ДИАЛОГ с Сергеем Алексашенко. Нефть - угроза мировой экономике?

Нефть - угроза мировой экономике?

"Арабские революции" в странах Ближнего Востока и Северной Африки привели к кризису на рынке и заставили взлететь нефтяные котировки до уровней в $120 за баррель. Нефтяные кризисы, последовавшие за эмбарго 1973г. и революцией в Иране в 1979г. приводили к экономическим рецессиям. Взлет нефтяных цен в середине 2008г. стал еще одним шагом к углублению последнего глобального кризиса. Вслед за ростом цен на нефть растут издержки и инфляция, что бьет по потребителям. Приведет ли рост нефтяных котировок к экономическому спаду в мировой экономике?

С.Алексашенко: Добрый день! Вы смотрите программу «Диалог с Сергеем Алексашенко» на телеканале РБК-ТВ. И говорить мы сегодня будем о самом главном в нашей жизни. Вы, наверное, уже догадались, что это нефть. Мне кажется, что в стране уже не осталось человека, который бы ни понимал, что наше благополучие зависит от нефти. Но боюсь, что не все понимают - насколько. Более 40% доходов федерального бюджета - это доходы от нефти. Более 55% российского экспорта - это нефть и нефтепродукты. И стоит ценам на нефть уйти чуть-чуть вверх - мы себя чувствуем хорошо, в стране все замечательно. Стоит ценам опуститься - у нас все плохо и курс рубля летит вниз. Понятно, что Россия зависит от того, что происходит в мире. Мировой рынок нефти - один из наиболее сложных, наиболее непредсказуемых, наиболее крупных. За последние годы доля торговли нефтью составляет 10% мировой торговли вообще.

И сегодня на эту тему, на тему того, что происходит на рынке нефти, какие тенденции там наблюдаются, как влияют растущие цены на нефть на мировую экономику, мы будем разговаривать с Владимиром Дребенцовым, главным экономистом группы ВР по России и СНГ. Владимира в качестве собеседника мы выбрали неслучайно. Группа BP отличается не только тем, что она является активным инвестором в России, это такая уникальная компания, которая уже 60 лет выпускает статистический обзор рынка нефти. Это уникальный продукт, на который ссылаются все специалисты, которые работают в этом секторе. Насколько я понимаю, Владимир тоже активно участвует в этой работе. Он нам сегодня не будет рассказывать о тех выводах, которые будут там содержаться, но косвенно мы, наверное, узнаем, что происходит в мире.

Итак, Владимир, в последнем годовом обзоре МВФ, выпущенном буквально несколько недель назад, есть специальная глава «Дефицит нефти» -  влияние на рост и глобальные дисбалансы. В этом докладе звучит парадоксальный вывод, который я раньше для себя не отслеживал, даже, честно говоря, мне в голову такое не приходило. Специалисты МВФ говорят, что в мировой экономике эластичность потребления нефти по цене на нефть крайне низка, они оценивают ее в 0,02%. И говорят, что если цена на нефть в мире будет расти на 10% ежегодно в течение 20 лет, то это приведет к снижению спроса на нефть на 0,7% . Что за парадокс?

В.Дребенцов: Ну, я не думаю, что это можно причислить к парадоксам. Дело в том, что нефть - это еще не очень хорошо заменяемый продукт в тех областях, где она в основном применяется. Известно, что большая часть нефти используется на транспорте, и до сих пор достойной альтернативы, пригодной для широкомасштабного использования, человечество просто не изобрело. Поэтому до тех пор, пока человечеству нужна нефть как основной источник для моторного топлива, эластичность будет достаточно низка.

С.Алексашенко: То есть весь вред от автомобилей. Мы сами создаем себе проблему.

В.Дребенцов: Нет, это не проблема, это развитие.

С.Алексашенко: Ну как не проблема? Растет цена на нефть, растет цена на бензин. По последним опросам в Великобритании уже 52% англичан готовы сокращать количество поездок магазины, потому что они хотят экономить на бензине.

В.Дребенцов: Это правда. В странах, причем в основном не в европейских странах, а в США, достаточно быстро происходит эффект сокращения спроса при росте цен на моторное топливо, прежде всего на бензин, на дизельное топливо. В соединенных Штатах эффект гораздо более прямой, потому что доля налогов в цене ниже, поэтому гораздо быстрее переходи эффект повышения мировых цен на нефть на то, как это чувствует потребитель. И люди действительно начинают меньше ездить или сокращать расстояние своих поездок. Это нормальный эффект, это балансирование спроса и предложения. Я бы сказал, что со стороны спроса особых проблем для рынка нефти нет. Я думаю, что специфика и проблема рынка нефти состоят в том, что предложение не очень чувствительно к изменениям.

