Врут, как помелом метут: старик Шапокляк и врио грека Гаврила занялись перепиской истории

Пока министр науки г. Фурсенко добивает российское образование контрольно-измерительными тестами в голову, изобретая вкупе со своими чиновниками всё более замысловатые ГИА и ЕГЭ (назвали бы уже без выпендрёжа, по классику – АБЫРВАЛГ), ветераны либерально-демократического фронта тоже не дремлют и вносят свою щедрую

лепту в оболванивание подрастающих поколений. И в самом деле – кого теперь бояться-то? Идеологический отдел ЦК КПСС давно врезал дуба, да и 5-е управление КГБ по борьбе с идеологическими диверсиями (при одном упоминании о котором у наших заслуженных «либерастов» до сих пор дрожат поджилки) постигла та же незавидная участь…

Перефразируя избитый стих, можно сказать: «Смежили очи идеологи. Нету их – и всё разрешено!» Сиречь – гуляй, братва! Сарынь на кичку! «Свобода слова» и «свобода совести», о которых почитай лет 70 и слышать не хотели большевики, наконец восторжествовала. Даже увенчанный множеством советских наград начальник 5-го управления КГБ генерал армии Филипп Денисович Бобков (выходец из семьи провинциального украинского землемера) плюнул, как водится, в колодец с огромными окладами и «пайками», из которого пил много лет, выбросил на помойку партбилет и подался на службу денщиком к одному из влиятельнейших «при дворе» Ельцина олигархов В.А.Гусинскому. Бывший непреклонный борец с «буржуазным влиянием» и потомственный землемер в одночасье идеологически перековался, примерил на себя доспехи «борца за демократию» и стал руководителем аналитической службы компании «Мост». В одном из интервью Бобков с гордостью сообщил, что самолично по поручению нового шефа сформировал эту структуру, приняв на работу несколько десятков своих бывших подчинённых-гэбэшников. В 1996 г. генерал-расстрига Филипп по прозвищу «Опять влип» чем-то не угодил начальству и был понижен в должности до консультанта телекомпании НТВ. После конфликта руководства НТВ с российскими властями и позорного бегства Гусинского на историческую родину Бобков спешно покинул НТВ и стал работать советником Генерального директора РИА «Новости».

«Круты ступени чужих домов и горек хлеб чужбины», – с грустью заметил когда-то навсегда изгнанный из Флоренции своими бывшими соратниками по партии («чёрными гвельфами») Данте Алигьери. Нашим «партайгеноссе» (что бывшей «ленинской гвардии большевиков» во главе с «товарищем Зю», что записным диссидентам-шестидесятникам), слава Богу, никакие чужие крыльца не круты и впрок любой кусок хлеба, брошенный на пропитание с барского, т.е. хозяйского стола. Признался же Нобелевский лауреат И.Бродский вполне откровенно: «Для меня родина – это всего лишь территория экономического проживания. Где мне комфортно, там и родина». А артист Михаил Козаков в мемуарах «Третий звонок» изложил любопытные откровения: «Один замечательный актёр старшего поколения нашей пресловутой национальности, фронтовик, прошедший Великую Отечественную, однажды доверительно сказал мне: «Запомни, Миша: мы здесь, в России, в гостях. Запомни: в гостях! И перестань чему-либо удивляться». Я тогда возразил: «И это говоришь ты – фронтовик, народный артист? Актёр, которого любят миллионы?!» – «Да, всё это так, Миша, – ответил он, – и всё-таки мы здесь в гостях». Признаться, я так не думал, по крайней мере тогда, лет пятнадцать назад, когда впервые услышал от него это откровение. А вот сравнительно недавно задумался» («Знамя», 1996, № 6).

Со времён горбачёвской «перестройки», когда журнал «Огонёк» под руководством В.Коротича стал петь нескончаемое «Аллилуйя!» диссидентским «пророкам» и они один за другим потянулись обратно в Россию, вернув ей статус «территории комфортного экономического проживания», мне не давал покоя один сакраментальный вопрос: когда же эти потерявшие всякий стыд и совесть люди, все эти Войновичи, Аксёновы, Гладилины и прочие «страдальцы» за «свободу» были искренни: тогда, когда по «договору коллективного подряда» стряпали миллионными тиражами для книжной серии «Пламенные революционеры» свои незамысловатые большевицкие агитки и выстраивались в очередь за баснословными гонорарами в кассу «Политиздата», или когда дружно рванули, закусив удила, в поисках земли обетованной за бугор и стали поливать там помоями былое Отечество, свою прошлую, вполне благополучную жизнь, оставшийся тянуть лямку трудной жизни советский народ?

