Утеряна идеология. Просьба вернуть за вознаграждение

Те надежды, которые связывают русские люди, в том числе проживающие на Украине, с понятием «Русский Мир», так или иначе, предусматривают возникновение на территории Руси глобального общественно-политического проекта. Многие рассматривают будущую Русь даже не как чисто русский проект, и даже не панславянский, а гораздо шире – евразийский. Например, Г.В. Вернадский в книге «Начертание русской истории» говорит о территориальном расширении Руси как об одном из этапов развития евразийства, в ряду которых он рассматривает также и завоевательные походы Александра Македонского и Чингисхана с его последователями. Одним словом, если нам повезёт стать свидетелями тех геополитических изменений, которые предусматривает концепция Русского Мира, то, без преувеличения можно сказать, что нам доведётся жить в великую эпоху, сравнимую по значению со временами создания древнерусского государства, Золотой Орды, Российской Империи, или Советского Союза, а, может быть, даже и превосходящую их.

Но когда мы рассматриваем времена подобных тектонических сдвигов в истории Руси, или других суперэтнических формаций, то обнаруживаем, что история великих свершений является одновременно также историей великих идеологий. Во всяком случае, я не смог припомнить ни одного исторического примера, когда какой-либо народ, или группа народов, коренным образом смогла бы изменить баланс сил в мире, на сколько-нибудь продолжительный период времени, не будучи при этом вооружённой какой-либо идеологией, вдохновлявшей их на великие свершения.

Историки по-разному описывают такие переломные этапы в истории народов. До начала 20 века в исторической традиции было принято абсолютизировать значение личности, великих людей. Это естественно, поскольку историки и сами жили во времена непререкаемых авторитетов – монархов, церковных иерархов, великих полководцев и тд. Затем историки начали копать глубже, изыскивать иные мотивы поведения огромных масс людей. Например, марксистские историки во всём видели классово-экономическую подоплёку, толстовцы – духовно-социальную, а последователи Л.Гумилёва – некое биологическое свойство людей и народов – пассионарность. И с этих позиций личность в истории уже рассматривается как нечто вторичное, как то, что само вызвано к жизни теми процессами, которые ставятся историками во главу угла, в зависимости от их собственных теоретических предпочтений. Лично мне теория этногенеза ближе, поскольку она наиболее полно и логично объясняет большинство событий и процессов в обозримом историческом периоде. Хотя, будем говорить прямо, эмпирических доказательств этой теории не больше, чем любой другой.

И, тем не менее, мне представляется, что возможность тех или иных глобальных изменений в геополитике, обусловлено множеством факторов, каждый из которых может оказаться принципиальным. То есть, наличие высокой степени пассионарности, например, в народе, ещё не означает, что этот народ обязательно станет великим, захватит обширные территории и будет доминировать в регионе. При несоблюдении других важных условий его энергия может быть потрачена впустую, или даже против него самого, если, скажем, выльется в междоусобные войны. То есть, нужен и сильный, талантливый лидер, способный направить пассионарность народа в правильное русло, и благоприятное политическое окружение, благоприятный исторический момент и географическое положение (что толку от пассионарности какому-нибудь племени, изолированному в джунглях?), и тд и тп. В числе всех этих факторов я бы добавил удачную идеологию.

