В. Дикхут: Реставрация капитализма в СССР - Часть 8

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5
Часть 6
Часть 7

IV.1. Классовая борьба в социалистическом обществе и традиции буржуазной идеологии

Развитие классовой борьбы в Китае до Великой пролетарской культурной революции

Революция в Китае пошла не таким путем, как Октябрьская революция в России. Она была другого характера — одна революция переходила в другую. Когда Мао Цзэдун провозгласил Китайскую Народную Республику в октябре 1949 г., это ознаменовало решающий поворотный момент в долгой борьбе. В национальной революционной войне китайский народ изгнал японских захватчиков. В народно-демократической революции, проведенной на основе союза рабочих и крестьян, мелкой буржуазии и части национальной буржуазии, китайский народ победил реакционеров Гоминьдана и крупную буржуазию вместе с их сообщниками, империалистами США.

Впоследствии центр борьбы переместился с полей битв в деревни и на фабрики, из военного плана в политический и идеологический план. Мао Цзэдун описал этот поворотный момент уже накануне победы народно-демократической революции на 2-м пленуме Центрального комитета Коммунистической партии Китая 7-го созыва 5 марта 1949 г.:

«После уничтожения врагов с оружием в руках все еще останутся враги без оружия в руках, они непременно будут вести против нас отчаянную борьбу, и их ни в коем случае нельзя недооценивать. Если бы мы теперь не ставили и не понимали вопроса так, то допустили бы величайшую ошибку» (цит. по «Выдержкам из произведений» («красной книжечке»)).

Как только пролетариат со своими союзниками захватил политическую власть во всей стране, молодое государство начало перестраивать экономику. К 1956 г. социалистическое преобразование сельского хозяйства, ремесел, капиталистических промышленности и торговли в отношении собственности на средства производства было в основном завершено. Вся земля была разделена между бедняками и середняками, которые затем объединились в кооперативы, а позже — в народные коммуны, под руководством коммунистической партии.

В городах капитал, принадлежащий большой буржуазии, был социализирован. Только та часть национальной буржуазии, которая поддержала народно-демократическую революцию, смогла сохранить собственность на часть средств производства, но была подчинена государственному контролю над сбытом, условиями труда и сырьем. В 1956 г. в промышленности были и государственная собственность, и смешанная правительственно-частная форма собственности. Это была ситуация, специфическая для Китая, результат поддержки народно-демократической революции частью национальной буржуазии.

Итак, Китай достиг поворотного пункта, за которым следовала социалистическая революция, в 1956 г. Однако, социалистическое преобразование сельского хозяйства и промышленности еще не устранило классы и классовые противоречия в Китае. В своей работе «К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа» в 1957 г. Мао Цзэдун проанализировал противоречия в социалистическом обществе. Он обнаружил, что два главных класса, пролетариат и буржуазия продолжают существовать, и что пролетариат должен продвигать революцию дальше. Он разделил встречающиеся при социализме противоречия на противоречия различного характера: «противоречия между нами и нашими врагами» и «противоречия внутри народа»:

«Противоречия между нами и нашими врагами являются антагонистическими противоречиями. Противоречия внутри народа, если говорить о противоречиях между трудящимися, являются неантагонистическими, а если говорить о противоречиях между эксплуатируемыми классами и эксплуататорскими классами, то кроме антагонистической стороны они имеют также неантагонистическую сторону… В нынешних условиях нашей страны противоречия внутри народа включают в себя: противоречия внутри рабочего класса, противоречия внутри крестьянства, противоречия внутри интеллигенции, противоречия между рабочим классом и крестьянством, противоречия между рабочими и крестьянами, с одной стороны, и интеллигенцией, с другой, противоречия между рабочим классом и другими трудящимися, с одной стороны, и национальной буржуазией, с другой, противоречия внутри национальной буржуазии и другие» (Мао Цзэ-дун. К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1957. — c. 5).

Решающую важность имеет правильное регулирование противоречий. При правильном регулировании антагонистические противоречия могут быть преобразованы в неантагонистические и, напротив, при неправильном регулировании, неантагонистические противоречия могут превратиться в антагонистические. Важно, чтобы пролетариат во главе с коммунистической партией использовал противоречия для продвижения социалистической революции. Сохраняющиеся остатки капитализма должны сокращаться и, в конечном счете, быть уничтожены.

Пролетариат должен утвердиться как правящий класс на всех уровнях, в хозяйстве так же, как в государстве, системе образования и культуре, и должен осуществлять управление во всех сферах общества. Везде, где пролетариат не может одержать верх, буржуазные и феодальные силы попытаются остановить социалистическую революцию и превратить ее в противоположность, в новую форму эксплуатации и угнетения. Противоречия с национальной буржуазией должны рассматриваться при таких условиях:

«Противоречия между рабочим классом и национальной буржуазией — это противоречия между эксплуатируемыми и эксплуататорами, которые сами по себе являются антагонистическими. Однако в конкретных условиях нашей страны, если соответствующим образом регулировать антагонистические противоречия между этими двумя классами, они могут превратиться в неантагонистические, могут разрешаться мирным путем. Коли мы будем регулировать их неправильно, если мы не будем применять в отношении национальной буржуазии политику сплочения, критики и воспитания или же если национальная буржуазия не примет эту нашу политику, то противоречия между рабочим классом и национальной буржуазией могут превратиться в противоречия между нами и нашими врагами» (там же, сc. 6-7; выделение наше — ред.).

В этой работе Мао Цзэдун указал дальнейший курс социалистической революции и перечислил соответствующие методы: реакционные классы, сопротивляющиеся социалистической революции реакционеры и эксплуататоры должны быть подавлены. Государство должно быть защищено от подрывной деятельности и возможной агрессии со стороны внешних врагов. Противоречия внутри народа, спорные идеологические вопросы должны разрешаться демократически — методами обсуждения, критики, убеждения и воспитания.

Благодаря правильному регулированию различных противоречий социалистическое строительство двигалось вперед. Но не все слои национальной буржуазии, мелкой буржуазии, богатых и средних крестьян на селе поддерживали продвижение социалистических преобразований. Часть их видела угрозу своему будущему в качестве эксплуататоров и землевладельцев и сопротивлялась социалистическому строительству.

На селе социалистическое преобразование тормозилось укрупнением частных владений. Доход различных кооперативов и отдельных семей рос с различными темпами и различия усиливались. Нормы производства устанавливались не на уровне кооператива, а на уровне отдельной семьи. Эта политика соответствовала интересам середняков, мелкобуржуазного слоя.

В промышленности смешанный государственно-частный сектор был не ограничен, а расширен. Предприятия управлялись специалистами, не связанными с социалистическим производством. Рабочие, в свою очередь, не допускались в администрацию. Многие предприятия управлялись директором единоначально. Управление стало все более отрываться от сознания непосредственных производителей.

Появились бюрократические тенденции. Внимание сосредоточилось на производстве и технике, а не на политической и идеологической борьбе за социалистическое преобразование. Производство все более ориентировалось на прибыль, а не на интересы потребителя. Техника в производстве ценилась все выше, была введена система премий, чтобы подвигнуть рабочих к более высокой производительности.

Шведский журналист Ян Мюрдаль (Jan Myrdal) сообщает в своей книге о Великой пролетарской культурной революции о положении в сельских районах до Культурной революции:

«Дела шли почти так же по всему Китаю. Руководящие кадры начали чувствовать себя чиновниками. Они говорили себе, что народ многого не понимает. Недавно свергнутый класс помещиков начал налаживать связи, вступать через браки в кадровую среду, приятно улыбаться и кланяться. Их дети продолжали получать высшее образование, и им ставили более высокие отметки. Что касается классовой борьбы, молодые кадры начинали говорить: «Люди говорят так много!»» (Jan Myrdal. China: Die Revolution geht weiter (Китай: Революция продолжается). In: Berichte aus einem chinesischen Dorf (Сообщения из китайской деревни), Bd. II, Essen, 1985. — с. 20).

Бывшие помещики, капиталисты и богатые крестьяне не ограничивались задержкой социалистического развития в сельской местности и в промышленности саботажем и влиянием на него в нужном им направлении. Они имели своих представителей в управленческом аппарате, в правительстве и даже в коммунистической партии. Так как внутренние и внешние враги знают, что очень трудно нападать на пролетарское государство снаружи военными средствами, они идут другим путем и пытаются взять крепость изнутри. В немецком издании журнала «Peking Rundschau» («Пекинское обозрение») №1, 1964 г. было указано:

«Классовые враги внутри и вне страны знают, что для вырождения социалистического государства в капиталистическое главное условие состоит в вырождении коммунистической партии в ревизионистскую партию. Чтобы коммунистическая партия выродилась, нужно сначала, чтобы выродилось руководящее ядро партии на разных уровнях».

В Китае в партии была сравнительно маленькая группа функционеров (в сравнении с полным составом, насчитывавшим примерно 30 миллионов), сделавшихся представителями свергнутого эксплуататорского класса и злоупотребивших своими полномочиями. В «Сообщении Центрального комитета Коммунистической партии Китая» от 16 мая 1966 г., говорилось, что «эти представители буржуазии имеются в центре, в партийных и правительственных учреждениях, и на местах — в провинциях, городах и автономных районах». Их представителем в партии был Лю Шаоци, член Политбюро Центрального комитета Коммунистической партии Китая.

Влияние этих контрреволюционных сил не могло быть устранено административными мерами или принуждением. Их влияние во многих органах пролетарского государства и многочисленных учреждениях социалистического общества было слишком велико. Их буржуазная линия была хитро замаскирована и незаметна широким массам. В 1963 г. коммунистическая партия начала движение за социалистическое воспитание в сельской местности и обратилась к массам, чтобы те критиковали недостатки в администрации, правительстве и партии. Но это движение еще не оказалось крупным прорывом. Мао Цзэдун охарактеризовал его недостатки следующими словами:

«Мы прежде… вели борьбу в области культуры, в деревне, на промышленных предприятиях, то есть осуществляли движение за социалистическое воспитание. Это вам известно Но вопрос решен не был. Еще не было найдено той формы, того способа, которые позволили бы открыто, всесторонне, снизу доверху вскрыть наши темные стороны» (Выступления Мао Цзэ-дуна, ранее не публиковавшиеся в китайской печати. Выпуск пятый. — М., «Прогресс», 1976. — с. 153)).

Таким образом, Мао Цзэдун извлек важные уроки из неудачи социалистического строительства в Советском Союзе, вызванной капиталистической реставрацией. Ленин и Сталин признавали опасность бюрократизации партгосхозаппарата, возникновения новой буржуазии и, таким образом, реставрации капитализма. Было легче справиться со старой бюрократией. Обучение новой, состоящей в партии бюрократии для защиты интересов социалистического общества было более трудным делом. В докладе на VIII съезде РКП(б) Ленин указал на трудность борьбы против бюрократии:

«Этот старый бюрократический элемент мы разогнали, переворошили и затем начали снова ставить на новые места. Царистские бюрократы стали переходить в советские учреждения и проводить бюрократизм, перекрашиваться в коммунистов и для большей успешности карьеры доставать членские билеты РКП. Таким образом, их прогнали в двери, они влезают в окно. Тут больше всего сказывается недостаток культурных сил. Этих бюрократов можно было бы раскассировать, но нельзя их сразу перевоспитать. Здесь перед нами выступают прежде всего задачи организационные, культурные и воспитательные» (В.И. Ленин. ПСС, т. 38, с. 170).