Когда «негасимый светоч демократии» и «совесть интеллигенции» Булат Окуджава кривил душой – тогда, когда голосил с концертных эстрад «нам нужна одна победа на всех, мы за ценой не постоим!» и пел осанну «комиссарам в пыльных шлемах» или когда, уже в годы оголтелых ельцинских «реформ», незадолго до с восторгом встреченного им расстрела Верховного Совета во всеуслышание заявил, что «патриотизм», дескать, никчёмное чувство? «Чувство патриотизма есть даже у кошки», – логично рассудил популярный шансонье, – поэтому незачем и даже позорно гордиться своим Отечеством – его тысячелетней историей, великим подвижничеством наших святых отцов и великомучеников, славными победами русского оружия, поэзией Пушкина и Есенина, романами Достоевского и Шолохова, музыкой Чайковского и Рахманинова, операми Глинки и Мусоргского, живописью Сурикова, Репина, Левитана. Поняв, куда клонит потомок большевицкого комиссара, я навсегда избавился от иллюзий по отношению к былым «властителям дум», песнями и стихами которых я в юности заслушивался, как неопытный змеёныш – убаюкивающим дудением факира. Повзрослев и благодаря учёбе в Литинституте прочитав кое-что ещё, кроме книжек Войновичей и Аксёновых, я однажды встретил у протоиерея Сергия Булгакова раздумье о патриотизме и Родине, которое всё поставило на свои места, просветило и разум, и душу. Вот что пишет по этому поводу достопамятный философ, преодолевший тернистый интеллектуальный путь от опрометчивого увлечения марксизмом к ревностному исповеданию православной веры: «Родина есть священная тайна каждого человека, так же как и его рождение. Теми же таинственными и неисследимыми связями, которыми соединяется он через лоно матери со своими предками и прикрепляется ко всему человеческому древу, он связан через Родину и с матерью-землёю, и со всем Божиим творением. Моя родина, носящая имя Ливны – небольшой городок Орловской губернии. Много лет проведя в изгнании, на чужбине, я умер бы от изнеможения блаженства, если бы сейчас увидел его! Там я не только родился, но и зародился в зерне, в самом своём существе, так что дальнейшая моя, такая ломаная и сложная жизнь, есть только ряд побегов на этом корне. Всё моё оттуда».

Другой бывший революционер, народоволец Лев Тихомиров, ставший после столкновения с антирусским подпольем убеждённым монархистом, патриотом-государственником, сказал: «Быть русским, жить и думать по-русски – это значит пребывать в том типе жизни, в том строе мысли, которые национальны для России, то есть выражают вековую и тысячелетнюю мысль и жизнь нации». Как давно всё это сказано, обосновано, обдумано лучшими умами России! Казалось бы, всё ведь «разжёвано» как нельзя лучше – только разевай рот и глотай, впитывай разумом и душой «экологически чистый» духовный продукт, не прикасайся, чтобы не отравиться, к токсичной диссидентской жвачке, которую всё никак не прожуют со времён Добролюбова и Чернышевского наши «борцы за демократию», по сю пору хором гнусавящие один и тот же осточертевший chanson: «Россия – страна рабов; снизу доверху все рабы; демократию, свободу и гражданское общество нам негде больше перенять, как только идти на выучку к цивилизованному и гуманистическому Западу». Увы, и в наше поистине смутное время не перевелись охотники почавкать давно потерявшим вкус русофобским чуингамом.

И кто бы вы думали выбросил в очередной раз на книжный прилавок лживую стряпню про «загадки русской истории»? Э.Радзинский, Н.Сванидзе или В.Новодворская? Не угадали. Если бы речь шла об этих одиозных специалистах шулерского ремесла, матёрых «напёрсточниках», наловчившихся дурачить обывателя своей куцой «конспирологией», не стоило бы, как говорится, и копья ломать. Всё с ними давно ясно. Пусть себе лелеют мечту провести на мякине наших «образованцев» или своих «зарубежных читателей», благо двери самых «раскрученных» и богатых издательств для них всегда открыты, а типографиям, простаивающим без выгодных заказов, ныне всё равно что печатать – патологическую пошлятину В.Сорокина, тираж «Московского комсомольца» с объявлениями про «интимдосуг в Москве» или эпохальную «Кысь» Толстьяны Татьянкиной. Бумага всё стерпит. Не зря знавший толк в бесовщине копенгагенский теолог Сёрен Обю Кьеркегор сказал когда-то: «После изобретения печатного станка диавол поселился в типографской краске».