Насколько выбор неправильной идеологии может негативно сказаться на судьбе государства, можно проиллюстрировать одним историческим примером. Всем известно, что из себя представляет современная Литва – это бедное карликовое государство, воспринимаемое как глухая европейская провинция. Но так было не всегда. После распада древнерусского государства, в течение короткого времени почти все земли Киевской Руси были захвачены молодым и пассионарным литовским этносом, который был способен не только удержать земли с населением весьма превышающим его по численности и культурному развитию, но и успешно оборонять их от могучей и воинственной империи Чингизидов. Сами литовцы, в том числе и их правящая элита были язычниками, поэтому довольно быстро возник симбиоз двух народов. Пассионарная энергия литовского этноса соединилась с высокой православной культурой русского, обогатив и дополнив друг друга. Литовская знать стала православной, в Вильно развивалась русская книжная традиция, русский язык стал общегосударственным языком культурных людей. По факту государство было русским, хотя называлось всё это Литвой. Сейчас историки часто называют это государство Литовско-Русским, и говорят об одновременном существовании Литовской Руси и Московской Руси. Но для современников, конечно, наша терминология была неведома, и они жили просто в Литве. Это было очень влиятельное в политическом и военном отношении государство, по площади самое большое в Европе. Останься литовская знать в главе с князем Ягайло православными, не войди они в унию с Польшей, и не прими католицизм, вероятнее всего, так бы всё и осталось. Жили бы мы все сейчас не в России, не на Украине, или в Белоруссии, а в Литве. С течением веков закрепились бы соответствующие этнонимы, и всё что мы сейчас называем русским – язык, культура, литература, вера, и т.д., мы бы уверенно называли литовскими. Но на той исторической развилке, в 1385 году, Литва свернула не туда, отсекая себя от богатейшего наследия Киевской Руси и её народа. Даже в составе Речи Посполитой, в которую она вступала как полноправный партнёр (уния выглядела как брак Ягайло с польской принцессой Ядвигой, и Ягайло стал королём Польским), она со временем оказалась во второстепенном и зависимом положении, а затем вообще превратилась в провинцию Российской Империи – государства, в котором, при других обстоятельствах, она могла бы играть центральную роль.

Теперь рассмотрим несколько примеров, когда выбор идеологии оказался удачным для построения мощного государства.

1. Яса Чингисхана.

По своей сути яса - это свод законов, но она носила не привычный нам утилитарный характер упорядочения отношений между людьми, а превратилась в новую систему ценностей. Яса заменила собой многочисленные обычаи разнообразных монгольских и немонгольских племён, вошедших со временем в состав Улуса Джучи. Законы были суровы, нарушение большей части из них каралось смертью – воровство, прелюбодеяние, чародейство, трёхкратное банкротство (невозвращение занятых средств), и тд. Но, в то же время, они были просты и понятны, а главное – казались ПРАВИЛЬНЫМИ, и им подчинялись ВСЕ – от рядового воина до хана. По сравнению с племенными обычаями это был закон более высокого порядка. Но, кроме того, яса предписывала кочевникам не только то, что они не должны делать (в этом не было ничего нового), но и то, что они делать ОБЯЗАНЫ. Она принесла новый морально- этический императив – «Будь тем, кем ты должен быть». В ясе примерно три четверти законов направлены были против людей, не соблюдающих принцип взаимовыручки: Если воин, едущий на коне уронил случайно колчан, а тот, кто едет сзади не поднял и не отдал его уронившему – смертная казнь, если монгол встретил путника в степи, нуждающегося в воде, и не напоил его – смертная казнь. Наиболее суровые наказания были, естественно, за неоказание помощи в бою. Более того, никто не имел права есть в присутствии другого, не предложив ему разделить пищу, а в общей трапезе никто не имел права есть более, чем другие. Таким образом, яса стала не просто очередным средневековым законодательным документом, она принесла совершенно новую этику, превратив разношёрстную массу людей с разнообразными интересами и представлениями о жизни в монолитный организм, в единый стальной клинок, заставив поверить, что счастье каждого напрямую связано с общим успехом.