С.Алексашенко: Мы вернемся к предложению. Я хочу сначала со стороны спроса... Сотрудники МВФ - я не помню, чтобы они когда-то так глубоко анализировали рынок нефти - не очень боятся растущих цен на нефть. Они считают, что эффект на мировую экономику, конечно, будет, будет сдерживающим, но не столь страшным, как нам казалось. Они считают, что такой умеренный рост цен со скоростью 5-7% в год  ни к чему страшному не приведет.

В.Дребенцов: Давайте поговорим об экономике и о влиянии на нее цен на нефть. Если можно показать первый слайд, он как раз продемонстрирует, что эффект повышения цен весьма различен для разных стран. Здесь две колонки, которые показывают, как потребление нефти в странах-импортерах зависит от собственного производства и от того, что приходится импортировать. Ясно, что эффект на экономику складывается из двух компонентов. Первое - это насколько экономика энергоемкая. По этому показателю все развивающиеся рынки - Китай, Индия - проигрывают развитым странам, потому что они гораздо более энергоемкие, их экономика гораздо более чувствительна к повышению цен на нефть. И второе: эффект зависит от того, сколько стране приходится импортировать.

С.Алексашенко: Но ведь для потребителя в Америке все равно - нефть американская или импортированная.

В.Дребенцов: Это правда. Но для экономики в целом эффект различается. По нашим расчетам, повышение цены нефти на 10 долларов за баррель ведет к увеличению стоимости импорта где-то на 0,5% в Индии и на 0,24-0,26% ВВП в Евросоюзе или США. Это как раз результирующая от влияния нефти на экономику страны по доле ВВП.

С.Алексашенко: То есть получается, что быстро растущие, развивающиеся страны зависят от нефти гораздо выше.  Собственно говоря, США уже ведь лет 10 растут и развиваются, снижая потребление нефти.

В.Дребенцов: Не 10, этот год будет, скорее всего, шестым. В прошлом году, оно, кстати, временно выросло. В принципе - да: еще до кризиса 5 лет подряд сокращалось потребление.

С.Алексашенко: А Европа подходит к этой стадии.

В.Дребенцов: Европа тоже сокращает. Все развитые страны - ОЭСР в целом -  уже сокращают потребление нефти в абсолютном выражении 5 лет.

С.Алексашенко: То есть основной спрос - это Китай, Индия и развивающиеся страны.

В.Дребенцов: Совершенно верно. Тем не менее, еще важно другое соображение, как повышение цен на нефть влияет на экономику. На следующем слайде мы видим, что часть стран-импортеров нефти сумела компенсировать свой возросший импорт нефти в стоимостном выражении увеличением своего экспорта в страны-нефтеэкспортеры. На слайде показано, что Индия, Китай, Европейский Союз смогли большую часть стоимости импорта компенсировать увеличением своего экспорта. По этому показателю опять же в проигрывающих оказываются Соединенные Штаты, которые сумели только 14% своего возросшего импорта компенсировать. А в Европе этот показатель - 64%. То есть эффект очень неоднороден. Но если взять экономику мира в целом, то, казалось бы, это вообще должна быть игра с нулевой суммой. Какая разница: в одних странах из-за того, что за импорт приходится платить больше, на остальное остается меньше, то есть потребление сокращается других продуктов. Но эта же сумма (по нашим оценкам, опять же при 10-долларовом повышении цены на нефть, 150 млрд перетекает из стран-потребителей в страны-ипортеры) должна способствовать развитию экономики там.

С.Алексашенко: Но и здесь, и здесь не способствует. МВФ говорит, что эта часть формирования капиталов, накопления капиталов идет в странах-экспортерах нефти, как правило, деньги складываются в суверенные фонды. Редко какой бюджет, как российский, при цене выше 100 долларов балансируется, в основном страны балансируют бюджет при цене ниже 100 долларов за баррель нефти. Соответственно, формируется избыточный капитал, который инвестируется в те же самые США, давит процентные ставки вниз. И вот те самые глобальные дисбалансы, которые в определенной мере повлияли на кризис 2008г., снова все на месте.  

В.Дребенцов: Совершенно верно. В этом и проблема, что так как потребляется не все, при этом потребляется довольно много - примерно половина того, что перетекает в страны-экспортеры, потребляется либо у них, либо, как показано на слайде, в развитых странах или развивающихся. Но в целом по миру, из-за того, что только половина потребляется, а вторая половина способствует возрастанию финансовых дисбалансов за счет покупки американских казначейских облигаций, по нашим оценкам, повышение цены на 10 долларов приводит к сокращению темпов роста мирового ВВП где-то от 0,2 до 0,5% ВВП.

С.Алексашенко: То есть - заметно.

В.Дребенцов: Это заметно. Если фьючерсы оправдаются, то у нас средняя цена в 2011г. будет примерно 110 долларов за баррель Brend. При том, что она была 79 долларов в прошлом году. То есть это рост на 30 долларов.