Раскрыть наконец глаза на жгучие «тайны» истории нашего многострадального Отечества вознамерились два ещё более колоритных, чем все вышеперечисленные, персонажа: изобретатель Чебурашки Эдуард Успенский и бывший преподаватель марксистской политэкономии, ветеран КПСС (партийный стаж: 1959-1990 гг.), бывший секретарь комитета комсомола МГУ, бывший московский мэр, врио российского грека Гавриил Попов. Какой он на самом деле «грек», хорошо видно по его многочисленным фотопортретам, опубликованным в СМИ и в интернете. Какой он «историк», скажем ниже. Пока же позвольте остановиться подробнее на недавней книжке Э.Успенского, озаглавившего свою обёмистую «историческую» монографию «Лжедмитрий Второй, настоящий» (М.: АСТ, Астрель, 2007). Вот так, не больше не меньше. Скромно, но со вкусом. Знай наших! Никакой особой рекламы даже не нужно. По обложке уже всем понятно, что талант автора к старости не оскудел, а развился и окреп, что сочинитель побасёнок про старуху Шапокляк и крокодила Гену решил замахнуться на сочинение эпохальное, так сказать «нетленку». Самим заглавием своего капитального труда он уведомил, что расскажет «настоящую» правду о Смутном времени, что всё, написанное до него корифеями историографии – от Н.М.Карамзина до Д.И.Иловайского – это труды Сизифовы, ненастоящие, взятые с потолка.

Приобретя в книжной лавке за кровные 400 целковых книжку предприимчивого мультипликатора, я как заядлый книгочей в нетерпении расположился на кресле, зажёг настольную лампу, расположил под рукой стакан с чаем и несколько карамелей «Чебурашка» (кажется, Успенский посредством многолетних тяжб уже отсудил у кондитерской фабрики этот прибыльный бренд) и приготовился впечатлиться научными открытиями. Вот ведь незадача для ленивых университетских профессоров-историков! – с гордостью за наш литературный цех заранее порадовался я, – пока они коснеют во мраке замшелых штампов и невежества, скромный летописец Простоквашина, простой коллекционер дворовых песен взял да и отважился на такой ответственный шаг – устранить наконец белое пятно русской истории, перемудрить самого Пушкина, понятия, оказывается, не имевшего во время работы над драмой «Борис Годунов», кем же всё-таки были «по-настоящему», а не по Татищеву с Карамзиным, эти пресловутые Лжедмитрии, принёсшие на Русскую землю столько страданий и горя. До чего же храбрый человек этот застенчивый мультипликатор! Сколько, вероятно, архивных документов пришлось ему переворошить, какую гору литературы перелопатить, сколько проштудировать диссертаций и журнальных статей! Это ведь в наше товарно-денежное времечко настоящий подвиг! Не детективишко какой-нибудь вшивый про очередного следователя Фандорина вознамерился накропать для заработка человек, а убил время на разгадку великих исторических тайн! Значит, не перевелись у нас ещё настоящие труженики пера, бескорыстные рыцари науки, которым важна не пошлая сиюминутная популярность, а признание благодарных потомков.