2. Ислам

Появившись в начале 7 века, ислам, казалось бы, не привнёс ничего принципиально нового с религиозной точки зрения. Практически, все его основные постулаты уже были знакомы и понятны в те времена, когда сообщение между различными частями Евразии было более-менее налажено, и монотеистические представления иудеев и христиан получили широкое распространение. Но араб Мухаммед, взяв за основу своей религии уже существующие учения монотеистов, привнёс кое-что принципиально новое. Во главу угла он поставил не просто подчинение неким обрядам и канонам в обмен на избранничество, как у иудеев, не личную праведность и любовь к ближнему, как условия спасения, как у христиан, а беззаветное стремление распространить веру в единого Бога-Аллаха на весь мир. Прозелитизм, таким образом, стал не просто одной из составляющих, как это есть практически в любой религии, а её главной целью. Пророк и его ближайшие последователи не стремились к личной выгоде, им была безразличная собственная безопасность, и большинство «откровений», которые получал Мухаммед, способствовали только распространению ислама, и укреплению его сторонников в вере. Военная экспансия, как метод распространения такой религии, напрашивалась сама собой, и как нельзя лучше совпадала с собственной внутренней потребностью арабов, находившихся в фазе пассионарного подъёма. Как результат, при Мухаммеде и его ближайших последователях ислам вначале стал доминировать на Аравийском полуострове, а затем бросил вызов крупнейшим государствам региона – Византии и Персии. Нищие, малочисленные арабы, не имевшие даже кавалерии (они передвигались на ослах и верблюдах, а перед боем спешивались и так сражались), с 636 по 711 наголову разбили мощнейшие регулярные армии византийцев и персов, заняли Сирию, вторглись в Персию, отняли у Византии Египет, достигли Карфагена, прошли морским побережьем до Гибралтара, захватили Испанию, форсировали Пиренеи и были остановлены на Луаре и Роне. В Азии, после полного покорения Персии и уничтожения культа огнепоклонников, они направили удар на богатейшую страну Согдиану (нынешняя Средняя Азия). Мощные, укреплённые, богатые города - Бухара, Ташкент, Самарканд, Коканд, Гургандж последовательно пали перед арабами. Далее, в течение следующих веков мусульманский мир креп и расширялся, охватывая новые племена, народы и государства. И что характерно – бескорыстие, простота и красота новой идеологии делали побеждённых в кратчайший срок союзниками победителей. Мусульмане упраздняли рабство, поскольку согласно учению Мухаммеда, мусульманин не может быть рабом, они создавали экономические преференции для последователей своего учения, что привлекало в их ряды добровольцев. Ислам динамически развивался и развивается до сих пор, отвечая на реалии меняющегося мира.

3. Марксизм

Я как-то прочитал, что К.Маркс является единственным, кроме Ф.Ницше философом, чьё учение не выродилось в пустую говорильню, а смогло изменить мир. Возникший в середине 19 века на базе других философских течений Европы, марксизм зиждется на трёх базовых доктринах – политическая экономия, как основа человеческих и межгосударственных отношений, материалистический взгляд на мир и диктатура пролетариата. Но при этом это учение охватывает очень широкий спектр вопросов, касающихся различных экономических, естественных и гуманитарных наук. Уже после смерти его основателя, К.Маркса, который не дожил до практической реализации созданного им научно-философского направления, марксизм развивался, приспосабливаясь к особенностям различных государств и политических партий. Результатом марксистского движения в мире стало создание новой общественной реальности – социалистических государств, возникших в Европе, Азии, Африке и Латинской Америке. Кроме того, он привёл к существенным изменениям в общественно-политической жизни и тех государств, которые его отвергли. В данный момент это учение окончательно себя не исчерпало, продолжая привлекать сторонников во всех регионах мира. Несмотря на поражение СССР и его европейских сателлитов, марксизм остаётся живучим, и в его маоистском варианте является официальной идеологией динамично развивающихся стран Азиатско-Тихоокеанского региона, таких как Китай и Вьетнам.

Безусловно, примеров успешных идеологий можно найти гораздо больше, но я выбрал эти три, поскольку они иллюстрируют три различных типа идеологий: этический кодекс, религия и философское учение. 

Но анализируя различные примеры идеологий, я пришёл к выводу, что любая успешная идеология включает в себя четыре обязательные особенности:

1. Универсальность. Ни в коем случае успешная идеология не может искусственно ограничивать число своих потенциальных приверженцев. С этой точки зрения, национализм, например, будучи весьма полезным, когда народ нуждается в защите от внешнего врага, не может служить средством создания крупных суперэтнических образований. По собственной воле человек может перестать быть буржуем, дворянином или христианином, но он не может перестать быть негром, таджиком, или славянином. Государство, которое осуществляет экспансию, вооружившись интегральным национализмом, обречено на поражение, поскольку любой его успех усиливает внешнее давление и множит количество его врагов.

