Ура красным ! What’s left

[Стефен Гауенс, 19 октября 2004, сокр.]

К концу 80-х контрреволюция затопила Восточную Европу и Михаил Горбачев был занят демонтажом опорных колонн советского социализма. Наивно, слепо, тупо некоторые ожидали, что это разрушение приведет их к процветающему потребительскому обществу, в котором советские люди, с банковскими счетами,

переполненными огромными зарплатами от новой работы, полученной в результате процветающей рыночной экономики, заполнят нарядные, шикарные торговые центры, дабы очистить полки, ломящиеся от товаров. Другие воображали себе новую эру расцвета демократии и расширения гражданских свобод, сочетающихся с общественной собственностью на основные средства производства, хотя такая модель явно имела больше общего с чистой фантазией, чем с суровой реальностью.

Разумеется, ничто из этих великих обещаний контрреволюции не было исполнено. Хотя в то время конец социализма в Восточной Европе и СССР объявлялся, и не в последнюю очередь - левыми интеллектуалами США - великой победой человечества, более чем десятилетие спустя ясно, что особенно праздновать нечего. Разрушение социализма было, говоря коротко, катастрофой, грандиозным жульничеством, которое не просто не выполнило ничего из обещанного, но и нанесло непоправимый ущерб, и не только в бывших соцстранах, но и на Западе. Бесчисленные миллионы людей впали в нищету, империализм получил свободу рук, и зарплаты западных рабочих оказались под угрозой усилившейся конкуренции за рабочие места в результате наплыва безработных из бывших соцстран, где не работать недавно считалось неприличным. Несчетные голоса из России, Румынии, Восточной Германии и отовсюду оплакивают то, что было украдено у них - и у всего человечества: мы жили лучше при социализме, у нас была работа, у нас была уверенность. И угроза перевода производства в Восточную Европу - с низкой зарплатой и высокой безработицей - вынуждает западных рабочих соглашаться на более длинный рабочий день, более низкую оплату труда и урезание пенсий и пособий. Сейчас они ведут безнадежные арьегардные бои, где победы можно посчитать по пальцам, а поражений не счесть. Им тоже раньше жилось лучше.

Но это - только часть картины. Для других - инвесторов и корпораций , получивших новые рынки и возможности извлекать прибыли и пожинать плоды низких цен на рабсилу, свержение социализма и в самом деле - повод для празднования. Точно так же довольны феодальные и капиталистические недобитки довоенных времен, чьи поместья и заводы вернулись к ним. Но они составляют меньшинство. Почему остальные должны праздновать свое ограбление?

Растущая конкуренция уже заставила рабочих Даймлер Крайслер, Томас Кук и других работать дольше, и в некоторых случаях - за меньшую плату, только бы удержать рабочие места от перевода в Чехию, Словакию и другие бывшие соцстраны, которые, при красных не имели безработицы. Больше рабсилы за меньшую плату - приятный результат для корпоративного класса, и оказался как раз таким же, как и при власти фашистов в Германии и Италии, когда те выполняли волю капиталистов в 30-е годы. Конечно, способы были другие, но антикоммунизм Муссолини и Гитлера в руках их современных наследников оказался так же полезен для тех же реакционных целей. Никто из отданных на милость наемного труда - включая рабочих США - не должен радоваться концу коммунизма.

Может быть, некоторые не поняли, что их ограбили. И может, некотрых и впрямь не ограбили. Например, радикальный американский историк Ховард Зинн (анархист -пер.), который, вместе с другими видными левыми интеллектуалами, приветствовал свержение коммунизма с восторгом. Я не меньше других восхищался его книгами, статьями и деятельностью активиста, хотя и привык воспринимать его ярый антикоммунизм как обычный для левых интеллектуалов США. Не удивительно, что в месте, столь враждебном коммунистической идее, выпячивание своего антикоммунизма было средством привлечь внимание и обезопасить свою репутации среди более широкой (и яростно антикоммунистической) публики.

Но возможна и другая причина антикоммунизма тех, чьи политические взгляды подвергали их упрекам в недостаточной ненависти к коммунизму (а значит в том, что у них есть рога). Диссиденты в своем обществе, они естественно отождествляли себя с диссидентами в других местах - и прокапиталистическая, и антисоциалистическая пропаганда Запада, разумеется, объявляла диссидентов в соцстранах героями, особенно тех, кто был в тюрьме, лишен возможности высказаться и вообще угнетен государством. Для таких людей нарушение гражданских свобод где бы то ни было были особенно заметны потому, что подобная участь была бы крайне чувствительна для них самих. По сравнению с этим, достижения красных в предоставлении скромного достатка и экономической безопасности для всех, хотя и признавались чисто теоретически своего рода положительным явлением, гораздо меньше занимали тех, кто имел постоянный доход, уважение окружающих и достаточно читателей и слушателей на лекциях. Им не приходилось рыться в мусорных кучах в поисках угольных отбросов, чтобы хоть как-то выжить. Некоторым приходится.

Кэрол -14 лет и ее сестра Алина -12 лет каждый день тащатся к свалке, куда выбрасывают промышленные отходы нескольких предприятий, на окраине Светохловице в бывшей социалистической Польше. Там, вместе с отцом они ищут металлолом и отходы угля, что угодно, чтобы выручить несколько долларов на еду. «При коммунизме жилось лучше», говорит сорокадевятилетний отец Кэрол, повторяя то, что звучит снова и снова, и не только в Польше, но и по всем бывшим соцстранам Восточной Европы и бывшего СССР. «Я работал на одном предприятии 25 лет и теперь я не могу найти работу - какую угодно работу. Они хотят только молодых и высококвалифицированных работников». Как пишет Густав Молнэр - политический аналитик института Ласло Телеки - «реальность такова, что когда приходят иностранные фирмы, они нанимают только тех, кто моложе 30. Значит, половина населения - вне игры.» Это может быть полезно для главы «приход» в конторских книгах ТНК - и свержение социализма может быть приятным мыслительным результатом для сытых, хорошо устроившихся бостонских интеллектуалов - но вряд ли это подходит тем полякам, которые должны копаться в горах отходов или подохнуть. При социализме «для каждого всегда была работа.» И жилье, бесплатное образование, здравоохранение. Так почему же Ховард Зинн так счастлив падением коммунизма?

Некоторым, правда, повезло больше. Вацлав Гавел, чешский драматург ставший президентом -выходец из видной и антисоциалистической пражской семьи. Отец его был богатый владелец недвижимости, приложивший руку к немалому количеству пражских построек. Одной из них был Дворец Люцерна - «центр развлечений с магазинами, театрами, кинотеатрами, ночными клубами, ресторанами и танцевальными залами.» Это место стало популярным среди нуворишей, включая молодого Гавела, который, воспитанный в роскоши, привыкший к машине с личным шофером, «провел юные годы на мраморных полах Люцерны». И тут произошла трагедия - то есть, с точки зрения Гавела. Красные экспроприировали Люцерну и другую недвижимость. Эти здания служили благу общества, вместо того, чтобы снабжать молодого Гавела добавочными слугами. Сорок лет спустя Гавел-президент - ныне прославляемый по всей Европе как борец за свободу мысли - руководил массовым возвращением национализированной собственности, включая Люцерну и прочие семейные ценности. В качестве бизнеса антикоммунизм Гавела оказался весьма прибыльным. Так защитник ли он свободы мысли, или балованный наследник богачей, со шкурными интересами в свержении социализма?

http://rk.org.ua/rk/36/565_1.php