Увы, настало время разочаровать тебя, любезный читатель. Первые же страницы «исторического повествования» Э.Успенского, написанного, как говорят про такого рода беллетристику, «живо и бойко», озадачили тем, что о наиболее знаменательных, трагических событиях русской истории автор решил поведать тем же суконно-домотканым языком, каким он сыздавна привык потешать малолетних читателей, рассказывая им немудрёные анекдоты про «Каникулы в Простоквашино», «Бизнес крокодила Гены» или «Тётю дяди Фёдора». Оно бы и ладно. Какой, собственно, спрос с выпускника МАИ, сменившего ремесло простого инженера на почётную профессию мультипликатора? Никто ведь не обучал студентов авиационного института, как нас, филологов грешных, азам литературного мастерства, умению «зреть в корень», необходимости знать предмет исследования досконально, мыслить, руководствуясь широким кругозором исторических событий, а не в узких границах локуса «от ларька до нашей бакалеи», как пел В.Высоцкий. Бог с ним, со стилем. В.О.Ключевский, например, тоже не В.С.Пикуль по «увлекательности» и «остросюжетности». Нам ведь достоверность исторических фактов важна и их обоснованная трактовка, а не красоты стиля. Однако с правдой фактов в сочинении мультипликатора дело обстоит ещё хуже. Смело могу утверждать, что в «Лжедмитрии Втором, настоящем» никакая настоящая правда о Смутном времени вообще и о Тушинском воре в частности даже не ночевала. Вот, к примеру, с какого «открытия» начинает своё «исследование» Успенский на первой же странице: «Плохие дети встречаются редко. Отвратительных детей почти не бывает. Царевич Дмитрий Углицкий был отвратительным ребёнком. Несмотря на это, он был всеми обожаем. И никто в Угличе не сомневался, что это будущий царь России. И что он будет, пожалуй, погрознее своего родителя Иоанна Грозного». Тут наглая злонамеренная брехня (простите за изысканность слога) буквально всё – от первой до последней буквы. Во-первых, мультипликатор не может не знать, что цесаревич Димитрий Иоаннович, брат и наследник последнего царя из рода Рюриковичей Феодора Иоанновича, канонизирован Русской Православной Церковью как благоверный чудотворец. В 1606 г. мощи святого царевича Димитрия, невинной жертвы придворных интриг, были обретены нетленными, перенесены в первопрестольную и положены в самой древней московской церкви Иоанна Предтечи (в 1812 г. она была разорена вандалами из войска Наполеона Бонапарта). При мощах благоверного Димитрия бережно сохранялись его вещи, весь нехитрый скарб девятилетнего ребёнка: окровавленная рубашка, платок, нож, которым он был зарезан, горсть орешков и кошелёк с 14 копейками, предназначавшимися для раздачи милостыни. Перед ракой с мощами св. Димитрия Угличского русские люди много лет благоговейно молились об исцелении детей (он считается их небесным покровителем), известно также множество случаев чудесного исцеления не только детей, но и взрослых по предстательству благоверного чудотворца Димитрия цесаревича. По обычаю того времени, царевичу Димитрию было дано два имени: Димитрий (по дню его крещения – 26 октября) и Уар – по имени святого Уара, память которого чествуется 21 октября – в день рождения Димитрия Иоанновича. Святой мученик Уар был замучен за веру во Христа в 307 г. Когда рака с мощами св. Димитрия Угличского была принесена в церковь Иоанна Предтечи, при ней была помещена икона св. Мученика Уара, написанная, по обету царицы Марии (матери Димитрия) в рост новорожденного царевича. Назвав исстари почитаемого русскими людьми святого чудотворца Димитрия Угличского «отвратительным ребёнком», подлый мультипликатор походя оскорбил не только память святых Димитрия и Уара, но и всех нас, православных. Буде подобное пакостничество, сиречь поругание святыни, старик Шапокляк (это самое мягкое прозвище, которое можно дать Успенскому) позволил бы себе где-нибудь в бердичевской синагоге или чеченской мечети, буйная и полысевшая голова его в лучшем случае получила бы превосходную черепно-мозговую травму, а в худшем – повторила бы судьбу головы незадачливого атеиста-богоборца Михаила Александровича Берлиоза, жестоко поплатившегося за своё богохульство на трамвайной рельсе близ Патриарших прудов. Странно всё же, согласитесь, люди добрые. Неужели душа детского (!) писателя так омертвела, очерствела от тяжких трудов по производству мультиков и книжек, что даже те самые, ранящие любое человеческое сердце орешки и 14 копеек в кошельке зарезанного ребёнка, её совсем не растрогали, не разбередили? Увы. Что такое для шапокляков какие-то жалкие копейки, когда они привыкли мыслить масштабно, современно, по-рыночному и меньше чем за 30 серебреников душу свою мёртвую ни в жизнь не продадут. Такая уж у них со времён Иуды из Кариота установилась твёрдая такса. Торговаться бессмысленно. Всё равно ни гроша не уступят.

Избитый донельзя трюизм о неслыханной жестокости Ивана Грозного, который старик Шапокляк не преминул вяло промямлить после того, как злобно плюнул в сторону русских святынь, тоже брехня, хотя и меньшего калибра. Дело в том, что число жертв гражданской войны, разгоревшейся в Смутное время, в сотни раз превысило число жертв опричнины. Об этом можно прочесть в книге одного из наиболее авторитетных историков русской Смуты Р.Г.Скрынникова «Три Лжедмитрия» (М., 2003, с. 350). За все 37 лет царствования Ивана Грозного (в общей сложности он правил Россией 51 год) к смертной казни были приговорены около четырёх, максимум пяти тысяч человек, в то время как (по данным доктора историч. наук С.В.Волкова) только за 5 лет наиболее страшного «красного террора» (т.е. поголовного геноцида русских, осуществлённого главарями большевиков в 1917-1922 гг.) расстреляно и замучено зверскими пытками в подвалах «чрезвычайки» свыше двух миллионов человек. Сколько за это лихое время умерло от инфекционных болезней и голода вряд ли когда-нибудь удастся посчитать даже приблизительно. Были, конечно, как напоминает старик Шапокляк, в годы правления Грозного царя и опричнина, и казни бояр, и разгром Великого Новгорода, кто же спорит. Но были у Иоанна Васильевича и несомненные заслуги перед Россией, о которых «историки» типа нашего мультипликатора намеренно умалчивают. Как бы там ни было, Иван Грозный, во-первых, покорив Казанское и Астраханское ханства, навсегда избавил Русь от разорительных татарских набегов; во-вторых, ввёл суды присяжных; в-третьих – бесплатное начальное образование в церковно-приходских школах; в четвёртых, по воле Грозного и благодаря составленному им «Судебнику» было установлено юридическое равенство между всеми слоями населения. Изобретателю Чебурашки, как видно, неведомо, что крепостничества в то время на Руси вообще не существовало. Крестьянин обязан был «сидеть на земле», пока не заплатит за её аренду, и ничего более. А дети его считались свободными от рождения в любом случае. Это вам, господа шапокляки, не принудительная большевицкая «коллективизация», навсегда обездолившая русских и украинских крестьян и не идущая по своей жестокости ни в какое сравнение с пресловутым крепостным правом. Наш государь Александр II отменил своим Манифестом крепостничество в 1861 году, а работорговля в США была законодательно запрещена 13-й поправкой к американской Конституции только в 1865-м (тем не менее негроторговля, хотя и в меньших масштабах, продолжалась до конца XIX века). Общие демографические потери африканского континента от работорговли оцениваются в 80 миллионов человек! Так что прежде чем дурить нас баснями о «двухсотлетних традициях великой американской демократии» старикам шапоклякам неплохо бы заглянуть в исторические энциклопедии и справочники.