Вновь и вновь Ленин призывал к единственному правильному способу пресечь такое развитие дел: мобилизации широких масс, рабочих и крестьян, всех трудящихся на борьбу против бюрократизма, карьеризма и всех проявлений мелкобуржуазного образа мышления.

Сталин также говорил о мобилизации масс, но на деле он боролся с бюрократией с помощью государственной службы безопасности, которая сама все более бюрократизировалась. Капиталистическая реставрация в Советском Союзе не могла быть предотвращена такими методами. Борьба против остатков буржуазии, помещиков и кулаков, и против старых и новых бюрократов с их мелкобуржуазным образом мышления — это не борьба, которая должна вестись административными методами, а скорее идеологическая борьба; т.е. осуществление диктатуры пролетариата в области идеологии. Мао Цзэдун понял это и подчеркнул важность классовой борьбы при социализме:

«В нашей стране социалистические преобразования, если говорить о собственности, в основном уже завершены, в основном уже закончилась подобная буре широкая массовая классовая борьба революционного периода. Но, тем не менее, еще существуют остатки свергнутых помещичьего и компрадорского классов, еще существует буржуазия, а мелкая буржуазия только начинает перевоспитываться. Классовая борьба еще не закончилась. Классовая борьба между пролетариатом и буржуазией, классовая борьба между различными политическими силами, классовая борьба между пролетариатом и буржуазией в области идеологии остается длительной и сложной, а иногда и очень ожесточенной борьбой. Пролетариат стремится преобразовать мир согласно своему мировоззрению, буржуазия тоже стремится преобразовать мир согласно своему мировоззрению. В этой области еще по настоящему не разрешен вопрос: кто победит, а кто проиграет — социализм или капитализм» (Мао Цзэ-дун. К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1957. — cс. 51-52).

Легче распознать и поразить врага в открытой вооруженной борьбе, в гражданской войне, чем в идеологической борьбе. Поэтому Мао Цзэдун подчеркнул:

«Идеологическая борьба отличается от других видов борьбы: в ней нельзя применять грубые, принудительные методы, нужно применять только методы кропотливого разъяснения истины» (там же, c. 53).

Конечно, неправильные или даже враждебные идеи не должны допускаться. С ними нужно обращаться как с «ядовитыми травами», выпалывая их.

«Мы выступаем против всех ядовитых трав, однако мы должны со всей осторожностью распознавать, что является настоящей ядовитой травой, а что — настоящим благоухающим цветком. Мы должны вместе с массами научиться со всей осторожностью распознавать благоухающие цветы и ядовитые травы, вместе с массами бороться с ядовитыми травами, применяя правильные методы» (там же, c. 56).

Каковы правильные методы идеологической борьбы? Какие методы должны использоваться в борьбе против неправильных идей врага, а какие методы — в борьбе против неправильных мнений среди народа? Мао Цзэдун проводит это различие:

«Какого же курса следует придерживаться в отношении немарксистских взглядов? В отношении явных контрреволюционеров и подрывающих дело социализма элементов вопрос решается легко: их попросту лишают свободы слова. Иначе обстоит дело с ошибочными взглядами внутри народа. Можно ли запретить такие взгляды, не давать никакой возможности высказывать такие взгляды? Конечно, нельзя. Применение упрощенческих методов для разрешения идеологических вопросов внутри народа, для разрешения вопросов духовного мира не только неэффективно, но и чрезвычайно вредно. Можно не разрешать высказывать ошибочные мнения, но они все равно будут существовать. А правильные мнения, если они выращены в теплице, если они не сталкивались с ветром и дождем, если они не приобрели иммунитета, не смогут одержать победы, когда встретятся с ошибочными мнениями. Поэтому только методом дискуссии, методом критики и методом раскрытия истины можно по-настоящему развить правильные мнения и изжить ошибочные, можно по-настоящему разрешать вопросы» (там же, сс. 54-55).

Эта идеологическая борьба выражалась сначала в стихийной и туманной форме, а затем в более систематической и сознательной. Она развилась в борьбу между двумя линиями.

Происхождение и борьба двух линий при социализме

Выработка правильной идеологической и политической линии до, во время и после пролетарской революции — «первое и самое важное дело» (Сталин). Зачем рабочему классу нужна правильная политическая линия? Она нужна, чтобы вести борьбу против врага в единстве и сплоченности, поддерживая железную дисциплину, чтобы мобилизовать массы на строительство социализма с помощью правильной линии.

Сталин указывает на значение правильной политической линии в «Отчетном докладе на XVIII съезде партии»:

«Иметь правильную политическую линию, — это, конечно, первое и самое важное дело. Но этого все же недостаточно. Правильная политическая линия нужна не для декларации, а для проведения в жизнь. Но чтобы претворить в жизнь правильную политическую линию, нужны кадры, нужны люди, понимающие политическую линию партии, воспринимающие ее, как свою собственную линию, готовые провести ее в жизнь, умеющие осуществлять ее на практике и способные отвечать за нее, защищать ее, бороться за нее. Без этого правильная политическая линия рискует остаться на бумаге» (И.В. Сталин. Соч., т. 14, с. 324).

Коммунистическая партия вырабатывает правильную пролетарскую политическую линию, учитывая мнения трудящихся, притом сколь принципиально, столь и основательно. Необходимы две вещи: усвоение и конкретизация марксизма-ленинизма и накопление в борьбе практического опыта. Так как отдельный человек очень редко способен сделать и то, и другое, опыт и теоретические знания всех членов должны быть суммированы для определения и дальнейшего развития идеологической линии. Этого не бывает без расхождения мнения, без борьбы между различными взглядами и идеями членов партии.

Происходит борьба мнений во имя определения правильной политической линии. Следует в особенности принимать во внимание то, что мы писали в статье «Einige Grundfragen des Parteiaufbaus» («Несколько основных вопросов партийного строительства») в «Revolutionarer Weg» №10:

«В своей местной работе члены партии накапливают богатый практический опыт, который следует оценивать. Внутрипартийная демократия необходима, чтобы члены партии могли открыто делиться своим опытом так, чтобы все идеологические, программные и тактические вопросы, а также проведение политической линии партии, могли обсуждаться открыто, беспристрастно и критично… Но знания, которые члены партии приобретают и излагают во внутрипартийной дискуссии, обычно извлекаются из отдельных случаев и не связаны вместе. Руководящие органы поэтому должны суммировать, концентрировать и систематизировать богатый практический опыт членов партии. Только тогда возможно будет принимать правильные решения. Но чтобы суммировать весь опыт, нужно сперва узнать о нем. Следовательно, открытая дискуссия, внутрипартийная демократия являются необходимостью и предварительным условием централизма» (с. 26).

Борьба за развитие линии предполагает стремление к принципиальному единству, единству на основе марксизма-ленинизма и идей Мао Цзэдуна. Поэтому, соревнование мнений не может и не должно продолжаться вечно. Оно должно завершаться решением. Сталин говорит в «Основах ленинизма»:

«Но после того, как борьба мнений кончена, критика исчерпана и решение принято, единство воли и единство действия всех членов партии является тем необходимым условием, без которого немыслимы ни единая партия, ни железная дисциплина в партии» (И.В. Сталин. Соч., т. 6, c. 182).

Идеологическая и политическая линия, установленная таким образом, обязательна для всех членов партии и должна дисциплинированно проводиться в жизнь.

«Завоевание и удержание диктатуры пролетариата невозможно без партии, сильной своей сплоченностью и железной дисциплиной. Но железная дисциплина в партии немыслима без единства воли, без полного и безусловного единства действия всех членов партии» (там же, с. 181).

Это верно для борьбы как при капитализме, так и при социализме. После победы пролетарской революции в одной стране и установления диктатуры пролетариата классовая борьба не прекращается. От капиталистического окружения исходит постоянная опасность военного вторжения. Иностранные капиталисты вводят против социалистической страны экономический бойкот. Через своих агентов они организуют акты саботажа, чтобы сорвать социалистическое строительство. Поддерживаемые из-за рубежа остатки лишенного власти капиталистического класса изо всех сил стараются свергнуть диктатуру пролетариата и реставрировать капитализм.

Даже если все попытки внутренних и внешних капиталистов восстановить свою прежнюю власть насильственными средствами потерпят неудачу, классовая борьба продолжается.

Огромное значение имеет позиция, занятая Лениным по вопросу о классовой борьбе при социализме в условиях диктатуры пролетариата и сформулированная в работе «Экономика и политика в эпоху диктатуры пролетариата»:

«Социализм есть уничтожение классов. Диктатура пролетариата сделала для этого уничтожения все, что могла. Но сразу классы уничтожить нельзя.

И классы остались и останутся в течение эпохи диктатуры пролетариата. Диктатура будет ненужна, когда исчезнут классы. Они не исчезнут без диктатуры пролетариата.

Классы остались, но каждый видоизменился в эпоху диктатуры пролетариата; изменилось и их взаимоотношение. Классовая борьба не исчезает при диктатуре пролетариата, а лишь принимает иные формы.

Пролетариат был при капитализме классом угнетенным, классом, лишенным всякой собственности на средства производства, классом, который один только был непосредственно и всецело противопоставлен буржуазии и потому один только способен был быть революционным до конца. Пролетариат стал, свергнув буржуазию и завоевав политическую власть, господствующим классом; он держит в руках государственную власть, он распоряжается обобществленными уже средствами производства, он руководит колеблющимися, промежуточными элементами и классами, он подавляет возросшую энергию сопротивления эксплуататоров. Все это — особые задачи классовой борьбы, задачи, которых раньше пролетариат не ставил и не мог ставить.

Класс эксплуататоров, помещиков и капиталистов, не исчез и не может сразу исчезнуть при диктатуре пролетариата. Эксплуататоры разбиты, но не уничтожены. У них осталась международная база, международный капитал, отделением коего они являются. У них остались частью некоторые средства производства, остались деньги, остались громадные общественные связи. Энергия сопротивления их возросла, именно вследствие их поражения, в сотни и тысячи раз. «Искусство» государственного, военного, экономического управления дает им перевес очень и очень большой, так что их значение несравненно больше, чем доля их в общем числе населения. Классовая борьба свергнутых эксплуататоров против победившего авангарда эксплуатируемых, т.е. против пролетариата, стала неизмеримо более ожесточенной. И это не может быть иначе, если говорить о революции, если не подменять этого понятия (как делают все герои II Интернационала) реформистскими иллюзиями.

Наконец, крестьянство, как и всякая мелкая буржуазия вообще, занимает и при диктатуре пролетариата среднее, промежуточное положение: с одной стороны, это — довольно значительная (а в отсталой России громадная) масса трудящихся, объединяемая общим интересом трудящихся освободиться от помещика и капиталиста; с другой стороны, это — обособленные мелкие хозяева, собственники и торговцы. Такое экономическое положение неизбежно вызывает колебания между пролетариатом и буржуазией. А при обостренной борьбе между этими последними, при невероятно крутой ломке всех общественных отношений, при наибольшей привычке к старому, рутинному, неизменяемому со стороны именно крестьян и мелких буржуа вообще, естественно, что мы неизбежно будем наблюдать среди них переходы от одной стороны к другой, колебания, повороты, неуверенность и т.д.

