ДИАЛОГ с Михаилом Хазиным. Экономика США

Экономика США

Кризис в экономике США заставил американские монетарные власти искать спасение в креативной финансовой политике. После того как ключевые ставки были снижены до нуля, Федеральная резервная система взяла на вооружение политику "количественного смягчения". Она была изобретена Центральным банком Японии в середине 90-х годов XX века, в попытке вывести экономику из состояния многолетней стагнации. Японскому Центробанку так и не удалось оживить экономический рост, удастся ли это ФРС?

М.Хазин: Здравствуйте. Не секрет, что ключевую роль в современной экономике играют Соединенные Штаты Америки. Эта самая крупная экономика мира, это самый крупный потребитель мира, это главный финансовый центр мира. Вместе с тем с этой экономикой явно происходит что-то не так. Достаточно сказать, что несколько дней тому назад рейтинговое агентство S&P не то чтобы снизило рейтинг США, но снизило прогноз по этому рейтингу до негативного. Это фактически означает, что в самое ближайшее время, в среднесрочной перспективе, нас ждут достаточно резкие моменты, в том числе связанные с тем, что ценные бумаги, которые выпускаются Соединенными Штатами, казначейские облигации, могут стать не самыми рейтинговыми финансовыми инструментами.

И многие другие макроэкономические показатели демонстрируют далеко на самые красивые результаты. Достаточно посмотреть на некоторые графики, которые мы сейчас вам покажем. Вот это два графика, один из которых демонстрирует норму сбережений в США с начала 1960-х годов до начала кризиса 2007 года. Отчетливо видно, что с начал 1980-х норма сбережений постоянно падала, что означает, что у большинства домохозяйств нет сегодня финансовой подушки. То есть в случае резкого ухудшения экономической конъюнктуры, резкого уменьшения доходов они оказываются в крайне тяжелом положении. С другой стороны, в это же время есть еще одна неприятность: начинают расти совокупные долги домохозяйств, и если до того они не превышали 60-65% от среднего дохода, то перед кризисом они увеличились больше чем в два раза, превысив 130% от дохода. Еще одна картинка - это средние ежемесячные расходы домохозяйств в США. Тут все понятно, они все время растут, причем по нарастающей. И понятно, что такая ситуация долго продолжаться не может. Следующая схема показывает состояние финансового сектора, причем уже посткризисное, здесь, конец - уже 2010г. тут отчетливо видно, что в финансовом секторе США явно происходит что-то не то. Мы видим, как увеличился объем наличных денег на корсчетах американских банков, что на самом деле является следствием того, что они не хотят кредитовать друг друга и потребителей, переставая им доверять.

Я не хочу сейчас подробно анализировать эти картинки, потому что к нам в студию сегодня пришел гость - начальник аналитического отдела казначейства Сбербанка Николай Кащеев, которого я собственно и хочу попросить рассказать, что происходит в американской экономике. В нашей стране немного таких людей, которые хорошо знают реальные цифры экономического состояния дел не только Соединенных Штатов Америки. Николай, Вам слово.

Н.Кащеев: Вы знаете, на самом деле, это такая необъятная тема. Если начинать, что называется от яйца, то мы можем очень углубиться в различные аспекты существования американского общества. В принципе, если мы пока отложим в сторону глубокие причины кризиса, и поговорим о более простых вещах и более беспокоящих современных практиков, кто работает на рынке и занимается экономикой, то можно сказать следующее. В настоящий момент ФРС оказалась в очень серьезной ловушке. Фактически, на данный момент ФРС - это главный стимулирующий орган США, это главный борец с тем кризисом, который некогда был порожден в силу ряда объективных и субъективных обстоятельств. К ФРС присоединятся Минфин США с его налоговой политикой, но мы знаем, что там есть серьезные проблемы, потому что там существуют глубокие политические и идеологические противоречия между республиканцами и администрацией президента США Барака Обамы, которая суть демократы на данный момент. Эти противоречия касаются налоговой политики, методов государственного стимулирования, что делать с растущим государственным долгом, как дальше поступать с экономикой. К сожалению, ни та, ни другая позиция на сегодняшний день не выглядит как минимум продуманной. Но при этом надо преодолеть принципиальные разногласия, чтобы уже сказать что-то о дальнейшем с большей или меньшей степенью уверенности, вот, мол, США пойдут по такому-то пути. Пока этого сказать невозможно вообще, и пока на этом поле борьбы с кризисом действует одна ФРС, так последовательно, очевидно, в известной степени предсказуемо. Все, по крайней мере, представляют, что в голове как минимум у председателя ФРС.