На сотнях страниц историк-мультипликатор настойчиво и на все лады расхваливает Лжедмитрия Второго как мудрого, дальновидного политика и благодетеля России. Это Тушинского вора-то? – досадливо изумитесь вы. Как же такое может быть в наше просвещённое время? Может. Всё может быть и бывает на свете, когда нету в стране ни власти, ни внятной идеологии, ни порядка, когда щелкопёры типа Успенского напрочь забыли про честь и совесть, а на книжном рынке, точнее базаре, давно правят бал погоня за прибылью и пресловутый «рейтинг продаж». Уж так хорош был, – убеждает Успенский, – засланный поляками Самозванец, что и налоги обещал понизить, и университет в Москве открыть. Об одном только запамятовал забывчивый, как на грех, Шапокляк – о том, какова на самом деле была программа преобразований Руси, приготовленная для Самозванца его польскими покровителями. Некто Павел Пальчевский аккурат к предполагавшейся коронации Тушинского вора напечатал сочинение с призывом к немедленному завоеванию Русского государства. Шляхта, – провозгласил он, – быстро освоит плодородные русские земли – с такой же лёгкостью, с какой испанские конкистадоры колонизировали Новый Свет, поголовно истребив легковерных индейцев. В завоёванной России будут созданы военные колонии «наподобие римских». Шляхта получит обширные владения на самых лучших «территориях экономического проживания», а русскому, украинскому и белорусскому «быдлу» уготована участь рабочего скота, бесправных рабов. «Русские, – убеждал Пальчевский своих земляков, – христиане лишь по названию, поэтому на них нужно идти крестовым походом». Прямо-таки план Барбаросса какой-то. Было бы русским счастье от «цивилизованной» и «культурной» Европы, – на голубом глазу убеждает мультипликатор, – да как назло сие благородное мероприятие сорвалось! Начальник личной охраны Тушинского царька татарский князь Пётр Урусов после очередной перепалки с подвыпившим «шефом» (Самозванец, кроме всего прочего, пристрастился к дармовому вину и был пьяницей) взял да и разрядил в него ружьё, а затем для пущей верности отсёк убитому саблей голову и руку. Упустила, в общем, «отсталая Россия» в очередной раз счастливую возможность влиться в дружную семью цивилизованных, сморкающихся исключительно в носовой платок европейцев. Запамятовал историк-мультипликатор и ещё одну, пожалуй, самую главную для нас с точки зрения исторического урока подробность биографии Тушинского вора. Заключается она в том, что, по свидетельству новгородского митрополита Исидора, Лжедмитрий был евреем-выкрестом родом из Шклова по имени Богдан (его иудейское имя осталось тайной). Версию о еврейском происхождении незадачливого «царька» подтвердил и будущий царь Михаил Романов. Дело в том, что отец Михаила Филарет (в миру Феодор Никитич Романов) долгое время служил Самозванцу в Тушинском лагере в качестве «нареченного патриарха» и знал его как облупленного со всеми его загадками и тайнами. И в наказах Посольского приказа можно найти сведения о том, что Лжедмитрий II был никем иным как «жидовином». По данным достоверных русских и польских источников (об этом пишет Р.Г.Скрынников) после гибели Тушинского царька при досмотре его имущества среди его личных вещей обнаружили Талмуд и какие-то ещё загадочные иудейские письмена. Почему мультипликатор не упомянул об этом ни единым словом, понятно: он ведь рисует нам исторический портрет «настоящего» Лжедмитрия № 2, а в этом благородном деле никакие вольности абсолютно недопустимы. Обмолвишься ненароком, что несостоявшийся реформатор и благодетель России был обыкновенным шкловским «жидовином»-пьяницей, и какое же тогда приличное издательство, не скупящееся на гонорары, опубликует твои «злостные антисемитские измышления»? Тут ухо держи востро. Вон Солженицыну, чей пример более чем назидателен, стоило только упомянуть в своём «Красном колесе», что П.А.Столыпина застрелил киевский еврей Мордка Богров, как тут же американская «Антидиффамационная лига» объявила Нобелевского лауреата «зоологическим антисемитом» и стала травить его всеми возможными способами. Несколько крупных издательств, как по команде, прервали с Солженицыным уже подписанные контракты и помереть бы ему раньше срока голодной смертью, если бы не заботливо кормивший его до последнего часа «Архипелаг ГУЛАГ».