По отношению к этому классу — или к этим общественным элементам — задача пролетариата состоит в руководстве, в борьбе за влияние на него. Вести за собой колеблющихся, неустойчивых — вот что должен делать пролетариат.

Если мы сопоставим вместе все основные силы или классы и их видоизмененное диктатурой пролетариата взаимоотношение, мы увидим, какой безграничной теоретической нелепостью, каким тупоумием является ходячее, мелкобуржуазное представление о переходе к социализму «через демократию» вообще (или, как говорят ревизионисты из ГКП: через «антимонополистическую демократию» — ред.)» (В.И. Ленин. ПСС, т. 39, сс. 279-281).

В условиях диктатуры пролетариата классовая борьба перемещается в ходе социалистического развития с военного поля в идеологическое и политическое поле, которое не менее опасно.

Буржуазная идеология просачивается в рабочий класс через многочисленные каналы и стремится разложить пролетарскую идеологию. Это облегчается существованием мелкобуржуазных слоев, которые колеблются между буржуазией и рабочим классом. Рабочий класс и мелкая буржуазия связаны тысячами нитей. Мелкобуржуазный образ мышления постоянно влияет на рабочий класс. Пролетарская партия, авангард пролетариата, также не свободна от этого. Подрывная идеологическая и политическая деятельность, поначалу сдержанная и скрытая, неизбежно выходит наружу. Мао Цзэдун указывает в своей выдающейся работе «К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа»:

«Идеология буржуазии и мелкой буржуазии непременно будет в чем-то отражаться, непременно будет всевозможными способами упорно проявлять себя в политических и идеологических вопросах. Невозможно сделать так, чтобы она не отражалась и не проявлялась. Мы не должны, прибегая к методам подавления, не допускать проявления этой идеологии, а должны допускать ее проявление и одновременно, когда она проявится, развертывать диспуты, проводить соответствующую критику. Несомненно, мы должны критиковать все и всякие ошибочные взгляды. Конечно, нельзя не критиковать ошибочные взгляды, безразлично наблюдать, как они распространяются повсюду, допускать «захват рынка» такими взглядами. Если есть ошибки, надо осуждать их, если появляются ядовитые травы, надо бороться с ними» (Мао Цзэ-дун. К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1957 г. — сс. 55-56).

В «Revolutionarer Weg» №15, 1976 г., в статье под заголовком «Kampf dem Liquidatorentum» («Бой ликвидаторству!») мы очень подробно рассмотрели мелкобуржуазный образ мышления. В этой статье доказано, что мелкобуржуазный образ мышление — главная причина ликвидаторства в рабочем движении:

«Ликвидаторство неотделимо от мелкобуржуазного образа мышления. Пролетарский образ мышления несовместим с ликвидаторством, как огонь и вода. Так как неизбежно проникновение мелкобуржуазных элементов в рабочее движение — потому ли, что их мелкобуржуазные средства к существованию разрушены, и их выбрасывает в пролетариат, или в виде присоединения к рабочему движению или вступления в рабочую партию мелкобуржуазных интеллигентов — всегда возникает вопрос: преуспели ли они в преодолении мелкобуржуазного образа мышления и принятии всецело пролетарского образа мышления, или их мелкобуржуазный образ мышления влияет на пролетарский образ мышления рабочего класса?

Вопрос об образе мышления настолько важен для рабочего движения, что он должен рассматриваться постоянно. Даже более того: постоянно следует контролировать, кто на кого влияет» (с. 11).

Чем сильнее влияние мелкобуржуазного образа мышления на часть рабочего класса, тем больше оно препятствует классовой борьбе. Чем больше точек опоры различные проявления мелкобуржуазного образа мышления получают в пролетарской партии, тем больше это влияет на идеологическую и политическую стойкость членов партии — отрицательно или положительно. Некоторые поддаются мелкобуржуазному влиянию, а другие идеологически и политически укрепляются в борьбе против него. Следовательно, в партии развивается борьба, «перетягивание каната» между пролетарским и мелкобуржуазным образом мышления. Мелкобуржуазный образ мышления находит выражение в идеолого-политической линии, которая противостоит пролетарской линии. Борьба между этими двумя линиями вспыхивает и усиливается.

Мелкобуржуазная линия — изначально появляющаяся как тенденция, как противоречие внутри народа — становится антагонистическим противоречием. Пролетарская линия должна стойко защищаться от мелкобуржуазной линии с целью разрушения мелкобуржуазной линии и установления господства пролетарской линии. Если мелкобуржуазная линия возобладает, это будет означать победу ревизионизма и ликвидацию пролетарской партии.

Мелкобуржуазная линия появляется стихийно в ходе борьбы между главными классами, буржуазией и пролетариатом. Она — плод буржуазной идеологии, которая производит и пестует мелкобуржуазный образ мышления и развивается далее, от отдельных мелкобуржуазных идей, которые выражаются тут и там, в систему мелкобуржуазных взглядов, т.е. в мелкобуржуазную линию. И вот вспыхивает борьба между этими двумя линиями.

Внутрипартийная борьба — отражение классовой борьбы, выражающееся в виде борьбы двух линий. Иначе говоря, каждая идеолого-политическая линия привязана к конкретному классу: класс буржуазии продвигает свою буржуазную линию, рабочий класс — свою пролетарскую линию. Суть буржуазной линии — буржуазная идеология; суть пролетарской линии — пролетарская идеология, т.е. марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна. Борьба этих двух линий — следствие противоречий внутри рабочего движения и пролетарской партии, на которые снаружи влияют и в которых отражаются классовые противоречия.

Мао Цзэдун подчеркивает в своей работе «Относительно противоречия»:

«Противопоставление и борьба различных взглядов в партии возникают постоянно, и это является отражением в партии существующих в обществе классовых противоречий и противоречий между новым и старым. Если в партии нет противоречий и борьбы взглядов, в ходе которой противоречия преодолеваются, жизнь партии прекращается» (Мао Цзэ-дун. Избранные произведения. — М., Издательство иностранной литературы, 1953. — т. 2, c. 419).

Таким образом, этот процесс закономерен. Т.е., пока буржуазная идеология влияет на трудящиеся массы, прежде всего через мелкобуржуазные элементы, борьба между этими двумя линиями будет разгораться внутри и вне пролетарской партии на основе внутрипартийных противоречий, как при капитализме, так и при социализме. Из этого мы должны заключить следующее:

Борьба двух линий — объективный закон развития внутрипартийных противоречий, как при капитализме, так и при социализме!

Как долго длится борьба между этими двумя линиями при социализме и когда она заканчивается? На рис. 3 показано, что классовая борьба еще жарко бушует в первой фазе коммунизма, при социализме, против внутренних и внешних врагов, и что, даже во второй фазе, при полном коммунизме, она должна продолжаться в форме идеологической борьбы, пока постепенно не преодолеет традицию буржуазной идеологии.

После победы пролетарской революции в отдельной стране, сокрушения всех попыток вмешательства иностранных капиталистов, и успешного завершения гражданской войны, классовая борьба не заканчивается. Напротив, она вспыхивает снова и снова, против внутренних и внешних врагов, против остатков свергнутой буржуазии, лишенной своей власти, но использующей все средства идеологической и вооруженной борьбы для реставрации капитализма. Первая фаза коммунизма, называемая социализмом, пронизана классовой борьбой, и она прорывается неоднократно, поощряемая капиталистическим окружением, поддерживаемая идеологически и, при необходимости, в военном отношении.

Пока в мире остаются капиталистические страны, угроза социалистическому строительству извне еще сохраняется, и не уничтожена опасность реставрации капитализма через вырождение бюрократии внутри социалистической страны. Только когда постепенная пролетарская мировая революции устранит господство капитализма во всем мире, появятся внешние условия для перехода от первой ко второй фазе коммунизма. Внутренние условия состоят в постепенном преодолении различий между городом и деревней (и, таким образом, также между рабочими и крестьянами) и между физическим и умственным трудом (и, таким образом, также между рабочими и интеллигенцией); в слиянии двух форм собственности (общественная собственность и коллективная собственность объединяются в единственную общественную собственность); в создании изобилия продукции как основания введения принципа распределения «каждому по потребностям».

С переходом ко второй фазе, к полному коммунизму, капиталисты всего мира лишаются власти и ликвидируются как класс, но буржуазная идеология еще не устраняется. Традиция буржуазной идеологии продолжает влиять на умы людей в течение долгого времени, хотя ее носители и лишились власти, — не только потому, что капиталисты как носители этой идеологии продолжают некоторое время жить (ликвидированные как класс, но не как индивидуумы) и всегда будут стараться повлиять на массы идеологически, распространить буржуазную идеологию в борьбе двух линий, чтобы постепенно добиться таким образом реставрации капитализма.

Традиция буржуазной идеологии, веками господствовавшая над духовной жизнью людей, настолько сильна, что буржуазные идеи и привычки стихийно возрождаются снова и снова. Бюрократы подпадают под власть мелкобуржуазного образа мышления легче всех и дольше всех подвержены традиции буржуазной идеологии. 

«Бороться с бюрократизмом до конца, до полной победы над ним можно лишь тогда, когда все население будет участвовать в управлении» (В.И. Ленин. ПСС, т. 38, c. 170).

Классовая борьба поэтому будет вспыхивать вновь и вновь даже несмотря на то, что буржуазный класс как прежний носитель буржуазной идеологии был ликвидирован, т.е. устранен в политическом и военном отношениях. Это — классовая борьба особого вида, которая, в основном, может разрешаться только идеологически. Она может успешно вестись только рабочим классом, как носителем социалистической идеологии, которому еще нужна диктатура пролетариата, чтобы довести эту борьбу до конца. Так что диктатура пролетариата будет продолжать действовать долгое время во второй фазе, с одной стороны, чтобы сражаться против буржуазной идеологии, которая, пока еще может действовать, содержит опасность реставрации капитализма и должна поэтому постоянно подавляться, и, с другой стороны, чтобы распространять и укреплять социалистическую идеологию, неустанно развивая социалистическое сознание масс до окончательной победы над буржуазной идеологией.

Только когда массы станут совершенно невосприимчивы к яду буржуазной идеологии, рабочий класс как носитель социалистической идеологии, а равно и диктатура пролетариата как государство рабочего класса становятся излишними. И то, и другое отмирает. Общество становится бесклассовым.