М.Хазин: Если посмотреть за последний месяц, то практически все руководители ФРС выступили как или иначе, при этом они разделились в пропорции 50 на 50.

Н.Кащеев: Вот мы к этому моменту сейчас подходим. Нельзя сказать, что 50 на 50, все-таки преобладало число так называемых «ястребов», которые говорят о том, что надо ужесточать политику, повышать стоимость денег в силу того, что инфляция неизбежно возрастает. Сложно с ними не согласиться, инфляция действительно возрастает, если не в прямых цифрах так называемого базового индекса потребительских цен, то, в принципе, понятно, что давление со стороны сырьевых товаров, прежде всего, со стороны продовольствия, достаточно высоко.

М.Хазин: Насколько мне известно, последняя цифра мартовская, которая вышла не так давно, в середине марта, она показала, что официальная инфляция вроде бы 0,5% по итогам месяца, но это уже с очисткой от сезонного фактора, а в абсолютных цифрах это 1% - это очень много.

Н.Кащеев: На самом деле, как вы знаете, практически вся статистика по США подвергается очистке от сезонного фактора. А если мы возьмем важнейшую статистику по рынку труда, мы убедимся, что там вообще достаточно сложные модели применяются, которые изрядно искажают первые оценки как минимум.

М.Хазин: Поэтому они все время их исправляют задним числом.

Н.Кащеев: Тем не менее, мы должны быть им благодарны за то, что мы знаем методологию, по которой они работают, потому что применительно к нашей статистике мы не можем похвастаться и такой степенью прозрачности. Охватываемость нашей статистической информации значительно ниже, чем у них.

Насколько я помню, официальные цифры по инфляции - это плюс 0,1%. Это базовая инфляция (за вычетом стоимости топлива и продуктов питания - прим. РБК), на которую якобы смотрит ФРС, когда определяет свою дальнейшую политику. Действительно, она именно этими цифрами прикрывается, когда принимает решения, 0,5% - по общему индексу потребительских цен.

Давайте вернемся к теме противоречий, с которыми сталкивается ФРС. На самом деле, там сделана очень жесткая, рискованная ставка на то, что им удастся запустить экономику в самодостаточный цикл роста, до того, как эта инфляция заставит их что-то делать с денежной политикой. Они предоставляют максимально возможное количество дешевых денег, причем это не только низкая ставка, а еще и так называемое количественное смягчение, то есть абсолютная величина денежной базы, по крайней мере, есть попытка вырастить эту денежную базу за счет большого увеличения активов. Это уже длительная политика.

М.Хазин: Но мы видели на одном из графиков, что банки не хотят выдавать кредиты.

Н.Кащеев: Совершенно верно. В этом и состоит противоречие. ФРС имеет вполне ограниченный набор возможностей, для того, чтобы как-то влиять на экономику. Они это используют. Они пытаются дать как можно больше дешевых денег, и они надеются, что, прежде чем инфляция обрушится на Соединенные Штаты, пусть это будет инфляция, которую они констатируют через этот базовый компонент, немножко лукавый, пусть это произойдет позже, чем даже жители США почувствуют на себе, хотя уже довольно значительно они чувствуют рост стоимости галлона бензина, будет хотя бы формальный повод.

М.Хазин: Но продовольствие убирают из статистики, потому что считают, что оно волатильно. Но последний год цены на продовольствие непрерывно растут.

Н.Кащеев: Это методологическая ошибка, глава ЕЦБ Жан-Клод Трише на нее уже указал. Тут он оказался на удивление более прогрессивен, нежели ФРС. Неожиданно консерватизм ЕЦБ дал такую вот трещинку. Что касается ФРС, то она пытается запустить экономику, но ничего не может сделать с тем, что она пытается запустить старую экономику, ту экономическую парадигму, которая уже отжила свое.