Знаете, чем икона принципиально отличается от светской картины, даже самой совершенной? Тем, что перед святым образом невозможно, немыслимо солгать, потому что «Сказал Господь: Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1 Цар. 16: 7). Наша тысячелетняя история, которой мы имеем полное право гордиться (гордиться, а не хвастаться), как гордятся своим культурным достоянием итальянцы, испанцы, немцы, англичане, французы, и есть наша духовная, наша нравственная икона, освящённая пусть не церковниками, зато – кровью наших венценосцев, наших великомучеников и солдат, наших погибших от пули поэтов и философов, наших купцов и крестьян, замученных в большевицких концлагерях. Цинично глумиться над этой святой иконой нельзя позволять никому, иначе мы перестанем быть православными, перестанем быть русскими, что, в общем, одно и то же. «Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности», – написал Пушкин («Гости съезжались на дачу…»). «Что толку охать и тужить – Россию нужно заслужить!» – сказал Игорь Северянин. Это означает, что не Родина наша, образно говоря, должна искать нашего расположения и уважения, а мы обязаны сделать всё возможное для её защиты, благоденствия и процветания, обязаны прожить так, чтобы ей не было стыдно за нас – русских. Русских не по «группе крови» или графе в паспорте, а, прежде всего, по несгибаемой силе духа, по характеру, по вере нашей православной. Влюблённый в живопись Исаака Левитана Чехов однажды сказал ему: «Иногда мне кажется, что вы более русский, чем я». Понятно, о чём идёт речь? Написав «я бегу от хаоса иудейского», «я христианства пью холодный горный воздух» и принявший крещение (по протестантскому обряду) Осип Мандельштам навсегда стал русским – слышите вы, квасные патриоты? – русским, а никаким не русскоязычным поэтом! Зарубите это себе на курносом «арийском» носу. Так же, как русским поэтом был и остаётся Борис Пастернак, написавший проникновенный «Евангельский цикл». А лихо глумившийся над православием выходец из крестьянской семьи, чистопородный «русак» Демьян Бедный был и остался жалким провинциальным иудой, ничтожным русскоязычным графоманом. Как и назвавший Ф.И.Тютчева «великодержавной сволочью» (в интервью Соломону Волкову) Иосиф Бродский остался русскоязычным нью-йоркским стихотворцем – талантливым версификатором и стилизатором, но никак не тем поэтом, которым может безоговорочно гордиться наша культура.

Чтобы прекратить на этом ставший уже скучным мне самому разговор о старике Шапокляке, скажу о том, что вызывает особенное негодование. Мало того, что сей щелкопёр выпустил свою насквозь лживую книжку в издательской серии «Художественная литература для детей и подростков», так он ещё и увенчал её в назидание подрастающему поколению подлым русофобским эпиграфом: «Если бы Россия со всей своей прошедшей историей провалилась, цивилизация человечества от этого ничуть не пострадала бы». Эту фразу (по свидетельству Сергея Львовича Толстого, сына достославного яснополянского графа) якобы произнёс однажды в сердцах И.С.Тургенев, большой, как известно, поклонник Полины Виардо, западной «демократии» и всяческого либерализма. Что ж, автору «Записок охотника» и «Отцов и детей» мы и не такое простим, даже если он по недомыслию и сморозил эдакую пошлость. А вот шапоклякам и иже с ними глумление над нашими святынями, над нашей историей и верой православной, прощать не намерены. Стыд и позор тебе, изобретатель карамелек «Чебурашка», мелкотравчатый растлитель детских душ, неумело маскирующийся под дураковато-благодушного кота Матроскина. Ты гораздо хуже любого маньяка-педофила, потому что задался целью цинично поглумиться не над несколькими наивными душами «малых сих», а над сотнями тысяч детских душ, пользуясь неограниченными тиражами своих книжек. Президент Д.А.Медведев в заботе и попечении о российских детях внёс намедни в Госдуму вполне гуманный (потому что не «расстрельный») законопроект «о химической кастрации педофилов». Надо бы поразмыслить на досуге соправителю нашего Премьера (он сам отец 16-летнего отрока) над тем, чтобы нечто подобное (например, «химическую дезинтоксикацию мозгов») он внедрил и в среду мультипликаторов-беллетристов, от которых зачастую вреда гораздо больше, чем от свиного гриппа. А то уж больно за Державу обидно. Очень больно.