Борьба за преодоление буржуазного права при социализме

Социализм — первая фаза коммунизма. Он развился из чрева старого общества и, следовательно, обременен остатками этого старого общества. Среди этих остатков — узкий горизонт буржуазного права. Ленин указывает на это в «Государстве и революции»:

«То, что? обычно называют социализмом, Маркс назвал «первой» или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью становятся средства производства, постольку слово «коммунизм» и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм. Великое значение разъяснений Маркса состоит в том, что он последовательно применяет и здесь материалистическую диалектику, учение о развитии, рассматривая коммунизм как нечто развивающееся из капитализма…

В первой своей фазе, на первой своей ступени коммунизм не может еще быть экономически вполне зрелым, вполне свободным от традиций или следов капитализма. Отсюда такое интересное явление, как сохранение «узкого горизонта буржуазного права» — при коммунизме в его первой фазе» (В.И. Ленин. ПСС, т. 33, с. 98).

Хотя, что социализм постепенно передает все средства производства в общую собственность, и в этом отношении создает истинное равенство в смысле отмены классов, это истинное равенство еще невозможно в отношении распределения общественно произведенного богатства. Следовательно, при социализме применяется принцип: «каждый по способностям, каждому — по труду». Другими словами, кто не работает, тот не ест! После общественно необходимых вычетов (на инвестиции, общественные нужды и т.д.) каждый отдельный производитель получает обратно от общества ровно столько, сколько сам дает ему личным трудом. Равное право, таким образом, существует для всех. Но Маркс говорит в «Критике Готской программы»:

«Поэтому равное право здесь по принципу все еще является правом буржуазным, хотя принцип и практика здесь уже не противоречат друг другу, тогда как при товарообмене обмен эквивалентами существует лишь в среднем, а не в каждом отдельном случае.

Несмотря на этот прогресс, это равное право в одном отношении все еще ограничено буржуазными рамками. Право производителей пропорционально доставляемому ими труду; равенство состоит в том, что измерение производится равной мерой — трудом.

Но один человек физически или умственно превосходит другого и, стало быть, доставляет за то же время большее количество труда или же способен работать дольше; а труд, для того чтобы он мог служить мерой, должен быть определен по длительности или по интенсивности, иначе он перестал бы быть мерой. Это равное право есть неравное право для неравного труда. Оно не признает никаких классовых различий, потому что каждый является только рабочим, как и все другие; но оно молчаливо признает неравную индивидуальную одаренность, а следовательно, и неравную работоспособность естественными привилегиями. Поэтому оно по своему содержанию есть право неравенства, как всякое право… Один рабочий женат, другой нет, у одного больше детей, у другого меньше, и так далее. При равном труде и, следовательно, при равном участии в общественном потребительном фонде один получит на самом деле больше, чем другой, окажется богаче другого и тому подобное. Чтобы избежать всего этого, право, вместо того чтобы быть равным, должно бы быть неравным.

Но эти недостатки неизбежны в первой фазе коммунистического общества, в том его виде, как оно выходит после долгих мук родов из капиталистического общества» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, с. 19).

Рабочий класс не может еще удовлетвориться этим формальным равенством, осуществленным при социализме, но должен работать ради второй фазы коммунизма, на которой будет применяться принцип: «Каждый по способностям, каждому по потребностям» — формальное равенство сменится фактическим.

Однако, эта высшая фаза коммунистического общества имеет две элементарные предпосылки, которые тесно связаны друг с другом: во-первых, высокий уровень развития производительных сил и сопутствующее общественное богатство, позволяющее удовлетворять потребности каждого; и, во-вторых, высокоразвитое социалистическое сознание масс, для которых труд — не только средство к существованию, но и сознательное приложение сил на общее благо всего общества.

Как должен быть произведен переход от социализма к коммунизму? Основным моментом является создание материальных предпосылок через развитие производительных сил в широчайших масштабах, поскольку без изобилия общественного богатства распределение по потребностям останется чистой утопией. «Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества» (там же). Вопрос поэтому не в том, должны ли производительные силы развиваться при социализме, а в том, как и в каком направлении. Этот вопрос, мотивы и отношение, с которыми рабочие при социализме подходят к модернизации производства и подъему производительности труда, отличают социалистический путь от капиталистического. Рабочие верфи Худун в Шанхае в 1972 г. решили:

«Чтобы больше и лучше строить суда, нам нужен капитал в больших объемах. Где нам получить его? Мы живем в социалистической стране, которая не эксплуатирует свой народ и не грабит другие страны; она увеличивает накопления, опираясь на усилия всего населения по расширению производства и сбережению в хозяйстве…

Когда сегодня мы видим как на борту 10-тысячетонного спущенного со стапелей корабля развеваются красные флаги, как бушуют волны, мы думаем отнюдь не о том, как велика наша заработная плата, а о том, как ускорить своим трудом социалистическое строительство и выполнить лучшую работу в социалистической революции как наш вклад в освобождение всего человечества» (Wesentliche Unterschiede zwischen den zwei Verteilungssystemen (Существенные различия между двумя системами распределения). — «Peking Rundschau» №34, 1972 г., сс. 6-7).

Эти слова обнаруживают тот момент, что одна из основных задач социалистической фазы состоит в обучении рабочих новой, коммунистической трудовой морали, чтобы постепенно перейти к коммунистическому принципу распределения, хотя оплата на основе индивидуального труда остается в этот период главным принципом. Буржуазное право, например, в форме системы заработной платы с восемью и больше разрядами, должно все сильнее ограничиваться в количественном отношении в ходе социалистического строительства. Таким образом могут быть созданы материальные и политические предпосылки нового качества, окончательного разрыва с «узким горизонтом буржуазного права».

Социалистический принцип распределения «каждому по труду» прогрессивен в сравнении с распределением в капиталистическом обществе, но отстает в сравнении с распределением в коммунистическом обществе. Это противоречие определяет его характер: с одной стороны, он предотвращает получение отдельными рабочими или их группами привилегий, не основанных на их количестве труда, а, с другой стороны, как в старом обществе, поддерживает различия между более богатыми и более бедными трудящимися. Последнее заключает в себе зародыш капиталистического стремления к собственному обогащению как цели труда.

Ревизионисты вроде Дэна Сяопина спекулируют на этом внутреннем противоречии, когда, ошибочно ссылаясь на принцип «каждый по способностям, каждому — по труду», вновь вводят систему премий. Суть их метода — это именно сохранение и расширение родимых пятен старого общества, содержащихся в буржуазном праве, ради восстановления на этой основе капитализма. В «Peking Rundschau» №31 за 1978 г., можно было прочитать следующую капиталистическую чушь:

«Практика принципа большей платы за больший труд и меньшей платы за меньший труд поощрит работников упорно трудиться, старательно изучать и осваивать науку и технику, стремиться улучшить свои навыки. В результате они создадут больше богатства для государства и коллектива. Чем больше вклад работников государству или коллективу, тем большую оплату он получит. Как гласит пословица, горшок полон — в чашке больше» (с. 13).

В Великой пролетарской культурной революции китайский народ под руководством Мао Цзэдуна отошел от таких капиталистических идей и определил раз и навсегда: «политическая работа является жизненным нервом всей хозяйственной деятельности» (предисловие к статье «Серьезный урок», опубликованной в сборнике «Социалистический подъем в китайской деревне». — Выступления и статьи Мао Цзэ-дуна разных лет, ранее не публиковавшиеся в печати. Выпуск шестой. — М., «Прогресс», 1976. — с. 113). Идеи Культурной революции вызвали глубокие перемены в городе и деревне, как мы увидим в следующей главе. Но именно эти перемены пробудили ревизионистов, стремившихся уничтожить достижения Культурной революции с помощью мелкобуржуазной идеологической и политической линии.

IV.2. Значение Великой пролетарской культурной революции в Китае

Нанести поражение неправильным идеям через идеологическую борьбу, пробудить и развить социалистическое сознание

Каждое общество характеризуется определенными производственными отношениями. Над этими производственными отношениями возвышается общественная надстройка: государство, идеология, культура и обычаи. Марксизм-ленинизм исходит из того, что общественное бытие людей определяет их сознание, что экономический базис определяет общественную надстройку.

«В общественном производстве своей жизни люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — производственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» (К. Маркс. Предисловие к «Введению в критику политической экономии» — К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, сс. 6-7).

На некоторой ступени общественного развития, между материальными производительными силами и производственными отношениями возникает противоречие. В XIX веке развитие промышленности вступило в противоречие со старыми феодальными производственными отношениями. Тогда произошла буржуазная революция, преобразовавшая также и надстройку — государственный аппарат, культуру и идеологию — и новый восходящий класс буржуазии утвердился в качестве господствующего класса. «Декларация о принципах КРСГ[1]» говорила о производственных отношениях при государственно-монополистическом капитализме:

«Хотя общественное богатство создают миллионы людей, это богатство присваивает маленькая горстка монополистических капиталистов и паразитов» (с. 9).

Это действующее при капитализме противоречие между общественным производством и частным присвоением, резко обостряющееся при государственно-монополистическом капитализме, требует разрешения: происходит социальная революция. В этой революции сменяются не только производственные отношения. Преобразуется вся надстройка:

«С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, c. 7).

Маркс и Энгельс описывают характер социальной революции пролетариата в «Манифесте Коммунистической партии» следующим образом:

«Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности; неудивительно, что в ходе своего развития она самым решительным образом порывает с идеями, унаследованными от прошлого» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 4, c. 446).

Пролетарская революция поэтому имеет две стороны: устранение частной собственности на средства производства и изменение сознания людей. Буржуазный образ мышления должен смениться пролетарским, социалистическим образом мышления.

Буржуазная революция заменяет власть одного имущего класса (феодалов) властью другого имущего класса (капиталистов), не касаясь частной собственности на средства производства. В ходе пролетарской революции, однако, неимущий класс (пролетарии) преобразует частную собственность на средства производства в общественную собственность. В ходе буржуазной революции буржуазия утверждает верховенство идей своего класса над феодальной идеологией и устанавливает их как господствующую буржуазную идеологию (или смешивает их с феодальными идеями и заключает компромиссы на идеолого-политическом поле в случае разделения власти).

После победы пролетарской революции пролетариат должен вести упорную идеологическую борьбу против еще распространенной буржуазной идеологии, чтобы распространить идеи своего класса, добиться их преобладания и вымести старые идеи из голов людей. Это — длительная классовая борьба на идеологическом поле.

«Хотя буржуазия уже свергнута, она тем не менее пытается с помощью эксплуататорской старой идеологии, старой культуры, старых нравов и старых обычаев разложить массы, завоевать сердца людей, усиленно стремится к своей цели — осуществлению реставрации. В противовес буржуазии пролетариат на любой ее вызов в области идеологии должен отвечать сокрушительным ударом и с помощью пролетарской новой идеологии, новой культуры, новых нравов и новых обычаев изменять духовный облик всего общества» (Постановление Центрального комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1966).

Эта классовая борьба на идеологическом поле осуществляется как борьба двух линий, борьба пролетарской линии против буржуазной линии. Ее цель — преодолеть буржуазную линию и добиться преобладания пролетарской линии. Только если пролетариат утвердится на идеологическом поле и будет осуществлять политическое руководство во всех областях социалистического общества, можно будет провести и закрепить социалистическое преобразование экономического базиса.

Опыт социалистической революции Советского Союза показывает, насколько важна эта идеологическая борьба. Она не велась систематически, а правильные методы, т.е. мобилизация широких народных масс, не использовались. Вот почему в Советском Союзе смогла развиться новая буржуазия, восстановившая капитализм.