2. Утопичность. Идеология должна гарантировать её приверженцам, или хотя бы их потомкам, светлое будущее в какой бы то ни было форме – коммунизм, рай на земле, рай на небесах и тп, нечто, ради чего стоит пожертвовать не только сиюминутным комфортом, но и самой жизнью.

3. Детальность. Действенная идеология должна быть убедительной, а для этого она должна быть очень практичной и детальной. Последователи должны видеть свидетельства её эффективности не только в отдалённой перспективе, но и в повседневной жизни. Воины должны видеть результат жестокой дисциплины в победах, экономика, построенная на философской теории должна опережать в развитии экономики конкурентов, приверженцы религии должны видеть изменения к лучшему в собственных семьях и общинах. Кроме того, недостаточно простой идеи, типа «А давайте-ка построим Русский Мир, чтобы все ахнули!», или «А давайте-ка всех завоюем». Всё должно быть предельно чётко и конкретно, идеология это не пустое фантазирование, должно создаваться впечатление, что мечта – это всего лишь немного отстоящая во времени реальность.

4. Новизна. Все успешные идеологии обладали эффектом новизны. Говоря словами Евангелия – нет смысла вливать молодое вино в старые мехи. У всех старых идеологий, какими бы замечательными они ни были, есть одна неприятная особенность – они не сработали в должной степени, поэтому нет гарантии, что они сработают потом. Поэтому поклонников у старых идеологий много, а тех, кто готов отдать за них жизнь – очень мало.

На территории современной Руси существует немало идеологических течений самого разного типа. 

Я бы выделил несколько основных, которые, в свою очередь разделяются, на множество составных:

- либерально-демократическое. Несмотря на противоречия с западными странами, Россия, не говоря уж об Украине, придерживается этой идеологии на официальном уровне. Это течение представлено и властями, и их основными конкурентами в оппозиции. Единственное, чего у него нет – это поддержки и симпатии народа.

- националистическое. Следует разделить его на 2 основных типа – русский национализм в России, приверженцы которого противостоят засилью инородцев и мечтают о Великой Руси, и сепаративный национализм Украины и Белоруссии, стремящийся к обособлению этих частей Руси, и оппозиционно настроенный к Русскому Миру

- марксистское. Также представлено широко различными течениями – от тихо ностальгирующих по СССР до воинственных неосталинистов.

- православно-монархическое. Представлено ратующими за возвращение Руси на путь, с которого она «свернула» в 1917 году

- неоязыческое. Представлено «родноверами», ратующими за возвращение Руси на путь, с которого она «свернула» в 988 году.

К сожалению, ни одно из этих направлений не соответствует всем 4 особенностям, выделенным мною выше – универсальность, утопичность, детальность, новизна, а, следовательно, не могут претендовать на роль идеологии Нового Русского Мира. Более того, они находятся по отношению друг к другу в состоянии жесточайшей вражды. Коммунисты ненавидят либералов и националистов, либералы – коммунистов, родноверы ненавидят христиан, христиане ненавидят язычников и коммунистов, а националисты ненавидят всех. Правда, все вместе дружно ненавидят «пиндосов» и «жидов». Русскому Миру сейчас не нужен даже внешний враг – настолько мы, русские, сейчас разобщены и дезориентированы. То, чем мы являемся сейчас, никак не может быть основой для создания чего-то величественного. Можно твердить фразы, типа «русский- значит светлый» хоть до посинения, но света больше не станет на наших улицах и в наших отношениях. Даже Христианский мир Запада своим сторонникам демонстрирует этого света куда больше, как это ни печально.

Это не удивительно. Когда в жизни общества нет высоких целей, да и вообще никаких общих целей, если на то пошло, то место идеалов занимает всё низкое – дешёвая культура, жадность, похоть, жестокость, цинизм, равнодушие и эгоизм. Все те негативные социальные явления, с которыми мы столкнулись в последние десятилетия – недоверие к власти и всему, что с ней связано, разврат, развал семей, повальный алкоголизм и наркомания, катастрофическое падение образованности, духовности и культуры, потерянные дети и тд. – не что иное как следствие дефицита идеологии.

Сергей Ленский

Источник