«Философско-историческому» опусу предшественника и сообщника проворовавшегося столичного мэра Лужкова мы уделим гораздо меньше внимания, поскольку дети его, слава Богу, не читают, а значит и вреда от него нашему электорату существенно меньше. Величая себя не иначе как «лидером греческой общины России», Гавриил Попов ударил по нашей многострадальной истории с другого фланга. Навсегда разочаровавшись в потерпевшей фиаско экономической теории Гайдара-Чубайса, теоретик политэкономии Гаврила (так и хочется продекламировать «Служил Гаврила экономом…») ударился в историософию и сочинил трактат, бесцеремонной брехливости которого позавидовал бы даже Иосиф Геббельс, практиковавший, как известно в своей пропагандистской работе простой, но эффективный принцип: «Врите, врите наглее и больше! – что-нибудь да останется и сойдёт за правду». Экономист в отставке выпустил в свет мистический триллер спиритического жанра под дивным заглавием «Вызываю дух генерала Власова» (издательство Международного университета в Москве, 2008). Когда этот врио грека успел поднатореть в столоверчении и телепортации, неизвестно и вряд ли когда-нибудь станет известно. Зато доподлинно известно другое: покинув пост столичного мэра, Гаврила долго не унывал без дела и занялся модной у отставных чиновников преподавательской деятельностью. Для этой цели он при финансовой поддержке со стороны М.С.Горбачёва, Дж.Буша-старшего и Б.Н.Ельцина основал в центре Москвы, неподалёку от Белорусского вокзала контору «Рога и копыта» под названием «Международный университет», расположившийся в роскошном старинном дворце. С тех пор Гаврила – бессменный Президент (обожают тщеславные нувориши это латинское словцо) и единоличный хозяин этого «элитного» (так объявлено на университетском сайте) учебного заведения. В Международном университете предприимчивый грек наскоро сколотил совет по защите докторских и кандидатских диссертаций по специальности «Экономика и управление народным хозяйством, теория управления экономическими системами». Представляете себе, какая удобная, ни к чему не обязывающая синекура? Можно не только дипломы о высшем образовании продавать (обучение очень платное), но и торговать «распивочно и на вынос» учёными степенями. Забот никаких – сиди себе да торгуй. Но нет. Гавриле показалось, что и этого «маловато будет». И он основал при университете Издательский дом. Этот самый дом и запустил в торговую сеть книжку про «дух генерала Власова». Если вы неплохо успевали в школе по истории и по-прежнему убеждены, что генерал Власов, безуспешно пытавшийся убежать от СМЕРША, переодевшись в женское платье, обыкновенный, ничем не выдающийся в ряду себе подобных предатель Родины, испытайте себя на прочность нервов и силу патриотического духа и прочтите опус Гаврилы. Он изо всех оставшихся, далеко уже не молодых сил постарается переубедить вас и доказать в принципе недоказуемое – что генерал Власов – законный наследник «героев-декабристов» и наипервейший в России предвестник «гласности», «перестройки», «демократии», «свободы совести» и прочей либералистической чепухи. Сотрудничал же он с гитлеровскими нацистами не ради спасения своей шкуры, а токмо волею пославшего его Провидения. Как Гаврила до всего этого додумался? Очень просто. Однажды дождливым осенним вечером, возвратясь домой из своего «элитного» университета и коротая время на своей «элитной» даче, Гаврила по обыкновению заскучал и взгляд его случайно остановился на книжной полке, где стояла редкая букинистическая книга шарлатана-экстрасенса Антона Месмера о практике «животного магнетизма». Сколько легковерных пациентов благодаря этому «магнетизму» надурил в своё время и обобрал до нитки предприимчивый австрийский иудей Антон, одному Сатанаилу известно. Излюбленным приёмом «исцеления» больных у Антона были манипуляции с разлитой в бутылки «намагниченной», «заряженной» водопроводной водой. Вам это никого не напоминает? Лениво позёвывая у догорающего камина, Гаврила полистал увесистый месмеровский талмуд и решил произвести свою манипуляцию – только уже не бутылками, а, так сказать, общественным сознанием. Кого же нынче, после Чумака и Кашпировского, удивишь «заряженной водой»? А вот лавры Гришки Грабового, обещавшего всем полное и окончательное «воскресение», Гавриле покоя не давали. Сколько много зелёной «капусты» нарубил парень, пока его не упекли в каталажку! А я, – сообразил находчивый Гаврила, – и воскрешения никакого обещать не буду, чтобы часом не «загреметь под фанфары». Произведу, – решил Гаврила, – материализацию духа опального генерала, так сказать, виртуально, в одной отдельно взятой даче, а потом объявлю, что видел его как живого, внимательно выслушал и даже за ухо несильно ущипнул для доказательства безошибочности эксперимента. Всё равно правду никто не узнает: не пойман за руку с поличным, значит и не вор. Знаете, как называлась диссертация, за которую Антону Месмеру была присвоена учёная степень доктора медицинских наук? «О влиянии звёзд и планет как лечебных сил». Представляете, сколько подобных диссертаций с блеском защищено и будет ещё защищено в «элитном» университете Гаврилы? Ведь он непревзойдённый специалист по «управлению экономикой и народным хозяйством», которые он успешно развалил вкупе со своими сообщниками Горбачёвым, Гайдаром и Чубайсом. Шла когда-то в ленинградском БДТ в постановке Г.Товстоногова пьеса Пола Зиндела «Влияние гамма-лучей на бледно-жёлтые ноготки». В годы жесточайшего идеологического контроля и цензурного гнёта пьесу «чуждого советскому театру» американца маститому режиссёру разрешили поставить потому, что в ней – одна сплошная «чернуха», правдивый, так сказать, показ всех ужасов, творящихся за океаном в диких капиталистических джунглях. Финальная реплика пьесы, произнесённая отчаявшейся выбиться из нищеты женщиной, говорит сама за себя: «Я ненавижу этот мир!» Всё логично. За эту логичность автор и удостоился Пулитцеровской премии. Мне же, в свою очередь, хочется спросить у Шапокляка и Гаврилы: если вы так жёлчно и яро ненавидите наш русский мир, нашу Родину, нашу историю и веру, что вам мешает перебраться на историческую родину в землю обетованную и ненавидеть нас там, подальше отсюда, чтобы и духу вашего смрадного вместе с духом генерала Власова мы больше не чуяли? Что вам мешает?..