Мао Цзэдун извлек уроки для пролетариата и сделал следующий вытекающий из них вывод: мобилизовать массы на проведение преобразующей пролетарской культурной революции. По инициативе Мао Цзэдуна и под его личным руководством пролетарское ядро Коммунистической партии, поддержанное молодыми бойцами-хунвэйбинами, начало Великую пролетарскую культурную революцию. Постановление Центрального комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции из 16 пунктов гласило:

«Развернувшаяся ныне великая пролетарская культурная революция — это великая революция, затрагивающая живую душу людей, это новый этап еще более глубокого и широкого развития социалистической революции в нашей стране» (там же).

В четвертом пункте этого постановления от 8 августа 1966 г. члены партии призываются к мобилизации масс:

«Нужно верить в массы, опираться на массы и уважать инициативу масс. Надо отбросить слово «страх». Не следует бояться беспорядков. Товарищ Мао Цзэ-дун постоянно учит, что революция не может совершаться так изящно, так деликатно, так чинно и учтиво. Пусть массы в ходе этого великого революционного движения сами воспитывают себя и распознают, что верно, а что ошибочно, какие методы правильны, а какие неправильны.

Необходимо полностью использовать «дацзыбао»[2] и широкие дискуссии, добиваться широкого и полного высказывания мнений, чтобы массы могли изложить свою правильную точку зрения, подвергнуть критике ошибочные взгляды и разоблачить всю и всякую нечисть. Только тогда широкие массы смогут в ходе борьбы повысить свою сознательность, умножить свои способности, различить, что правильно, а что неправильно, провести четкую грань между своими и врагами» (там же; выделение наше — ред.).

Культурная революция началась в надстройке, в школах и университетах страны. Молодые люди воспитываются там ради построения социализма. Принципиально важно для пролетариата контролировать образование, потому что именно здесь готовятся продолжатели революции. Особенно важно поэтому не только давать им технические, специальные знания, но и всесторонне воспитывать их как социалистических работников, что предполагает развитие их социалистического сознания, особенно в трех великих революционных движениях:

«Классовая борьба, производственная борьба и научный эксперимент есть три великих революционных движения в строительстве могучей социалистической страны. Они служат действительной гарантией того, что коммунисты избавятся от бюрократизма, избегнут ревизионизма и догматизма и всегда будут непобедимы» (Мао Цзэдун. «О хрущевском псевдокоммунизме и его всемирно-историческом уроке» (14 июля 1964 года). — цит. по «Выдержкам из произведений» («красной книжечке»)).

До Культурной революции эта директива Мао Цзэдуна не проводилась в системе воспитания и образования. Обучение было отделено от производства. Старая китайская система экзаменов пережила Освобождение в 1949 г. в новых формах: стремление к хорошим оценкам, экзаменационный гнет, внезапные проверки и отбор для университетов кандидатов, которые смогли наилучшим образом утвердиться в таком климате. В результате дети буржуазии и мелкой буржуазии добивались наибольших успехов, они получали наилучшие оценки, проходили в элитные университеты и выучивались на специалистов. Хотя дети рабочих не исключались, у них были большие трудности. В университетах Шанхая и Пекина 60% студентов было детьми буржуазии.

В книге Ш. Беттельхейма (Ch. Bettelheim) о Великой пролетарской культурной революции рабочий Лю Миньи, возглавлявший пропагандистскую группу по распространению идей Мао Цзэдуна в университете Цинхуа в Пекине, сообщает:

«Они заменили руководящие принципы образования Мао Цзэдуна западными образовательными системами — европейской и штатовской, а позже — советской системой. Они испортили партию, постоянно принимая в нее буржуазных и реакционных профессоров, и, таким образом, преобразовали ее в «партию профессоров», всю пронизанную академической властью. В результате из 39 мест университетского парткома 15 были заняты буржуазными профессорами. Ни один рабочий не занял ни одно из оставшихся 24 мест. В то время как в стране действовала диктатура пролетариата, университет Цинхуа был под властью буржуазии. Ян Наньсян удерживал оба поста — ректора и партийного секретаря университета. В идеологии он поклонялся индивидуалистической теории познания, утверждавшей вещи вроде «ходи в школу, чтобы сделать себе имя», «выходи из школы как специалист, высокопоставленная персона, которая займет высокие посты в общественной иерархии и будет много зарабатывать»» (Ch. Bettelheim. China 1972: Okonomie, Betrieb und Erziehung seit der Kulturrevolution (Китай 1972 г.: экономика, промышленность и образование после Культурной революции). — Berlin, 1975. — сс. 100-101).

25 мая 1966 г. в университете Цинхуа появилась первая так называемая дацзыбао, газета больших иероглифов, нападающая на буржуазные порядки в Цинхуа и требующая объяснений от ответственных лиц. Сам Мао Цзэдун поддержал бунтовщиков Цинхуа своей собственной дацзыбао с призывом «открыть огонь по штабам буржуазии, имея в виду те руководящие кадры внутри партии, которые пробрались в партию и правительство, чтобы защищать интересы буржуазии и свергнутых крупных землевладельцев. Они были названы лицами, идущими по капиталистическому пути и стоящими у власти, во главе с Лю Шаоци. Он сформировал буржуазный штаб внутри партии» («Bombard the Headquarters — My First Big-Character Poster» («Открыть огонь по штабам — моя первая дацзыбао»), опубл. в 9-м томе англ. изд. Избранных работ Мао Цзэдуна).

Лю Шаоци всеми силами пытался обуздать революцию в университете Цинхуа. Его люди в университете, прежде всего ректор, распустили группы по изучению идей Мао Цзэдуна; бунтующие студенты и профессора были осуждены как нарушители спокойствия и поставлены перед угрозой исключения из партии. Правым не удалось запугать этими мерами студентов и профессоров. Те усилили изучение идей Мао Цзэдуна, и в дебатах обличали ревизионистскую линию Лю Шаоци. Они следовали п. 10 постановления Центрального комитета от 8 августа 1966 г.:

«В ходе этой великой культурной революции необходимо полностью покончить с таким явлением, как господство буржуазной интеллигенции в наших учебных заведениях.

В учебных заведениях всех типов необходимо последовательно претворять в жизнь выдвинутый товарищем Мао Цзэ-дуном курс — образование на службу пролетарской политике, сочетать обучение с производительным трудом, с тем чтобы получающие образование могли развиваться нравственно, умственно и физически, чтобы они стали культурными трудящимися, обладающими социалистической сознательностью.

Срок обучения нужно сократить. Нужно уплотнить учебный план и учебную программу. Учебные пособия нужно полностью переделать, причем некоторые нужно прежде всего освободить от всяких нагромождений. Учащиеся должны совмещать свою главную задачу — учиться — с другим, то есть не только заниматься своей учебой, но и приобщаться к промышленному, сельскохозяйственному труду, военному делу, должны также в любое время участвовать в такой борьбе, как культурная революция, подвергающая критике буржуазию» (Постановление Центрального комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1966 г.; выделение наше — ред.).

Бунтовщики организовались также и в школах, чтобы критиковать реакционную линию в образовании, вместе изучать идеи Мао Цзэдуна и обличать последствия проведения в школах буржуазной линии. Во всех школах были организованы группы хунвэйбинов. Их энергично поддержал Мао Цзэдун. В письме хунвэйбинам он говорил, что в их революционных действиях

«выражается негодование и осуждение в связи с тем, что помещики, буржуазия, империалисты, ревизионисты и их приспешники эксплуатируют и подавляют рабочих, крестьян, революционную интеллигенцию и революционные партии и группы, и объясняется, что ваш бунт против них правомерен.

Я горячо поддерживаю вас» (Мао Цзэдун. Письмо хунвэйбинам средней школы при университете Цинхуа (1 августа 1966 года) — Выступления и статьи Мао Цзэдуна разных лет, ранее не публиковавшиеся в печати. Сборник. Выпуск шестой. — М., «Прогресс», 1976. — с. 215; выделение наше — ред.).

Они оставили школы и университеты и пошли в села и на заводы, чтобы мобилизовать бедных крестьян и рабочих на занятия критикой. Они распространяли «красную книжечку», «Выдержки из произведений» Председателя Мао Цзэдуна и помогали народу изучать идеи Мао Цзэдуна, работая вместе с людьми, чтобы ознакомиться с их трудом и бытом.

Шведский журналист Ян Мюрдаль (Jan Myrdal) посетил и изучил небольшую деревню Лю Лин, сначала в 1962 г. и потом — в 1969 г., т.е. до и после Великой Пролетарской Культурной революции. Он описал великие перемены в сознании масс и конкретно доказал огромное значение Великой пролетарской культурной революции в классовой борьбе в фазе социализма. В книге Яна Мюрдаля «China: Die Revolution geht weiter» («Китай: революция продолжается») хунвэйбинка рассказывает о своей работе:

«В нашей школе мы критиковали неправильные методы. Мы отправили пропагандистские группы для дискуссий с людьми. Особенно мы подчеркивали продолжение классовой борьбы при социализме. Мы обращали внимание на опасность проникновения различных враждебных элементов в государственный аппарат и попыток превращения ими диктатуры пролетариата в буржуазную диктатуру. В этой связи, мы указывали на путь, которым пошли дела в Советском Союзе. Мы распространяли идеи Мао Цзэдуна. Мы пошли в деревни и прямо в административные органы в городах и начали дискуссии… После этих походов мы пошли на заводы, чтобы объединиться с массами. Я пошла на тракторную станцию в Яньани. Днем я работала, а вечерами агитировала за революцию» (с. 175).

На заводах и на селе хунвэйбины охотно принимались рабочими и крестьянами, видевшими их готовность объединиться с народом и учиться у него. Распространение идей Мао Цзэдуна по всей стране в беспрецедентных масштабах позволило освоить их сельской бедноте и рабочим. Они возвели их в руководящий принцип политической работы и своей повседневной работы в сельских хозяйствах и на заводах. Ян Мюрдаль цитирует Дун Янчэня, председателя созданной для планирования в деревне Лю Лин трудовой группы, сообщившего о своей работе:

«Мы изучаем идеи Мао Цзэдуна. Моя задача — вести эти занятия в трудовой группе, и затем руководить практической работой. Сначала вся бригада обсуждает проблемы на основе идей Мао Цзэдуна, а затем решает, что должно быть сделано. Моя трудовая группа, конечно, не может одна принимать решения относительно генерального плана. Это проблема, которую должны решать все. Не должно это решаться и сверху; это должно обсуждаться и решаться снизу. Когда мы строим наши планы, мы опираемся на идеи Председателя Мао» (там же, c. 74).

Так народные массы изучали идеи Мао Цзэдуна, разоблачали буржуазную линию в их поле деятельности и критиковали функционеров, отгородившихся от производительного труда и жизни масс и стремящихся к буржуазной карьере. Не все функционеры были плохи. Большинство из них не следовало сознательно по пути реставрации капитализма. Этим путем следовали очень немногие, люди вроде Лю Шаоци.