С.Алексашенко: То есть около 1%.

В.Дребенцов: Да, при этом надо сказать, что это самое быстрое повышение с 1979г.

С.Алексашенко: То есть вы не боитесь катастрофического падения спроса? Дя меня неожиданной была позиция МВФ, когда они сказали: «Да, повышение цен на нефть влияет, но это не очень страшно. Страшно другое - если начнутся физические ограничения в поставке нефти».

В.Дребенцов: Ну, физических ограничений мы не ожидаем, а что касается все же эффекта на экономику и потребление нефти, мы считаем, что в этом году из-за роста цен прирост потребления нефти окажется где-то на 700 тыс. баррелей в сутки меньше, чем он мог бы быть. Хотя в целом все равно сохранится прирост потребления. Мы считаем, что в этом году мировое потребление вырастет на 1,3 млн баррелей в сутки, это в два раза меньше, чем в прошлом году, что связано как раз с ростом цен и с замедлением развития мировой экономики. Но рост продолжается.

С.Алексашенко: В этом же докладе МВФ есть еще один парадоксальный факт: они взяли и построили очень длинные тренды - динамику предложений нефти на мировом рынке, и сделали еще один неожиданный для меня вывод: последние примерно 10 лет идет резкое снижение предложения нефти на мировом рынке. Почему? Ведь именно последние 10 лет цена на нефть быстро растет: с того уровня в 20 долларов за баррель, который был до начала 2000-х годов цена нефти выскочила на 100 долларов - пятикратное увеличение цен на нефть. И при этом скорость роста предложения не то что не удерживается на прежнем уровне, оно просто замедлилось резко. Что происходит в нефтяной отрасли?

В.Дребенцов: Происходит очевидная вещь:  возрастание роли картеля на  рынке нефти. И этот процесс будет продолжаться. По нашим оценкам, роль ОПЕК в мировом предложении нефти к 2030г. возрастет до более 40%, сейчас она где-то 30 с чем-то процентов. И, естественно, чем выше у вас доля картелизованного предложения, тем меньше эффект роста цен на предложение.

С.Алексашенко: Правильно я понимаю, что страны, не входящие в картель, например, Россия: вот российские нефтяные компании добывают нефть по максимуму - сколько можно добыть, столько есть. И я думаю, что резервных мощностей у них практически нет. В кризис российские компании не сократили добычу нефти, после выхода из кризиса они ее не нарастили.  То есть 100-процентное использование мощностей. А в картеле это не так.

В.Дребенцов: Один факт совершенно верный: действительно, резервных мощностей практически нет. Но компании добывают максимально возможно исходя из экономических реалий, экономической привлекательности этой добычи.  

С.Алексашенко: Только не надо мне говорить, что нефтяные компании бедные - они такие дивиденды платят.

В.Дребенцов: Они не бедные. Компания, которая инвестирует, не будет инвестировать в то, что не приносит прироста дохода. Это азы экономические.

С.Алексашенко: Не сердите меня, я перейду на личности: компания BP купила свой пакет в ТНК-ВР за 9 млрд долларов и уже получила 16 млрд долларов только дивидендов, не говоря о приросте капитальной собственности. Точно не самая страдающая отрасль. Не касаясь ВР, я к тому, что денег в нефтяной отрасли все-таки много.

В.Дребенцов: Именно поэтому компании и добывают нефть, поэтому ВР смогла поддержать и наращивать добычу на основном месторождении Самотлор, которое до этого, между прочим, до того, как технологические решения были найдены, в том числе при помощи компании ВР, предполагалось, что добыча будет падать. Возвращаясь к предположению МВФ о том, почему сейчас предложение будет не так гладко реагировать на повышение цены: первое - это повышение доли картеля. Почему это важно? Это означвает, что не так быстро будет расти предложение за пределами. Если мы вернемся к кризисам середины 70-х, конца 80-х годов, то мы увидим вовлечение в оборот новых провинций: Северного моря, Мексиканского залива. Вот сейчас таких провинций, которые могут очень быстро поставить нефть на рынок, практически нет.  Есть добыча в Бразилии, перспективы там хорошие, но это потребует времени. Есть перспективы Западной Африки, есть, конечно, и российская Арктика, и Арктика в целом, но это проекты, которые не дадут быстрой отдачи. Поэтому на том горизонте, на который смотрит Международный валютный фонд, они видят ту самую картину: те, кто могли бы отреагировать на более высокую цену, не имеют физической возможности, а те, кто имеет физическую возможность, не имею интереса к повышению.

С.Алексашенко: То есть они хотят, чтобы цена на нефть росла дальше?