Хотите напоследок полную и исчерпывающую характеристику шапокляков и гаврил, истинных героев нашего времени, людей действительно исторических, ибо взялись они за нашу многострадальную историю не на шутку? Поскольку лучше полтавского Гомера всё равно не скажешь (как не сыскать пышнее и аппетитнее полтавских галушек в сметане), предоставлю слово ему. Вы всё поймёте без комментариев: «Ноздрёв был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: то он нарежется в буфете таким образом, что только смеётся, или проврётся самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврёт совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти и тому подобную чепуху, так что слушающие наконец все отходят, произнесши: «Ну, брат, ты, кажется, уж начал пули лить!» Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины. Иной, например, даже человек в чинах, с благородною наружностью, со звездой на груди, будет вам жать руку, разговорится с вами о предметах глубоких, вызывающих на размышления, а потом, смотришь, тут же, пред вашими глазами и нагадит вам. И нагадит так, как простой коллежский регистратор, а вовсе не так, как человек со звездой на груди, разговаривающий о предметах высоких и предметах, вызывающих на размышление; так что стоишь только да дивишься, пожимая плечами. Такую же странную страсть имел и Ноздрёв. Ноздрёв во многих отношениях был многосторонний человек, то-есть человек на все руки. Вот какой был Ноздрёв! Может быть, назовут его характером избитым, станут говорить, что теперь нет уже Ноздрёва. Увы! несправедливы будут те, которые станут говорить так. Ноздрёв долго ещё не выведется из мира. Он везде между нами, только ходит уже в другом кафтане».

Post scriptum

Нет, как хотите, а не могу я закончить такой брутальный, исполненный праведного негодования фельетон на пессимистической ноте. Нужно что-нибудь жизнеутверждающее, вселяющее надежду на лучшее. Поэтому прекращаю отсебятину и просто процитирую случайно мне попавшийся на глаза на интернет-форуме ilja.su крик души некоего моего единомышленника. Высказал он потаённую народную мечту в связи с безвременной кончиной одного заслуженного антисоветчика-диссидента, влиятельного сотрудника радио «Свобода» и, по совместительству (как водится), осведомителя ЦРУ. Цитата: «Иногда думаю: как было бы здорово отправить всех этих Рыжковых, Немцовых, Хакамад, Гозманов, Новодворских, Сванидзе, Каспаровых, Хинштейнов и прочих Познеров на какой-нибудь необитаемый, затерянный в океане остров. Сбрасывать им туда c вертолёта раз в месяц жратву, наркоту и бухло. И пусть они там строят демократический режим, сношаются друг с другом, вещают в эфир о свободе. И не лезут в нашу жизнь». Золотые слова.

Источник