М.Хазин: Как можно запустить экономику, когда у вас объем долга настолько велик, что домохозяйства и компании не могут вернуть уже взятые долги. Они же не могут в этой ситуации брать новые кредиты. Что с этим можно сделать?

Н.Кащеев: Вы знаете, если мы проведем параллели с корпоративным кредитным анализом, то в принципе соотношение долга компании к показателю EBITDA, то есть прибыли до выплаты процентов, амортизации и налогов, то соотношение 3х считается неплохим. То есть у США в этом плане мог бы быть, по идее, какой-то запас.

М.Хазин: Есть одна тонкость. Вот у нас есть график долгов домохозяйств, они непрерывно росли. Это означает, что они последние 30 лет наращивали спрос за счет увеличения долга. То есть им все время выдавались новые кредиты. А если им больше кредиты не выдаются, то спрос падает. А если спрос падает, то проблемы корпоративного сектора состоят не в том, что у них большие долги, а в том, что у них начинает падать прибыль. Что они с этим будут делать?

Н.Кащеев: Если мы посмотрим на этот долг домохозяйств. Что это означает? Почему долг стал расти стремительно и, как мы считаем, потребление стало основываться на долговом расширении, прежде всего? Мы здесь должны представить себе один очень важный процесс, который там произошел, потому что на самом деле в течение длительного периода доходы американцев стагнировали. Это удивительная вещь, которую мы сегодня можем проследить, даже если отбросить в сторону всякие статистические ухищрения, глядя на индекс доверия потребителей.

М.Хазин: Я не подготовил этого графика, но он у меня есть. Если посчитать инфляцию по методикам 1970-х годов, без использования хитрых современных ходов, то реально располагаемые доходы американских домохозяйств достигли пика в начале 1970-х, после этого они резко падали в 1970-е годы, двумя волнами, а с начала 1980-х они не то чтобы сильно падали, но и не росли.

Н.Кащеев: Что касается 1970-х годов, то ничего удивительного. В начале 70-х было буйство инфляции в связи с вьетнамской войной. Что касается дальнейшего, то это прямое следствие деиндустриализации США. Сейчас наконец-то начинают всплывать достаточно серьезные исследования на эту тему, которые говорят о том, что американский средний класс создавался, прежде всего, материальным производством. Сфера услуг приносит американцам меньше дохода, чем материальное производство, по крайней мере, приносило, естественно, за вычетом финансовой сферы. Расслоение вызвано так называемым мифическим постиндустриальным обществом, его торжеством, когда наверху оказывается небольшая группа людей с особыми талантами и способностями, дорогостоящим образованием, получаемым далеко не всеми, в то время как средний класс совершенно вымывается, потому что огромная масса людей уходит из материального производства в сферу услуг и получает меньшие деньги.

М.Хазин: Сегодня фактически получается, что средний класс в США - это люди, которым давали деньги в кредит. Если кредит заканчивается - исчезает средний класс.

Н.Кащеев: Это совершенно справедливо, к сожалению, нет глубоких исследований этого вопроса в США до сих пор. Я думаю. Они не появятся в ближайшее время, потому что даже нобелевские лауреаты, такие как Джозеф Стиглиц, обратили свое пристальное внимание на этот феномен вымывания среднего класса в современном обществе, проблемы с расслоением. Этих серьезных экономистов начинают очень волновать эти проблемы. Надеюсь, что что-то интересное они на эту тему скажут. Этот гэп между людьми с высоким доходом и людьми с низким доходом, которых значительно больше, покрывался, прежде всего, за счет кредита. Тут совпало несколько факторов, на мой взгляд. Совпал еще тот фактор, что одновременно был еще период высокой либерализации финансового сектора.

М.Хазин: В некотором смысле это следствие, потому что его либерализовывали для того, чтобы продлить эту кредитную экспансию.

Н.Кащеев: Я думаю, что это абсолютно укладывается в идеологию либертарианского подхода к экономике в целом. На самом деле освобождение бизнеса от излишнего влияния регулирующих органов началось еще во времена отмены Бретон-Вудса. Это была генеральная идея, генеральное направление на тот момент. И Маргарет Тэтчер и Рональд Рейган присоединились к этой волне и стали воплощением этого либертарного стиля.