В.Дребенцов: Возвращаясь к тому, что вы сказали, при каких ценах на нефть балансируются бюджеты, вы правильно сказали, что до последнего времени многие страны ОПЕК могли позволить балансировать бюджеты на уровне ниже 100 долларов.

С.Алексашенко: Даже 70-75 долларов.

В.Дребенцов: Но вот Саудовская Аравия в последнее время за счет необходимости увеличить социальные расходы после известных событий в Северной Африке, уже, скорее всего, выйдет на уровень свыше 100 долларов для балансировки собственного бюджета.

С.Алексашенко: То есть остается ждать, когда социальные трения или напряженность возрастет в Китае - когда цена на бензин в Китае станет недоступной для основной массы китайского населения, которое активно автомобилизируется? Я не верю, что цена на бензин может расти бесконечно.

В.Дребенцов: Вы знаете, что цена на бензин в Китае сейчас на 40% выше, чем в США, а эффект разный. В США уже наметились сокращения потребления бензина, а в Китае - нет. Потому что как всегда на потребление действует с одной стороны понижающее давление растущих цен, а с другой - если у вас очень быстро растут доходы, то это может перекрывать эффект цены, что и происходит в Китае.  Кроме того, ряд стран субсидирует потребление нефти. Даже если мы не будем брать известных нефтеэкспортеров - сколько стоит бензин в Иране, Саудовской Аравии, - такие страны как Таиланд, Пакистан вынуждены были в последнее время, опять же, исходя из социальных опасений, повысить уровень субсидируемости внутреннего потребления нефтепродуктов. То есть  это комплексная проблема, и в принципе, мы считали последний раз года два назад, у нас получалось, что практически треть мирового потребления нефти субсидируется. Поэтому такого прямого эффекта цен на потребление не ощущается, а вот для бюджетов, для правительств это создает проблемы. Некоторые страны готовы отказываться, и это, кстати, идет достаточно сложно. Напомню, что в прошлом году, как только правительство Индии отменило субсидии на сжиженный природный газ, народ вышел на улицы, начались беспорядки. Так что достаточно сложная социальная проблема.

С.Алексашенко: А вот с точки зрения глобальной нефтяной отрасли, глобальных компаний, что является угрозой для рынка нефти? И какие потенциальные угрозы видятся?

В.Дребенцов: Нет угроз, нет особых рисков, есть ограничения с точки зрения доступа к новым провинциям. Я думаю, что с точки зрения глобальной нефтяной промышленности, это основная проблема.

С.Алексашенко: Правильно я понимаю, что если говорить о среднесрочной перспективе в 5-7 лет, то, наверное, это все-таки Ирак? Основной прирост добычи, если он и может где-то произойти, то это Ирак.

В.Дребенцов: Прирост добычи в Ираке - это как раз проблема не глобальной нефтяной промышленности, это проблема ОПЕК.  ОПЕК придется что-то делать с приростом добычи в Ираке...

С.Алексашенко: Я имел в виду: если есть резервы, то на среднесрочную перспективу они в Ираке. И Ирак, наверное, будет выходить каким-то образом из квот опековских, потому что стране нужны деньги на восстановление.

В.Дребенцов: У Ирака со времен войны в Персидском заливе нет квоты на добычу нефти, и, действительно, у него есть достаточно широкомасштабные планы по повышению добычи. На 12 млн баррелей в сутки, как можно судить по заключенным контрактам, мы не думаем, что Ирак выйдет. Но на уровень в 5,5 млн баррелей в сутки, то есть на 3 млн баррелей в сутки выше, чем сейчас, Ирак вполне может выйти. И вот это как раз проблема...

С.Алексашенко: За горизонтом семи лет кто может быть?

В.Дребенцов: Бразилия, Западная Африка, опять же, шельфы - в Китае, в Индии. За горизонтом 15 лет - это, возможно, российская Арктика.

С.Алексашенко: Итак, нефть - это наше все. И пока и специалисты МВФ, и специалисты ВР говорят о том, что особо нам беспокоиться нечего.  Спрос на нефть растет во всем мире, будет устойчиво расти, практически неэластичен к цене. Потребление нефти, потребление автомобилей - а это основной сектор, где потребляется нефть, растет. Есть запасы нефти в мире и они будут разрабатываться. Вроде бы никаких потрясений ожидать не следует. Но мне кажется, любой инерционный прогноз чреват ошибками. В том же самом докладе МВФ содержится замечательная цифра, что при цене нефти 155 долларов за баррель электромобиль в Америке будет более дешевым с точки зрения потребителя, чем бензиновый двигатель. А электромобили вообще-то уже существуют, их может быть не очень много, но очевидно, что склонность к переходу на более дешевые виды топлива будет наблюдаться. И, тем не менее, это важная тема, и мы будем к ней возвращаться.  До свидания!

Источник