Вот почему управленцев просто не сместили с постов. Их критиковали на многочисленных встречах. Вместе с хунвэйбинами рабочие и крестьяне помогли им понять свои ошибки и преобразовать свою политическую работу и свои отношения с массами, как призывает Постановление из 16 пунктов:

«Центральный комитет партии требует, чтобы партийные комитеты всех ступеней твердо осуществляли правильное руководство, ставили слово «мужество» во главу угла, смело поднимали массы, вышли из беспомощного положения там, где оно существует, поощряли товарищей, допустивших ошибки, но желающих исправить их, сбросить с себя груз и включиться в бой, сняли с занимаемых должностей тех облеченных властью, которые идут по капиталистическому пути, отобрали у них власть и вернули ее пролетарским революционерам» (Постановление Центрального комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1966).

Функционеры были перевоспитаны в кампании «борьба — критика — преобразование», проведенной по всей стране, так что в итоге, после этих дебатов, основная их часть смогла хорошо трудиться на прежних постах. В книге Ш. Беттельхейма Ши Гохэн, профессор социологии в университете Цинхуа рассказывает, что управленцы и профессора также учились у рабочих:

«Феодализм и капитализм имели на меня большое влияние. После Освобождения я не придал значения своим ошибкам и недостаткам. Я не принял идеи Мао Цзэдуна для перестройки своего мировоззрения. Под влиянием ревизионистской линии в меру своих идеологических взглядов я склонялся к консервативному направлению, и это было на руку буржуазии, а не пролетариату. Это соответствовало моему идеологическому видению. Культурная революция основательно перевоспитала меня… Мне нужно было преодолеть много трудностей и противоречий в своей работе в сельском хозяйстве — почему я должен отрицать это? Преодолев их, я преобразовал свое мировоззрение» (Bettelheim. China 1972. — с. 120).

Политика должна иметь первенство над экономикой, диктатура пролетариата должна осуществлять руководство во всем

В политической борьбе в ходе Культурной революции появились новые формы политической организации. Рабочие и крестьяне, а также революционные интеллигенты объединились во многих учреждениях и на заводах, создав революционные комитеты. Постановление о Великой пролетарской культурной революции подтверждает это:

«В ходе великой пролетарской культурной революции стало появляться много новых вещей и явлений. Такие формы организации, как группы культурной революции и комитеты культурной революции, созданные массами во многих учебных заведениях и в учреждениях, представляют собой новое явление великого исторического значения.

Группы, комитеты и конференции культурной революции являются самыми лучшими новыми формами организации, с помощью которых массы под руководством Коммунистической партии сами воспитывают себя. Они служат самым лучшим мостом, тесно связывающим нашу партию с массами. Они представляют собой органы власти пролетарской культурной революции» (Постановление Центрального комитета Коммунистической партии Китая о великой пролетарской культурной революции. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1966).

Когда Культурная Революция закончилась, революционные комитеты остались и были созданы во всех учреждениях социалистического общества: в школах и вузах, а также и на заводах, в шахтах и на других предприятиях, в жилых районах и деревнях. Члены революционных комитетов избирались по предложению партии соответствующими коллективами, которые могли критиковать их в любое время, а в случае серьезных нарушений — снять с постов. Они были ответственны перед массами.

Революционные комитеты на заводах состояли главным образом из рабочих. Они приняли на себя задачу администрации заводов, также как и управление производством. Управление и руководство с этих пор не были больше чисто экономическими вопросами, подчиненными так называемым экономическим ограничениям. В своей практике революционные комитеты руководствовались духом продолжения революции при диктатуре пролетариата и идеями Мао Цзэдуна.

Они составлялись согласно принципу революционного «соединения трех сторон» — из членов партии, Народно-освободительной армии и массовых организаций на соответствующем уровне. Народно-освободительная армия была включена в это «соединение трех сторон», так как она повсюду развивала процесс борьбы, критики и преобразования и участвовала в производительном труде в промышленности и сельском хозяйстве.

На заводах Культурная революция столкнулась с жестоким сопротивлением тех специалистов и руководителей, которые следовали буржуазной, ревизионистской линии Лю Шаоци в производстве. Эти функционеры рассматривали Культурную революцию как что-то, что лишь мешает производству.

Когда рабочие критиковали одностороннюю ориентацию на производство, многоразрядную систему заработной платы и широкую систему стимулирования, реакционеры использовали контрреволюционную двойную тактику: сначала пытались склонить рабочих к своей буржуазной линии с помощью более высокой заработной платы и сложной системы стимулирования и разобщить их. Когда рабочие уловили цели этой коварной тактики, реакционеры продолжили нападать на них уже в открытую. Они использовали нерешенные производственные задачи, чтобы надавить на революционных рабочих, и клеймили их как саботажников производства. Наконец, как в Шанхае, они призывали к остановке производства.

Эти действия, направленные против Культурной революции, имели одну цель — отстранить рабочих от управления и руководства на заводах и, таким образом, подорвать основы социалистического государства, подорвать власть рабочего класса во всех областях и надо всеми органами. Эти идущие по капиталистическому пути и стоящие у власти лица перевернули отношения между революцией и производством, между производством и политикой с ног на голову.

В 1921 г. Ленин описал отношение между производством и политикой в брошюре «Еще раз о профсоюзах, о текущем моменте и об ошибках тт. Троцкого и Бухарина»:

«Политика есть концентрированное выражение экономики… Политика не может не иметь первенства над экономикой. Рассуждать иначе, значит забывать азбуку марксизма» (В.И. Ленин. ПСС, т. 42, c. 278).

Отношение между производством и политикой здесь определено ясно. Раз производство должно служить построению социализма, а не обогащению какого-то класса, то это пролетарская политика, интересы рабочего класса должны руководить производством, а не наоборот.

До Культурной революции на большинстве заводов первенство было за производством. Большинство заводов было организовано в соответствии с советским уставом предприятия, а именно по образцу Магнитогорского комбината черной металлургии. Они основывались на принципах управления, полагающихся на специалистов, отдававших первенство производству, ставящих выше всего прибыль и принуждающих рабочих через премии к все большему выпуску. В ходе Культурной революции, на многих заводах был введен устав, разработанный рабочими Аньшаньского комбината черной металлургии и обнародованное Мао Цзэдуном.

Устав Аньшаньского комбината черной металлургии

«— Решительно ставить политику на командное место и руководствоваться во всем идеями Мао Цзэдуна; в этом — душа социалистических предприятий.

— Усилить партийное руководство; это — основная гарантия, что рабочий класс осуществляет твердое руководство на заводах и что диктатура пролетариата будет укрепляться.

— Развернуть энергичные массовые движения, доверять широким революционным массам и полагаться на них; они — источник, из которого социалистические заводы берут свои силы для победы в революции и построении социализма.

— Участие кадров в производительном труде и участие рабочих в управлении заводами, преобразование нерациональных правил и распорядков, и тесного сотрудничества в «соединении трех сторон» рабочих масс, руководящих кадров и революционных специалистов — на социалистических заводах введение этого трехстороннего союза творчески решило проблемы отношений надстройки с экономическим базисом, руководства с массами, и отношений в самих массах, и это указало направление руководству завода.

— Смело продвигать технические новшества и техническую революцию — в этом принципе проявляется решимость китайского рабочего быть независимым и самостоятельным, полагаться на собственные силы, идти своим путем в развитии промышленности, достичь уровня наиболее развитых стран и превзойти его. Китайский пролетариат одержал победу над упадочной западной буржуазией не только в политическом отношении, он также превзойдет ее в области науки и техники и окажет еще более значительные услуги человечеству» («Жэньминь жибао» за 24 марта 1970 г. — цит. по Bettelheim. China 1972. — сс. 68/69).

Введение Аньшаньского устава на многих заводах было выражением того, что пролетариат вернул себе руководство производством. Председатель революционного комитета пекинской трикотажной фабрики приводит показательный пример такого развития:

«В ходе Культурной революции мы поняли, что означает отдавать высший приоритет пролетарской политике. Мы должны добросовестно изучать марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна таким образом, чтобы эти идеи осуществлялись в процессе труда. Мы настаиваем на необходимости отдать высший приоритет идеям Мао Цзэдуна… Партийный комитет по-настоящему заботился только о производстве. Прежнего секретаря фабричного парткома рабочие обычно называли «секретарем администрации» и «секретарем по производству». Он не заботился о ведущей роли партии. Он не изучал регулярно живые мысли народных масс. Благодаря Культурной революции, значение этого вновь стало нам ясно» (Bettelheim. China 1972. — сс. 72).

Для продолжения революции при диктатуре пролетариата недостаточно, чтобы сами рабочие осуществляли руководство на заводах и управляли производством. Социалистический экономический базис не может укрепиться, пока интересы рабочих и крестьян не определяют политики в надстройке, в администрации, в правительстве и партии, в театре, печати и культуре.

Мы видели выше, как буржуазные силы в школах и университетах пытались оформить воспитание молодежи в соответствии со своими интересами. Продолжившись, этот процесс неизбежно повернется против диктатуры пролетариата, подорвет его основы и, таким образом, повлияет также на социалистический экономический базис, снова сделав его капиталистическим. Развитие событий в Советском Союзе предупреждает нас об этом.

В Китае также были только два пути будущего развития: либо буржуазной линии в надстройке будет позволено разрастись; распространятся бюрократизм, карьеризм, эгоизм, другие проявления мелкобуржуазного образа мышления и образуется новый класс буржуазии из испытывающих мелкобуржуазное и отчасти феодальное влияние специалистов и управленцев, — или рабочий класс организует контроль снизу над государством, партией и правительством и заставит их вновь служить диктатуре пролетариата. В этом случае рабочие должны снять тех функционеров, кто хочет вступить на капиталистический путь и перевоспитать тех, кто принимает диктатуру пролетариата, но еще находится под властью мелкобуржуазного образа мышления.

«…Рабочий класс должен руководить всем, осуществлять диктатуру пролетариата в области надстройки, в том числе и во всех отраслях культуры, выполнять поставленные Председателем Мао Цзэдуном задачи на всех этапах борьбы, критики и преобразований и довести до конца Великую пролетарскую культурную революцию!» (Коммюнике XII расширенного пленума Центрального Комитета Коммунистической партии Китая восьмого созыва (принято 31 октября 1968 года). — Великая пролетарская культурная революция (важнейшие документы). — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1970. — с. 172; у автора выделение опущено).

На разных заводах революционные рабочие сформировали рабочие пропагандистские команды, отправившиеся в различные органы правительства и государственного аппарата, а также и в другие общественные учреждения, чтобы осуществлять контроль в интересах рабочего класса, раскрыть злоупотребления и воспитать функционеров. Об их задачах процитированное выше коммюнике сообщает:

«Что касается интеллигенции, то должны ее заново воспитывать рабочие, крестьяне и солдаты с тем, чтобы она сомкнулась с рабочими и крестьянами. Рабочие агитбригады должны надолго остаться в учебных заведениях, участвовать в выполнении всех задач борьбы, критики и преобразований и всегда руководить учебными заведениями. А в деревне учебными заведениями должны управлять бедняки и низшие середняки — самый надежный союзник рабочего класса» (там же, сс. 174-175; у автора выделены только слова «и всегда руководить учебными заведениями»).