М.Хазин: На самом деле, это уже понятно. Предполагалось, после великой депрессии, что правильный подход - это подход кейнсианский, государство стимулирует реальный сектор. Потом получилась великая депрессия, на самом деле она носила другой характер, причины великой депрессии не были связаны с кейнсианскими методами управления, это был кризис роста системы, по крайней мере, так говорит современная российская экономическая теория. Именно по этой причине в конце 1970-х все большую и большую роль стали играть либертарианские идеи и механизмы монетаристского управления. Но что будет делать мировая экономика во главе с США сегодня? У нас осталось не так много времени, что, по вашему мнению, нас ждет?

Н.Кащеев: Решать проблему долго. Это единственное, что нужно сделать в качестве первого шага, потому что это необходимое условие, чтобы перейти к каким-то другим действиям. Решать проблему долго можно приятными и неприятными методами. Скорее всего, придется решать методами, для кого-то неприятными. Но некий выход здесь должен быть найден рано или поздно. А уж важные системные вопросы, это как реформировать экономическую парадигму, к концу которой мы пришли в начале 21-го века, в первой его декаде, это вообще очень комплексный вопрос и, к сожалению, он требует совместных усилий множества центров интересов в современном мире. Это гораздо более тяжелая проблема, чем, скажем, решать проблему силами только США или силами G7, потому что у «большой семерки» все-таки интересы и взгляды на многие вещи совпадают. Теперь без Юго-Восточной Азии, без некоторых крупных стран Латинской Америки обойтись крайне сложно, ну, прежде всего, Юго-Восточной Азии, конечно.

М.Хазин: Потому что в них сосредоточен будущий спрос.

Н.Кащеев: Возможно, что и так. А может быть, и нет, тут возможны варианты, потому что это, скорее, из вопросов, на сегодня это сложно предугадать. Есть достаточно серьезные снования думать, что этот взрывной рост Юго-восточной Азии очень скоро, в обозримом будущем, может столкнуться с каменной стеной, как однажды столкнулась Япония. И, в общем-то, здесь можно заметить такие малоприятные симптомы, как явное чрезмерное инвестирование, в Китае, в странах Персидского залива, правда с ними другая история, они не играют такой роли, как Китай на данный момент.

М.Хазин: Это довольно естественная ситуация. Если мы создавали финансовую надстройку, кредитную, то у нас образовался, грубо говоря, переизбыток инвестиционного ресурса. Куда его вкладывать? Это же принципиальная проблема. Где можно сегодня получить прибыль? В это смысле, мне кажется, главная проблема США в том, что там невозможно получить нормальную прибыль.

Н.Кащеев: Совершенно верно. Это одна из важнейших проблем. Нет той технологии, нет такого колоссального объекта приложения инвестиций, пусть это даже был бы объект где-нибудь в области активов, как когда-то была ипотека, связанные с ней бумаги. Но и такого нет на сегодня. И все-таки американцы отдают себе отчет, они должны снова индустриализовываться. Эти крамольные слова после этого многолетнего мифа о постиндустриальном обществе начинают произноситься в открытую экономистами, пока еще в основном независимыми. Насколько я понимаю, на сегодня в Штатах экономическую мысль движут независимые экономисты, они довольно критически настроены, не менее критично, чем мы с Вами. Они говорят о том, что должны быть производительные активы, в которые мы должны инвестировать. Пока не видно на горизонте ничего подобного.

М.Хазин: Заканчивая сегодняшнюю передачу, могу сдать только один вывод. Та модель, в рамках которой развивалась американская, европейская, мировая экономика и в последние 20 лет - российская, постепенно подходит к концу. Возможности ее развития и продолжения исчерпаны. Непонятно, куда девать накопленные долги, это еще станет очень серьезной проблемой для всех. Непонятно, где получать прибыль и для финансового, и для индустриального сектора. И, наконец, непонятно, как всю эту сложную и запутанную ситуацию развязывать в том смысле, что выводить скрытые и, в общем, не очень понятные дефекты на чистую воду. Да, нас ожидают достаточно сложные времена, нас ожидает продолжение кризиса, но я хочу всех поздравить с тем, что у нас будет замечательная возможность участвовать в создании новой реальности, новой парадигмы.

На этом я заканчиваю сегодняшнюю передачу. У нас в гостях был Николай Кащеев. Благодарю за внимание. До свидания.

Источник