация и космонавтика. 1999. Сент. С. 45). На приёме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И. В. Сталиным (1924-1953 гг.). Справочник / Науч. ред. А. А. Чернобаев. - М.: Новый хронограф, 2008 (www.lost-empire.ru). (На приёме у Сталина).

[7] Хруничев до 1942 г. был заместителем Шахурина, а потом первым замнаркома боеприпасов; с 15 марта 1946 г. в связи с переименованием наркоматов в министерства стал министром авиапромышленности.

[8] Свидетельство замминистра авиапромышленности С. М. Сандлера. Магнитозапись 2 июля1993 г. Архив автора. 

[9] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1055. Л. 5, 71-72. Оп. 116. Д. 244. Л. 6. На приёме у Сталина.

[10] 29 декабря 1945 г. Берия был устранён с поста наркома внутренних дел в связи «c перегруженностью… другой центральной работой» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1054. Л. 3).

[11] Шахурину и руководителям ВВС инкриминировалось следующее: вступив друг с другом в преступный сговор, они при потворстве кураторов из аппарата ЦК ВКП (б) в течение предшествовавших 3,5 лет оснащали военно-воздушные части бракованной авиатехникой, что сорвало 45 тыс. боевых вылетов и привело к 756 авариям и 305 катастрофам самолетов. (Турченко С. 1946 год: дело главкома ВВС и наркомавиапрома СССР - www.pravo.ru/process/view/13001/).

[12] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 1056. Л. 24.

[13] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 116. Д. 254. Л. 1. Д. 1057. Л. 16. 

[14] Подробно см.: Терехов А. М. Каменный мост. − М.: АСТ, 2010.

[15] Пихоя Р. Г. Советский Союз: история власти 1945-1991.- Новосибирск, 2000. С. 35–36.

[16] Политбюро ЦК ВКП (б) и Совет Министров СССР. 1945-1953 / Сост. О. В. Хлевнюк, Л. А. Роговая и др. - М.: РОССПЭН, 2002. С. 205–206. Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС и другие материалы. В 3-х тт. Т. 1. С. 51.

[17] РГАЭ. Ф. 8044. Оп. 1. Д. 1371. Л. 15–16. Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е годы. Темпы экономического роста, структура, организация производства и управления. – М.: РОССПЭН, 1996. С. 238–239.

[18] Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы. (Россия. ХХ век. Документы) / Сост. В.П.Наумов, Ю.В.Сигачев. - М.: МФД, 1999. С. 52–56, 59–61.

[19] Яковлев А. С. С. 387

Источник