Рабочий Лю Миньи, глава пропагандистской команды по изучению идей Мао Цзэдуна в университете Цинхуа в Пекине, описал ее работу:

«Но только когда развернулось движение борьба-критика-преобразование, мы поняли существенный момент: интеллигенты сами по себе не способны решающим образом продвинуть революцию в области надстройки. Должен включиться рабочий класс. Мао обратился к рабочему классу, чтобы он твердо взял в свои руки революцию в поле образования… Кто кого преобразовывает и кто кого побеждает? Борьба двух классов, двух линий и двух путей разгорелась вокруг этого вопроса. В этой борьбе утвердилось руководство рабочего класса. Рабочие завода металлообработки «Новый Китай», где я работаю, объединились с рабочими более, чем 60 других заводов и Народно-освободительной армией. Вместе мы организовали пропагандистские команды для изучения идей Мао Цзэдуна. Мы, 3 тысячи из нас, совершили поход в университет 27 июля 1968 г.» (Bettelheim. — China 1972. — с. 108).

Развитие экономического базиса на основе идеологической и политической борьбы

Диалектическое единство теории и практики предотвращает отделение науки от производства

Из собственного опыта мы знаем об отделении науки от производства, умственного труда от физического, разрыве между исследователями и специалистами, с одной стороны, и рабочими, с другой. Первые конструируют, управляют и руководят. Вторые выполняют инструкции; они производят продукцию, часто только через простые, рутинные операции (сборочный конвейер).

Следствие этого разделения — ценный опыт рабочих, получаемый непосредственно в их производительном труде, едва ли найдет применение в дальнейшем развитии техники и машин. Когда рабочий вносит предложение по улучшению, он получает скромное поощрение, а капиталист присваивает это изобретение и побуждает ученых и инженеров внедрить его в производство. Кроме того, иногда ценные изобретения утаиваются, если капиталисты получают максимальную прибыль и при использовании старых методов.

В то же время технический персонал накапливает огромные знания, которые держит при себе, скрывая от рабочих. Это противоречие в производстве имеет общественные последствия: специалисты и ученые получают гораздо лучшую плату, чем производственные рабочие.

Та же угроза развитию существовала на заводах Китая. Она подвергала опасности социалистический экономический базис, общественную собственность на средства производства, потому что чем больше удалялись специалисты и ученые от непосредственного производительного труда, тем меньше они работали на революцию. Работа на собственное благо стала их главной заботой, и мелкобуржуазный образ мышления завоевал господство.

В ходе Культурной революции были сформированы «соединения трех сторон» из рабочих, специалистов и партийных кадров, чтобы изучить конкретные проблемы на производстве и вместе развивать технику.

При капитализме технические новшества и рационализация вводятся не для того, чтобы сделать труд рабочих легче (иногда тяжелый физический труд делается легче, но в то же время увеличивается нервное напряжение). Вернее сказать, что улучшения техники ускоряют производство ради роста прибыли капиталиста.

При социализме рационализация служит рабочему классу и проводится ради всестороннего улучшения количества и качества продукции. «Соединения трех сторон» были в особенности нацелены на эту задачу.

В то же время преодолевается разделение теории и практики: рабочие приобретают технические и научные знания через изучение производства и при введении новой продукции; специалисты учатся исходить не только из производственных требований, но и воспринимать опыт рабочих. Таким образом, взаимоотношения между умственным и физическим трудом, между теорией и практикой образуют диалектическое единство. Научный работник Шанхайского института черной металлургии описывает непосредственные последствия:

«В 1965 г., до Культурной революции я работал на заводе…, отделяя никель и кобальт. Я полагался только на специалистов. В это время я не хотел учиться бок о бок с рабочими, и меня не интересовал их политический опыт (это — пример отделения теории от практики). Все, на что я полагался, были штатовские и советские технические данные… Я посоветовал использовать некий растворитель. Рабочие говорили, что этот растворитель вреден для здоровья и плохо пахнет. Они высказались против его использования, но я не хотел слушать их. В результате у некоторых рабочих появились признаки хронического отравления.

В ходе Культурной революции я учился рядом с рабочими и солдатами… Более опытные рабочие указали мне на странное явление в их работе, которое не упоминалось в иностранных книгах. Мы решили изучить его и провести эксперименты. Мы наткнулись на новую технику, которая сделала возможным прекратить использование опасного растворителя в течение двадцати дней. Новый растворитель был неядовитым и намного более эффективным, чем старый» (Bettelheim. China 1972. — с. 131).

В то время как лица, идущие по капиталистическому пути и стоящие у власти, вроде Лю Шаоци, шумят, что революция препятствует производству или даже делает его невозможным, экономическое развитие в Китае после Культурной революции доказало совершенно противоположное. IX съезд Коммунистической партии Китая уже в 1969 г. смог объявить:

«Наша страна получала хорошие урожаи в сельскохозяйственном производстве в течение ряда лет. Налицо подъем также и в промышленном производстве, науке и технике. Энтузиазм широких масс трудящихся и в революции, и в производстве поднялся на невиданные высоты. Многие заводы, шахты и другие предприятия вновь и вновь били свои производственные рекорды, достигая небывалых доселе высот в производстве» (Wichtige Dokumente der Gro?en Proletarischen Kulturrevolution (Важные документы Великой пролетарской культурной революции). — сс. 66-67).

В последующие годы народное хозяйство также продолжило скачкообразный подъем. В табл. 13 показано развитие производства стали, нефти и искусственных удобрений, а также общего выпуска экономики.

Табл. 13.          Производство стали, нефти и искусственных удобрений, млн. тонн

	1950 г.	1958 г.	1970 г.	1971 г.
Сталь	0.6	8.0	18.0	21.0
Нефть	0.2	2.264	20.0	25.6
Искусственные удобрения	0.07	0.81	14.0	16.84
Общее производство, млрд. юаней	…	184.1	283.0	311.3
Cheung-Lieh Yu. Der Doppelcharakter des Sozialismus (Двойственный характер социализма). — Berlin, 1975. — с. 47.

В 1971 г. Китайская Народная Республика имела более высокий темп роста всего сельскохозяйственного и промышленного производства, чем указанные ниже индустриальные нации:

Китай — 10%

Япония — 6.1% Советский Союз — 6.0% США — 2.7%

В книге «Fragen uber China nach Mao Tsetungs Tod» («Проблемы Китая после смерти Мао Цзэдуна») Ш. Беттельхейм указал некоторые производственные показатели, противоречащие заявлению нового китайского руководства, что было необходимо «положить конец длительному застою и даже регрессу в экономике страны». Он констатирует:

«Этот «довод» — явная ложь. Никакого длительного застоя или регресса в экономике страны не было. Между 1965 г., последним годом перед Культурной революцией и последними годами, для которых у нас есть оценки, не было никакого застоя. Производство электроэнергии увеличилось с 42 до 108 млрд. КВт-ч (в 1974 г.), производство стали — с 12.5 до 32.8 млн. тонн (в 1974 г.), угля — с 220 до 389 млн. тонн (в 1974 г.), нефти — с 10.8 до 75-80 млн. тонн (в 1975 г.). Говорить о длительном периоде застоя и даже регресса, значит совершенно расходиться с действительностью. Цель таких утверждений — клевета на саму Культурную революцию» (с. 54).

Мы хотим добавить к этим данным некоторую информацию, предоставленную органом немецких предприятий черной металлургии «Eisen und Stahl»: в 1970 г. Китай занял седьмое место в мире по производству стали, а в 1975 г. — пятое (см. табл. 14).

Когда мы сравниваем Китай с развивающимися странами вроде Индии и Бразилии, экономический подъем Китая становится особенно очевидным. Дело тут в тенденциях развития производства стали, а не в том, что это производство еще относительно мало для такой большой страны, как Китай. С начала Культурной революции, с 1967 г. по 1976 г. производство стали в Народной Республике выросло на 85.7% — с 14 до 26 млн. тонн.

Табл. 14.          Производство стали в некоторых крупных странах (тыс. тонн)

	1970 г.	1975 г.
США	122 120	108 250
СССР	115 889	141 325
Япония	93 322	102 313
Западная Германия	45 041	40 415
Англия	28 316	20 105
Франции	23 773	21 530
Китай	18 000	24 000
Австралия	6 909	7 869
Индии	6 271	7 989
Бразилии	5 390	8 308
«Eisen und Stahl» №3, 1977, сс. 66-67.

Такой рост — результат распространения и углубления социалистического сознания среди рабочих сталелитейной промышленности. Давайте посмотрим, что писал об этом развитии рабочий авторский коллектив Шанхайского черно-металлургического завода №5:

«Видя на нашем заводе глубокие перемены, принесенные Великой Культурной революцией, мы, рабочие, радуемся от всей души. Наш завод основан в год Большого скачка — в 1958 г. — для производства специальной стали. Руководствуясь революционной линией Председателя Мао, мы, члены рабочего класса, в революционном духе независимости, самостоятельности и опоры на собственные силы, построили большой конвертерный цех за 32 дня. К 1960 г. наш завод производил более чем в 50 раз больше стали, чем в 1958 г., а количество выплавляемых марок стали превысило 200. Тогда, в 1962-65 гг., выпуск стали резко упал из-за вмешательства и саботажа на почве контрреволюционной ревизионистской линии Лю Шаоци. Во время Великой культурной революции мы подвергли критике эту ревизионистскую линию и предприятие вновь вернулось к социалистической ориентации, так что пролетариат крепко взял руководство им в свои руки. С тех пор ситуация и в революции, и в производстве становилась все лучше» («Peking Rundschau» №24, 1974 г., сс. 7).

Валовой выпуск машиностроительной промышленности с 1965 г. по 1973 г. удвоился; производство тракторов стало в пять раз выше, чем в 1965 г. Энергоснабжение страны также значительно выросло. Производство электроэнергии в 1973 г. было на 140% выше, чем в 1965 г. В сельской местности Китая в 1973 г. было 50 000 малых гидроэлектростанций (для сравнения: в 1949 г. — 26); снабжение сельских областей электроэнергией увеличилось в 1973 г. на 330% в сравнении с 1965 г.

При социализме, первой фазе коммунизма, действует принцип распределения: «Каждый по способностям, каждому — по труду». Еще сохраняются различия между людьми в оплате их труда. Еще необходимо сохранять распределение по индивидуальному труду, потому что в этой первой фазе в обществе нет еще изобилия продуктов.

Решающая предпосылка этого принципа распределения — все еще различающееся отношение людей социалистического общества к труду. Труд на общее благо, ради построения социализма и коммунизма, стал главной жизненной потребностью только для небольшой части людей. Это — наиболее развитая часть, исполненная социалистического сознания, не беспокоящаяся прежде всего за каждую копейку во время работы, а подчиняющая свои личные материальные интересы общим интересам революции.

В ходе Культурной революции массы создали собственные методы оценки работы и оплаты. Даже в сельском хозяйстве материальные стимулы как движущая сила производства были заменены новыми методами. Мюрдаль сообщает насчет деревни Лю Лин:

«Раньше каждой работе приписывалась определенная стоимость. Столько-то или столько-то трудодней засчитывались за каждое задание. В 1963-65 гг. эта система имела тенденцию развиться в сдельщину.

Это привело к тому, что одни работы были индивидуально более выгодны, а другие менее. Управлявшие работой были также в состоянии — распределяя работу — влиять на доходы отдельных членов бригады…

Произошло следующее: работу стала оценивать небольшая группа руководящих кадров, которые также распределяли задания. И это было плохо. Так как в случае перевыполнения производственного плана выплачивались премии, люди соблазнялись занижать плановые цели производства… Это наносило ущерб экономике, так как инвестиции делались согласно запланированному производству. Таким образом, некоторые могли присваивать деньги, которые на самом деле должны были пойти на совершенно необходимые инвестиции.

Это было несправедливо. Хотя каждый трудился, некоторые могли добиваться более высоких доходов, а некоторые получали все меньше. Каждый работал на себя» (Jan Myrdal. China: Die Revolution geht weiter. Berichte aus einem chinesischen Dorf. — сс. 100-101).

Разве Советский Союз не прошел подобным путем, прежде чем прийти к неизбежному результату, реставрации капитализма? Как крестьяне Лю Лин изменили эту систему? Мюрдаль продолжает:

«Базой введенной теперь новой системы распределения доходов было то, что все члены, трудящиеся или нет, получали основное обеспечение в виде зерна. Доход от труда был дополнением к этому основному обеспечению.

После дискуссий, однако, все формы сдельной работы были отменены. Поэтому больше не велось никакого учета ни кем какая работа была выполнена, ни индивидуальной производительности. Отмечалось только ежедневное посещение работ. Это означало, что какую работу не выбирай, на доходы это не влияет. Вскапываешь или жнешь, доставляешь удобрения из города или работаешь на фабрике по производству лапши, трудовой день имеет одну и ту же стоимость.

Кроме того, стало возможным покончить с большей частью бухгалтерской работы — таким образом высвободив больше труда для производства.

Но, конечно, люди работают по-разному. И отношение к труду различается. Трудовой день одного человека — не такой, как у другого. Это следовало учесть.

Поэтому личная трудоспособность каждого оценивалась по определенной системе на ежегодном собрании. Эта оценка учитывала не только физическую силу, но также и другие факторы: опыт, бережливость в обращении с коллективной собственностью, политической сознательностью. Оценка не определялась комитетом или какой-то группой специалистов. На ежегодном собрании каждый человек вставал и говорил, чего, по его мнению, стоил его трудовой день: например, 7 трудовых единиц, 9 трудовых единиц. После чего собрание обсуждало точность этой оценки и затем решала, сколько действительно должен стоить трудовой день этого работника» (сс. 64-65).

«Но чтобы осуществить эту система распределения доходов на практике, жизненно необходимо, чтобы работники сознавали, что работают на общее благо. Только если они ставят политику на первое место, труд может вознаграждаться таким образом.

В Лю Лин преобладало мнение, что эта система показала себя работоспособной. Утверждение Лю Шаоци, что каждый человек должен работать на личные интересы, было попросту неправдой. Люди не становились «более ленивыми» только потому, что никто не измерял, сколько они сделали, час за часом. Никто не избегал тяжелой строительной работы только потому, что мог «зарабатывать так же много», толкая тележку с навозом. Была доказана ошибка тех, кто предупреждал о «врожденных лени и эгоизме» народа» (с. 105).

При продолжении революции и построении социализма жизненно важно постепенно преодолеть различия в распределении материальных продуктов социализма, развивая социалистическое сознание.

То, что Мюрдаль показывает нам на конкретном примере из сельского хозяйства перед Культурной революцией, можно было заметить и в промышленности. Ситуация там была сложнее. В книге «China 1972» Беттельхейм приводит отчет замдиректора пекинской трикотажной фабрики о ситуации от 15 августа 1971 г.:

«Перед Культурной революцией я был помощником директора этого завода; на этой должности я проводил ревизионистскую линию. Я не понимал, что означало сделать пролетарскую политику командной силой. Я также не понимал, что в партии есть два штаба. Я сосредоточился на производстве и технологии. Я требовал, чтобы рабочие посвятили себя производству — производству, производству и только производству. Когда рабочие не могли выполнить план, им предлагались материальные стимулы, премии. В прежние дни было двадцать восемь видов премий — ежемесячные, ежеквартальные, ежегодные премии для перевыполнивших установленные нормы, премии за качество работы… Были также премии для тех, кто оставался на месте работы. У нас были рабочие из Шанхая, которые всегда думали о своем родном районе. Чтобы держать их тихими и привязанными к своим рабочим местам, мы дали им премии» (с. 71).

Этому вздору с премиями положила конец Великая пролетарская культурная революция, хотя восемь уровней заработной платы и остались. Наиболее важным, однако, был идеолого-политический аспект, которым принципиально занялись промышленные рабочие. Рабочий авторский коллектив Шанхайского черно-металлургического завода №5 сообщает:

«Председатель Мао учит нас, что в социалистическом обществе есть и согласие, и противоречие между производственными отношениями и производительными силами, и между надстройкой и экономическим базисом. Он указал: «Но существование буржуазной идеологии, наличие известного бюрократического стиля в государственных органах и недостатков в некоторых звеньях государственного строя в свою очередь находятся в противоречии с социалистическим экономическим базисом» (Мао Цзэ-дун. К вопросу о правильном разрешении противоречий внутри народа. — Пекин, Издательство литературы на иностранных языках, 1957. — c. 24). Великая Пролетарская Культурная революция еще более укрепила и развила социалистический экономический базис и усовершенствовала социалистические производственные отношения; единое руководство партии усилилось, были введены различные принципы пролетарского стиля работы предприятий. И вот результат — мы, рабочие, никогда не были столь активны и смелы как сегодня. Это очень способствует развитию производства» («Peking Rundschau» №24, 1974 г., c. 9).

После смерти Мао Цзэдуна новое китайское руководство заняло позицию, согласно которой экономика должна иметь первенство над политикой. Новостное агентство «Новый Китай» утверждало 21 сентября 1977 г.:

«В конечном счете, решающий фактор общественного прогресса — экономический базис, а производительные силы — наиболее активный и революционный фактор экономического базиса. Вот почему, в конечном счете, производительные силы определяют производственные отношения».

Мы хотим противопоставить этому заявлению цитату из Ленина, который в статье «Еще раз о профсоюзах» решительно выступил против идей Троцкого и Бухарина:

«Без правильного политического подхода к делу данный класс не удержит своего господства, а следовательно, не сможет решить и своей производственной задачи» (В.И. Ленин. ПСС, т. 42, с. 279).

Новое китайское руководство отказывается от этих принципов марксизма-ленинизма. То, что они проповедуют — пошлый экономизм. Они вводят материальные стимулы ради роста производства, порождая, таким образом, эгоизм и конкурентное мышление среди рабочих и крестьян и подрывая социалистическое сознание масс. Они отменяют принцип построения социализма с опорой на собственные силы, получая многомиллиардные ссуды от германских монополий, накапливая огромный долг и обрекая себя на экспорт ради его обслуживания.

Воспитание и развитие социалистического сознания подменено разложением через материальные блага. В результате, социалистический закон производительности заменен капиталистическим законом производительности. Давайте еще раз сравним эти два закона производительности. Это прояснит, в каком направлении идет сейчас Китай:

«Повышение производительности труда при капитализме основано на стремлении капиталистов к максимальной прибыли, которую они получают развитием технологии в соединении с увеличением интенсивности труда, добиваясь последнего материальным стимулированием и применением принуждения различными способами. Короче: к обеспечению максимальной прибыли через увеличение эксплуатации рабочей силы.

Повышение производительности труда при социализме основано на стремлении удовлетворить и повысить материальные и культурные потребности общества в целом, что выполняется постоянным повышением уровня технологии в соединении с расширением и углублением социалистического сознания как движущей силы труда. Короче: к удовлетворению постоянно растущих потребностей всех трудящихся на базе высшей техники и социалистического сознания масс» («Revolutionarer Weg» №8 или гл. II.4 этой книги).

Метод материального стимулирования порождает индивидуализм и вместо подъема социалистического сознания превращает людей в конкурентов, соревнующихся друг с другом за наибольшие премии. Вследствие этого люди усваивают капиталистические идеалы, такие как личное обогащение, эгоизм и стремление к прибыли. Распространяются явления вроде частного присвоения общественной собственности, спекуляции, растрат, коррупции, воровства и взяточничества — так же, как в Советском Союзе после реставрации капитализма.

Китайское руководство Хуа Гофэна и Дэн Сяопина отошло от идеологической и политической линии Мао Цзэдуна и систематически уничтожает результаты Культурной революции. Мы должны осознавать значение Культурной революции и защищать ее принципы.

Великая пролетарская культурная революция — это:

1.   Наивысшая форма классовой борьбы в социалистическом обществе;

2.   Пробуждение и быстрое развитие социалистического сознания в массах посредством критики и самокритики, изучения и, в то же время, применения на практике идей Мао Цзэдуна;

3.   Конкретная форма осуществления диктатуры пролетариата для предотвращения бюрократизации партийного, государственного и хозяйственного аппарата (против идущих по капиталистическому пути и стоящих у власти);

4.   Выстраивание идеолого-политического барьера против угрозы капиталистической реставрации.

Концепция Великой пролетарской культурной революции — великий вклад в марксизм-ленинизм в условиях классовой борьбы при социализме. Эта классовая борьба проявляется как диктатура пролетариата в форме бдительнейшего контроля над бюрократией, руководствующейся мелкобуржуазным образом мышления, стихийно возникающим вновь и вновь под влиянием традиций буржуазной идеологии. Поэтому бюрократия пытается отгородиться от масс, смотреть на них свысока и игнорировать их.

Эта бюрократия систематически складывается в новый класс, идущий по капиталистическому пути и создающий опасность капиталистической реставрации. В этот момент такую угрозу следует снова устранить новой Пролетарской культурной революцией. Мао Цзэдун указал на это, предупредив:

«Нынешняя Великая культурная революция проводится лишь первый раз. В дальнейшем она обязательно будет проводиться много раз. …Для решения вопроса «кто кого» в революции потребуется очень длительный исторический период. При неправильном решении этой задачи в любой момент может произойти реставрация капитализма. Никто из членов партии и народа не должен думать, что после одной-двух или трех-четырех великих культурных революций все будет благополучно. К этому нужно отнестись с величайшим вниманием. Ни в коем случае нельзя утрачивать бдительность» («Жэньминь жибао» за 23 мая 1967 г.).

Есть только одна альтернатива:

или Пролетарская культурная революция или —

реставрация капитализма!

(Первоначально опубликовано в «Revolutionarer Weg» №19, «Der staatsmonopolistische Kapitalismus in der BRD» («Государственно-монополистический капитализм в ФРГ»), ч. IV, 1979 г.)

---

[1] Коммунистический Рабочий Союз Германии (Kommunistischer Arbeiterbund Deutschlands, KABD). В 1982 г. КСРГ создал МЛПГ.

[2] Дацзыбао — настенные рукописные листовки; они были распространены во время Великой пролетарской культурной революции.